Книга Хорошая жизнь - Маргарита Олари

Илья. Да, привет. Здравствуй, дорогой. Слушай, здесь вот у Веры некоторые проблемы с работой. Да, хорошо, что ты позвонила, я сам хотел звонить тебе, может с Верой нужно поговорить. И я так думаю, может быть, предложить ей свободный график, а. Так я же сказал ей, что она может работать дома, есть ряд вопросов, которые нужно решать в офисе, а в целом, это свободный график. Илья, еще вот вопрос, не совсем понятно, почему ты предложил ей такую зарплату. Какую. Ну, вот ее нынешнюю. Рита, ты меня знаешь, я никогда не называю цифры, я спрашиваю, сколько человек хочет за работу, ты же три года со мной работаешь. Ну да, да, и что, Вера сама назвала эту сумму. Конечно. А зачем ты ее как девочку гоняешь в аэропорт. Я-я. Ну, она же тебя туда везет и оттуда забирает. Рита, да я сказал ей, Вера, вызовите такси. А она. А она ответила, зачем вам такси, такси стоит полторы штуки, я вас отвезу за штуку. Понятно. Но я поговорю с ней насчет зарплаты и графика еще раз, Рита, ведь где-то ей нужно работать. Да, Илья, ей нужно работать, спасибо тебе. И тебе. Пока. Пока.

Вера, какого хрена ты лгала мне о работе с Ильей. Я лгала. Да ты, кто ж еще. Где я лгала. Вера, елки, у меня слов нет. Что случилось. Ты спрашиваешь, что случилось, блядь, Вера, так нельзя делать. Да как. Да так, ты же сама озвучила Илье зарплату, которую хочешь получать, так. Ну, не совсем. Что не совсем. Я подумала, вдруг не справлюсь на новой работе, тогда хоть совесть не будет мучить. Какая в жопу совесть, Вера, какая совесть, ты озвучила эту сумму, а потом жалуешься всем, какой Илья жмот, да кто бля так делает. Он мог бы поднять мне зарплату сам. С какой стати, если ты назвала ту сумму, которая тебя устраивает, теперь все знают, что Илья стал скотиной, жмет деньги для тебя. Ничего подобного. Именно так. Ты для него всегда палочка-выручалочка, счета оплатить, салфетку принести, а вместо благодарности он тебе такую зарплату, и об этом теперь свистят все левые фрики. Они сами видят, что он изменился. Вера, главное, что они слышат это от тебя, нахрена ты лгала, когда в аэропорт с ним ездила. Я не лгала. Ты сказала, он попросил тебя отвезти его и встретить. Ну да. Ну да, только он не просил. Просил. Да не просил он, Вера, он просил тебя вызвать такси. И какая к черту разница, такси я ему вызову или сама его отвезу. Вера, ему никакой. Так вот о чем и речь. Нет, речь не об этом. А о чем тогда. О том, что ты везла его в аэропорт тогда, когда тебя ждала Настя, а привозила его тогда, когда тебя ждала я. И что. То, что в обоих случаях тебя ждали в другом месте, Вера, и я уж молчу о том, что все возмущены поведением Ильи, который превращает тебя в своего механика. Кто все. Все, кому ты успела пожаловаться, как он тебя нещадно эксплуатирует. Рита, ты доводишь все до абсурда. Я довожу. Да, ты увидела меня слабой и незащищенной. И что. Ты увидела мою слабость, я дала слабину при тебе, пока рассуждала, стоит работать или не стоит работать. Какая слабина, Вера, о чем ты. Но ты не понимаешь главного. Чего еще. Да того, черт побери, что я борюсь за жизнь, понятно тебе, я каждый день борюсь за жизнь. А я не борюсь за жизнь, что ли. Рита, не знаю, что делаешь ты, я сейчас борюсь за жизнь. Да за какую, блядь, жизнь ты борешься, скажи мне, за холодильник с продуктами, что ли. За какую такую жизнь, это, по-твоему, жизнь. Вот эта машина, этот распорядок дня, этот ужин, этот вечер, это и есть в твоем представлении жизнь. Да пошла такая жизнь нахер, понимаешь, пошла она нахер. За такую жизнь, Вера, не нужно бороться. Если сытое счастье дается не просто трудом, а какими-то невероятными внутренними движениями, приводящими к развалу всего, пошло оно нахер вместе с жизнью, за которую ты борешься. Что у нас стало лучше, скажи мне, мы в борьбе потеряли все, мы все разрушили, какая жизнь, здесь не осталось камня на камне, Вера, блядь, блядь, как ты этого не понимаешь. Рита, вернись. Рита. Рита, садись в машину. Рита, пожалуйста, сядь в машину. Рита. Рита, вернись. Рита.

