Книга ИнтерКыся. Дорога к "звездам" - Владимир Кунин

Теперь такое стало в Германии столь привычным, что перестало быть сенсацией. Ну, мюнхенский «Абендцайтунг» напечатает фотографии застреленных и выдаст крупный бездарный заголовок — «Кремль протягивает щупальца к Баварии!» Русскоязычная берлинская газетка «Европа-Центр» опубликует небольшую заметочку, подчеркнув, что у них в Берлине еще не то бывает!.. Наверняка откликнется многостраничный и тоже русский лос-анджелесский альманах «Панорама» — у них здесь есть свой корреспондент. И все!..

Алик же завтра утром сдаст товар кому надо, получит гонорар за доставку и устранение двух свидетелей, заберет свою маму и укатит с ней в Италию, в Лидо-ди-Езоло, где на пятнадцати километрах пляжной косы умудрилось расположиться пятьсот отелей любого калибра! Пойди-ка найди там Алика. Тем более что они с мамой покатят туда совсем не с теми документами, которые зарегистрировал компьютер дорожной полиции. И уж конечно, не на этой машине...

Он покажет маме Венецию — туда всего полчаса езды по хорошей дороге, покатает маму на гондоле по всем вонючим венецианским каналам, и гондольеры в одесских соломенных канотье с яркими лентами на тульях будут говорить маме «синьора» и вежливо помогать ей сесть в гондолу и выйти из нее. Алик повезет маму на три знаменитых островка в Венецианском заливе — Бурано, Мурано и Торчелло. И вместе с ней будет восхищаться виртуозностью потрясающих стеклодувов, шататься по узеньким островным улочкам шириной всего в два — два с половиной метра.

Неделю тому назад на Мурано, именно на такой улочке, Алик застрелил какого-то иркутского не то градоправителя, не то банкира... Кто? Что?.. Этим Алик никогда не интересуется. Он получает заказ, аванс, один час летит из Мюнхена в Венецию, полчаса на катере до Мурано, еще полчаса на острове, а затем обратно.

Утром, после завтрака с мамой, вылетел, к обеду уже вернулся домой. Мама очень не любит, когда Алик опаздывает к обеду...

А доллары «на дороге не валяются», как сказал этот здоровый русский шоферюга из Питера.

Вот его почему-то Алику жалко... То ли потому, что он с котом ездит, то ли еще почему. Но жалость для Алика — непозволительная роскошь, и он тут же отметает от себя это непривычное для него ощущение.

Все-таки есть достаточно серьезная опасность, что Алика могут вычислить. Особенно если это дело не спустят на тормозах и за расследование возьмется КРИПО — криминальная полиция. Там ребятишки сидят серьезные...

Ну да Бог не выдаст, свинья не съест. Овчинка стоила выделки — тут надо быть справедливым. Русские пареньки-исполнители, или, как их теперь стало модным называть — «киллеры», всего за три тысячи баксов из России аж в Америку летают. Плюс, конечно, оплаченная дорога туда и обратно. И какие-то жалкие суточные...

Алик же за дело с кокаином и этими двумя жлобами-водителями только аванс получил пятьдесят тысяч! Не долларов, а немецких марок, но тоже не слабо. Особенно если учесть, что завтра при расчете он получит еще столько же.

Многих слов в мыслях Алика я не понял.

Но я понял главное — как бы Алик ни старался казаться спокойным и веселым малым с пистолетом в руках, он был взвинчен до предела! И поэтому невероятно опасен.

А во-вторых, что бы Алик в эти минуты ни болтал Лысому и моему Водиле о «дальнейшем сотрудничестве», он уже бесповоротно приговорил их к смерти. Прямо здесь, в десяти километрах от Мюнхена. В этой слабоосвешенной придорожной «Зоне отдыха»...

Пока же Алик весело подбадривал Водилу и Лысого, которые кряхтя впихивали в Аликову «тойоту» ту самую кокаиновую пачку «фанеры» в продранном мной полиэтилене.

Наконец все было закончено — пачка удобно расположилась за задними сиденьями. Водила и Лысый вылезли из микроавтобуса, и Лысый аккуратно прикрыл задние двери «тойоты».

Повернулся к Алику и гордо, как человек, хорошо выполнивший порученную ему работу, улыбнулся и сказал:

— Порядок, Алик!

Вот тут-то и раздался первый выстрел. Он оказался совсем не страшным. Мне вообще почудилось, что кто то рядом присвистнул и сломал небольшую сухую ветку.

Но у Лысого тут же остановились глаза, удивленно открылся рот, а над правой бровью внезапно возникла темно-красная точка величиной с пижамную пуговицу.

Дальнейшее происходило словно во сне. Плавно и почти беззвучно...

С присвистом «сломалась еще одна сухая ветка», и из шеи уже мертвого Лысого пульсирующими толчками стала выплескиваться темная густая кровь, а сам он начал падать лицом вниз прямо на асфальтовую дорожку «Зоны отдыха»...

Что-то яростно и бешено крича, безуспешно пытаясь выдрать из-под куртки свое «оружие» — метровый кусок электрического кабеля, мой Водила бросился вперед на Алика!

Раздался третий выстрел — уже по Водиле... Но мой прыжок на Алика опередил этот выстрел на сотую долю секунды, и поэтому, слава Богу, выстрел оказался не совсем точным.

Я летел с крыши нашего фургона в физиономию Алика, выставив вперед все свои четыре лапы. Я почувствовал, как когти моих передних лап вошли в кожу его головы и, разрывая ее, проскользили по лобной кости, вспарывая правый висок и переносицу Алика. И намертво вонзились у него под глазами. В адской ненависти я запустил когти как можно глубже, передними лапами повис на лице Алика, а задними изо всех сил ударил его по горлу! Один раз, второй, третий!!!

Я слышал его дикий крик, ощущал вкус и запах его крови, рядом со мной палил его пистолет, а я бил, бил, бил задними ногами, разрывая ему подбородок, рот, шею!..

Он пытался сорвать меня со своего лица, задушить, но я совершенно не чувствовал боли и даже сумел прокусить ему в нескольких местах руку...

Когда же ему все-таки удалось оторвать меня от себя и отбросить в сторону, я прыгнул на него снова. И снова в тот же момент, когда он, залитый кровью, с исполосованным лицом и разорванным горлом, сумел еще раз выстрелить в моего Водилу. И Водила упал...

Алик снова отшвырнул меня, дважды по мне выстрелил, но глаза его были залиты кровью, он надрывно кашлял, выхаркивал черно-красные сгустки и поэтому, как говорил Шура Плоткин, «об попасть в меня — не могло быть и речи».

Вообще-то теперь, задним числом, я отчетливо понимаю, что этот худенький, похожий на старшеклассника-отличника со славным комсомольским послужным списком, полуэстонский-полуеврейский паренек был человеком несомненно мужественным...

Я хорошо помню, как он деловито вытер рукавом текущую на глаза кровь, двумя руками сжал рукоять большого автоматического пистолета и навел его в поднимающегося и тоже залитого кровью Водилу.

С третьим прыжком я опоздал... Опоздал ровно настолько же, насколько опередил первый выстрел Алика в моего Водилу!

Но... О счастье!.. Пистолет Алика всего лишь звонко щелкнул — выстрела не последовало!.. Наверное, что то там в пистолете кончилось, и он просто перестал стрелять. А может быть, Господь Бог наконец увидел сверху творящуюся внизу несправедливость...