Книга Белый тигр - Аравинд Адига

Резко торможу у нашего подъезда.

— Спокойной ночи, Балрам, — кричит мне мистер Ашок, выходя из машины рука об руку со своей девицей.

— Спокойной ночи, Балрам, — вторит она. Сквозь стеклянную дверь вижу, как они по очереди тычут пальцем в кнопку вызова лифта.

Врываюсь в свою комнату и роюсь под кроватью. Вот он — наряд магараджи, который он мне в свое время всучил, и тюрбан здесь, и темные очки. Напяливаю все это на себя.

Вновь сажусь за руль и качу в город. Безо всякой цели еду от одной торговой галереи к другой. Завидев хорошенькую девушку, жму на сигнал.

Включаю музыку. Запускаю кондиционер.

В конце концов возвращаюсь домой, ставлю машину в гараж, прячу очки в карман и снимаю маскарадный наряд.

Харкаю на сиденья машины и полирую кожу.

* * *

Наутро вызова наверх не последовало. Я поднялся на лифте и замер у дверей квартиры. Меня мучила совесть за то, что вытворял вчера вечером, хотелось даже во всем признаться. Несколько раз тянул я палец к звонку и отдергивал руку.

Через некоторое время из квартиры послышались негромкие голоса. Я прижал ухо к двери и прислушался.

— Но я изменился.

— Перестань все время извиняться.

— Ты меня за один вечер больше порадовала, чем жена за все четыре года брака.

— Когда ты уехал в Нью-Йорк, мне казалось, мы больше не увидимся. И вот мы снова вместе. Это для меня самое главное.

Я хлопнул себя по лбу. Совесть совсем меня заела.

Так она — его старая любовь, балбес, а вовсе не случайная знакомая!

Ну не стал бы мистер Ашок таскаться по шлюхам!

Он хороший человек — куда лучше тебя! В наказание я со всей силы ущипнул себя за левую руку.

И вновь прижался к двери.

В квартире зазвонил телефон.

Помолчав немного, хозяин сказал:

— Вот это Пуддли. А это Куддли. Помнишь их? Возьми трубку, послушай, как лают. Это они чтобы меня порадовать...

Ее голос через минутку:

— Дурные вести? У тебя расстроенный вид.

— Мне надо повидаться с заместителем министра. Терпеть не могу встречаться с чиновниками. Они все такие скользкие. Вообще бизнес, который я веду... нечистый он. Лучше бы мне заняться чем-нибудь другим. Аутсорсингом, например. Только не торговлей углем.

— Так почему ты не сменишь сферу деятельности? Родственники не велят? Как в свое время не велели жениться на мне?

— Все не так просто, Ума. Отец и брат мне худого не желают.

— Так ли уж ты изменился, Ашок? Один звонок из Дханбада — и ты стал совсем как прежде.

— Давай не будем ссориться. Тебя отвезет машина.

— Не надо. С твоим шофером не поеду. Знаю этот тип людей. Деревенщина. Для них любая незамужняя женщина — шлюха. И он, пожалуй, принял меня за непалку из-за моих раскосых глаз. Сам понимаешь, что это значит для него. Сама как-нибудь доберусь.

— Он добрый малый. Он нам как родной.

— Не будь таким доверчивым, Ашок. Все шоферы в Дели тертые калачи. Торгуют наркотиками, поставляют клиентам проституток, чем только не занимаются.

— Только не наш. Он глуп как пробка, но честен.

Он тебя отвезет.

— Не стоит, Ашок. Лучше возьму такси. Я позвоню тебе вечером.

Из-за двери послышались шаги, и я тихонько, на цыпочках, удалился.

Машина ему понадобилась только вечером. Мы ездили от банка к банку, от банкомата к банкомату. Со своего водительского места я видел, как мистер Ашок получает наличные. После четвертого банкомата он произнес:

— Балрам, едем в город. Помнишь большой дом на Ашока-Роуд, ты как-то возил нас туда с Мукеш-сэром?

— Да, сэр. Помню. Его еще охраняли две немецкие овчарки.

— Точно. У тебя хорошая память, Балрам. В зеркале я увидел, как он набирает номер на сотовом. Надо ведь предупредить слугу министра, мол, еду с деньгами. До меня наконец дошло, зачем ему понадобились наличные.

Подъехали к особняку.

— Через двадцать минут вернусь, Балрам.

Взял красный портфель и хлопнул дверью машины.

Из металлической будки на меня бдительно смотрел охранник с винтовкой. За забором бегали две немецкие овчарки, то и дело взлаивая.

Солнце садилось. Городские птицы потянулись в родные гнезда. Дели хоть и мегаполис, господин Премьер, но островки природы в нем встречаются — парки, заповедники, и их пернатые обитатели довольно многочисленны. Через красную стену дома министра перевалил павлин и уселся на крыше будки, вытянув синюю шею и распустив хвост.

Совсем стемнело.

Разгавкались собаки. Ворота открылись. Показался мистер Ашок, а вместе с ним толстяк, тот самый, что как-то выходил вместе с ними из Президентского дворца. Я догадался, что это и есть помощник министра. Поглощенные разговором, они остановились у машины.

Хозяин и толстяк долго трясли друг другу руки, причем мистеру Ашоку явно не терпелось поскорее распрощаться. Только от политика — ну пусть даже от подручного политика — так легко не отделаешься.

Я вышел из машины, сделал вид, что осматриваю колесо, и навострил уши.

— Не волнуйтесь, Ашок. Министр завтра позвонит вашему отцу.

— Спасибо. Моя семья благодарна вам за помощь.

— Какие у вас сейчас планы? — спросил толстяк.

— Никаких. Возвращаюсь домой в Гургаон.

— Молодой человек вроде вас отсиживается по вечерам дома? Время детское. Давайте лучше прошвырнемся.

— А как же ваши выборы? Работы-то, наверное, хватает?

— Выборы? Все схвачено. Нас ждет оглушительная победа. Так выразился сегодня утром министр. В Индии, дорогой друг, выборы — процесс управляемый. Это вам не Америка.

Не обращая внимания на слабые протесты мистера Ашока, он протиснулся в машину. Мы уже тронулись, когда толстяк попросил:

— Ашок, налейте мне виски.

— Как, прямо здесь? Не держу спиртного в машине.

Толстяк сделал удивленное лицо:

— Да неужто? Значит, на весь Дели вы один такой.

Пришлось ехать обратно к особняку. Толстяк скрылся за дверью и вернулся со стаканами и бутылкой. С сопением расположился на заднем сиденье.

— Вот теперь машина в полной боеготовности.

Мистер Ашок подхватил бутылку и собрался уже налить гостю стаканчик. Гость недовольно чмокнул губами.

— Зачем же самому стараться, дурачок. А шофер на что?

Я сразу же повернулся и обратился в бармена.