Инга, я тут подумала. Чего надумала. Мать, видишь, Вера вот носилась с тысячей и яблоком, так же. Ага. Ну вот, она лгала, конечно, просто, она мне оставляла ту самую штуку, ради которой отвозила Илью в аэропорт. Думаешь, именно ту самую. Инга, возможно, не ту самую, в любом случае, она старалась заработать как-то еще. Старалась, только все равно не понятно, почему это нужно было скрывать. Она сказала, что я оранжерейное растение. Ты-то. Я, да, что она это поняла и решила, меня нужно беречь. Не сберегла же. Не сберегла. А что тебе от нее вообще тогда было нужно. В каком смысле. Ты ведь понимала, что она заботится о тебе, так. Да, только дело не в этом. А в чем. Она в какой-то момент действительно смутилась потому, что находится в затруднительном положении. И какой резон в уже сложном положении начинать лгать. А вот этого я и не понимаю. Может быть, испугалась чего-нибудь. Может быть. А почему ты решила вообще свернуть общение. А смысл так общаться, думаешь, мое положение чем-то лучше. Не думаю. Она стала отдаляться, понимаешь, дела и дети не имеют к этому отношения. Думаешь. Да, а потом она позвонила, сказала, спасибо тебе. Ну вот, поблагодарила. Да нет, Инга, она сказала, спасибо тебе, из-за тебя у меня сломалась машина, когда я ехала в аэропорт. Ты чего. Я ничего. Ну да, что, прямо так и сказала. Да, так и сказала. Во дает. Да, а я начала чувствовать, как исчезаю физически. В каком смысле. В прямом. Помираешь, что ли. Типа того, да, решила отвязаться от нее, нужно бы момент подобрать. А с чего взяла, что помираешь. Инга, у меня ни на что нет сил, я вешу сорок семь килограммов. А раньше сколько было. Пятьдесят пять. Ты же не ешь ничего. И это тоже, так ведь и не хочу. Ну а что думаешь-то, что теперь осталось. Не знаю, мать, ничего не осталось. Ничего, время пройдет, вы помиритесь. Инга, мы не ссорились, люди отъезжают друг от друга, и всё. Съедетесь, значит. Не думаю. Да почему нет, мало ты так расходилась. Так ни с кем еще, зачем она мне лгала. Рита, она, может, не умеет иначе. Мать, три месяца назад умела, а сейчас разучилась. Да у вас была влюбленность, вы как слепые, кто там что видел. Да никто и ничего. Вот именно. Сейчас разглядели. Да, разглядели, но уже не хочется смотреть, нет сил, правда. Но ты не кисни. Я не кисну. Инга. Что. Как думаешь, она любила меня. Что ты хочешь услышать. То, что ты думаешь. Думаю, не любила, ты ее придумала, и от нее, придуманной, начала требовать то, чего от настоящей Веры требовать нельзя. И что, когда она говорила о любви, это не было правдой. Почему же, думаю, она сама увлеклась. А потом. А потом стала собой. Хочешь сказать, эта Вера и есть Вера настоящая. Вероятно, да.

Лен, как думаешь, она любила меня. Тебе честно сказать. Конечно честно, что за идиотский вопрос. Ладно, прости, думаю, это была демо-версия любви. В каком смысле. Ну, понимаешь, вроде всё так, и всё же, чего-то не хватает, кажется, у тебя порядок, а на самом деле не хватает главного. И что, я это не разглядела, да. Почему же, что тебе было разглядывать, ты ведь любила ее. Любила. И она тоже, только не вполне. Хорошо, но ведь это все длилось бы и длилось, а сломалось. Сломалось. Почему сломалось, почему не длилось еще. Потому что ты увидела, что-то не так. Ну да. А ей, может быть, стало неприятно. А почему она не сказала, всё, мол, во мне песня закончилась. Да кто ее разберет, может, тебя жалела, может, не хотела говорить правду. Но правда лучше, а так все некрасиво разбилось. Это для тебя некрасиво, у Веры совершенно другая картина произошедшего. Да ну, какая другая. Вообще другая, это тебе все видится страшной трагедией, твои чувства, вот она говорила так, а потом так, а потом запуталась. А у нее самой все это достаточно стройно, понимаешь. Нет, не совсем. Ну, кончилась эта версия любви, и всё, тебя это не устроило, для Веры случившееся вполне логично, а ты требовала от нее того, чего у нее нет. Слушай, это, в общем, уже и не так важно. А что важно, ты же спросила об этом. Да, но есть другое. Что. Понимаешь, у меня внутри странное чувство, такое, знаешь, я как обманутый вкладчик. Ну, ты про любовь. Да нет же, я о том, что Вера была богиней, понимаешь. Она могла любить меня, могла не любить, а когда отношения рассыпались, мне стало жутко досадно от того, что она не богиня. Рита, ты ведь даже не знаешь, кто она на самом деле, и была ли та Вера богиней. Да, не знаю. Тогда почему ты мучаешься. Лен, потому что красивые люди большая редкость, а когда видишь косяк, становится плохо. Мне хотелось думать, что она и есть лучшая, не из-за того, что любит меня, а потому что она действительно такая, лучшая, понимаешь. Ты ее немножко придумала, Рит, и хочешь спросить с нее за то, как она могла упасть, будучи богиней. Да, наверное. А нам еще даже не совсем понятно, было ли падение. Может быть, она на самом деле хороший человек, просто, не с тобой, не в твоей жизни. Но она же случилась, случилась же, именно в моей жизни, так почему все так. А может быть, она на самом деле вообще никакой человек, понимаешь, и прошла она не только мимо тебя, но мимо себя. Может быть, смешно то, что точно этого никто не скажет. Не скажет, да, можно только догадываться, а зачем. Зачем, да. Зачем.