Книга Уборка в доме Набокова - Лесли Дэниелс

— Что это вы делаете? — Голос его был спокойным, но отнюдь не дружелюбным.

— Забираю свою собаку.

— Это не ваша собака.

— Ну, не вполне моя, но я за нее отвечаю.

Я отстегнула цепь с одного конца. Положив руку Матильде на голову, двинулась в дальний конец фургона, чтобы отстегнуть с другого конца, но наткнулась на что-то. Точнее, на кого-то. Мужик стоял совсем близко, я упиралась в его грудь, как в стену. Для порядочного человека он слишком тихо и незаметно влез внутрь, и в руке у него по-прежнему был топор.

— Она на моем попечении, пока ее хозяин не вернется, — объяснила я. — Видимо, выбралась из дому через боковую дверь.

Я попыталась его обойти, но он загородил мне дорогу. Не сдвинулся при этом с места, а просто вроде как сделался еще шире, не обойдешь.

— Сэр, — сказала я строго, — воровать чужих собак нехорошо.

Стоять на высоких каблуках на неровном днище фургона было куда как непросто, и при новой попытке обойти его я чуть не грохнулась.

— Леди. — Он обхватил меня за талию и поставил на ноги. — Это не ваша собака.

— Пустите меня. — Ситуация становилась все более сюрреалистической. — Я знаю, что это не моя собака, я вам уже все объяснила. Это собака моего бывшего мужа, но сейчас она на моем попечении. Это мастидог. Новая порода.

— Первый раз вижу человека, который не знает в лицо собственную собаку, — удивился мужик. Присел на корточки, отложил топор, ткнулся лицом в собачью морду. — Эй, Рекс! — сказал он негромко.

Пес лизнул его в лоб, положил лапу ему на колено. Матильда никогда со мной такого не делала.

— Это моя собака. Я взял Рекса щенком, два года тому назад. — Он почесал пса под подбородком. — А, вы та дама из мороженицы!

Я признала в нем столяра, которому полагалось лишить Пенитенс невинности.

— Да. — Я одернула юбку до конца.

— Тогда примите от местного жителя добрый совет, а то и два. Первый — научитесь узнавать свою собаку. А второй — никогда не залезайте в чужие фургоны без приглашения. У нас тут мой фургон — моя крепость, чужим ходу нет.

— Но я и правда ошиблась, — сказала я. — В большом городе я бы, наверное, просто обозвала вас придурком, зная, что никогда больше не увижу, но здесь-то я запросто могу увидеть вас хоть завтра, вы придете чинить мне забор.

— Вам нужно починить забор? — Я чувствовала, что он улыбается.

Я сделала попытку вылезти из фургона, не разорвав юбку пополам и не задирая ее до ушей на глазах у хозяина Рекса, этого самовлюбленного козла с топором в руке.

— У меня нет забора, — ответила я, пытаясь вычислить, далеко ли до земли.

— Так, может, вам его поставить?

— Нет, спасибо, — решительно отказалась я.

— Тогда собака не сбежит, — заметил он.

— Моя собака никуда не сбежала, — ответила я. Неэлегантно плюхнулась на попу и съехала вниз по дверце багажника.

— Красиво, — похвалил он.

— Идиот, — тихо откликнулась я.

Зайдя в лавку, я приобрела небольшую отмычку, подходившую к моему изысканному туалету. Когда я вышла, ни Рекса, ни фургона, слава богу, уже не было. Я бросила отмычку в багажник и собиралась уже сесть за руль, но тут увидела под «дворником» листок бумаги.

Он был вырван из блокнота с логотипом «Строительной фирмы Холдера». На нем было написано: «Забор — не в укор; угостить Вас пивом? Погуляем вместе с собаками?» Внизу стояла подпись: «Грег Холдер, идиот».

Дом у озера

Настал понедельник, я надеялась, что услышу что-нибудь от Марджи про «Малыша Рута», но она молчала. Это меня нервировало. Не знаю, нервничал ли Набоков, дожидаясь ответа от издателя. Может, он просто бросался с головой в следующую книгу. Я подумала: была ли у него абсолютная вера в смысл своего существования. Мне бы так. А может, и не было у него никакой веры, он считал, что должен трудиться изо всех сил, чтобы заслужить себе место под солнцем. Если этот роман написан им, от него он перешел прямо к «Лолите». Вполне объяснимо: он сделал еще более титаническую попытку заставить весь мир встать перед ним на задние лапы и обратить на него внимание, он написал книгу, вызвавшую всеобщее возмущение. А если он когда и колебался в вере, то находил утешение в Вере. Наверное, там, где существуют Набоковы, всегда появляются Веры; на всякого гения всегда найдется преданная и прекрасная помощница.

У меня есть только Марджи и еще, время от времени, эта псина.

Мы с Матильдой загрузились в мою развалюху. Развалюха провоняла псиной, так что я опустила стекла, хотя температура на улице была ниже нуля. Поехала к дому у озера — в багажнике лежала отмычка. Содрала фанеру с входной двери. Под ней обнаружилась красивая двустворчатая деревянная дверь, в сельско-готическом стиле. Она растворилась со скрипом. Свет проникал внутрь лишь сквозь верхнюю часть окон, не закрытую фанерой. Деревянные полы из широких половиц были гладкими и пыльными. В каменную кладку возле камина были встроены сиденья. В углу стоял какой-то предмет, похожий на церковную кафедру. За ним уходила вверх лестница.

Наверху обнаружилось пять отдельных спаленок, в каждой своя раковина. В двух туалетных комнатах стояли чугунные ванны на кривых ножках. На окнах висели обтрепанные муслиновые занавески с силуэтами оленей. На стенах — оленьи головы. На одной из опорных стоек лестницы красовалось чучело бобра. В шкафу обнаружились ветхие плетеные половики, завернутые в полиэтилен — чтобы мыши не погрызли. Матильда не отставала от меня, ей тоже нравилось делать все новые находки.

Ее нос привел нас обратно на первый этаж, в заднюю часть дома, где находилась кухня, оборудованная древней эмалированной плитой. Раковина была вытянутой прямоугольной щелью, на одном конце имелся ручной насос. За кухней располагалось заднее крыльцо, оно фактически нависало над озером. Солнце било в задний фасад дома, наполняя кухню отраженным от воды светом. Даже потолочные балки сияли.

Я сразу же влюбилась в это место, так, что екнуло в груди.

Я позвонила Бабуле Брюс и сказала, что готова снять ее домик и сделаю в нем ремонт. Она сказала: «Отлично, пришлите мне „небольшой чек“, а сейчас мне говорить недосуг, потому что в столовой подают закуску». В жизни не встречала столь легкого и доверчивого человека, как Бабуля Брюс. Может, она какая-нибудь дзен-гуру.

Онкведо понемногу начинал мне нравиться. Сама не знаю, как это получилось. Может, потому, что я познакомилась с Биллом. И выяснила, что он женат на Марджи. Может, это Матильдино влияние. Считается, что в обществе животных у человека вырабатывается больше эндорфинов.

По петлистой прибрежной дорожке я еще раз доехала до скобяной лавки и открыла там кредит — удостоверив, что являюсь домовладелицей, и сообщив свой адрес. Баснословная сумма — восемьсот долларов. Взяла напрокат самый мощный пылесос. Накупила грунтовки, красок, пленки застилать пол и малярной ленты. У меня еще оставались папины кисти. Папа очень о них заботился: вымачивал в растворителе и вытирал дочиста после каждого использования. Тем не менее на ручке одной из них остался мазок серой краски, которой было выкрашено крыльцо в доме моего детства.