Книга Гектор и секреты любви - Франсуа Лелор

Гюнтер боится

— Зачем ты прилетел? — спросила Клара.

— Миссия выходит из-под контроля, и я решил сам проследить.

— Проследить за кем? За мной? За ним?

— За миссией.

— Собираешься встретиться с ним?

— Да, я хочу его увидеть.

— Но он знает о нас, учти.

— И это совсем не здорово.

— А ты хотел, чтобы я так ему ничего и не сказала, вообще никогда? Чтобы он ничего не знал? Я для тебя просто небольшое тайное развлечение после рабочего дня?

— Да нет, что ты, но сейчас не лучший момент.

— Правда? А для нашего романа момент был подходящим?

— Послушай…

— Ты хочешь сказать, что наши встречи вредят работе, я тебя правильно поняла? Стоило подождать несколько лет, пока я не сменю контору, да? Вот тогда бы мы и сказали друг другу: давай, теперь момент подходящий! Мы бы согласовали наши распорядки дня…

— Ты преувеличиваешь. Ты всегда преувеличиваешь.

Гюнтер и Клара растянулись в больших шезлонгах из тропического дерева на краю бассейна, расположенного посреди райского сада с восхитительным видом на лес и горы вдали. Слева за деревьями возвышались позолоченные шпили храма. Обстановка напоминала рай, но ситуация скорее походила на ад — по крайней мере, так казалось Гюнтеру.

Они дожидались, чтобы им предоставили транспорт, который быстро и безопасно доставил бы их к Гектору и профессору. Этим где-то в недрах отеля усердно занимались два сотрудника, сопровождавших Гюнтера в поездке, и местный представитель лаборатории.

Гюнтер смотрел на лежащую рядом Клару в больших солнечных очках, которые закрывали пол-лица и делали ее еще более загадочной, на ее великолепное тело, отливающее на солнце золотом. Он видел, что она буквально кипит от ярости, едва сдерживая себя, и постепенно осознавал, что истинная причина его внезапного путешествия в Азию — желание провести время наедине с ней. Ну или почти наедине.

Он чувствовал себя невероятно влюбленным. Господи боже, что с ним происходит? Может, это возрастное? Он старше Гектора на двенадцать лет и уже замечал, что молоденькие женщины больше не смотрят на него так, как раньше: он догадывался, что они не воспринимают его в качестве потенциального любовника, даже не помышляют об этом и именно потому так мило и раскованно ведут себя с ним. Он понимал, что становится уязвимым, и если миниатюрная пантера, изогнувшаяся рядом с ним, заметит это, то не преминет разорвать его в клочья.

Гюнтер Чистильщик опасался, что вот-вот станет объектом зачистки.

Если только…

Таблетки профессора Корморана! Что, если скормить одну из них маленькой хищнице? Она, конечно, откажется, но разве ей обязательно знать? По последним данным, формула привязанности существует в жидком виде, так что не сложно подлить потихоньку в любой напиток.

Гюнтер ощутил прилив мощной волны надежды. Это исследование, стоившее так дорого и породившее на сегодня столько проблем, даст, возможно, первый полезный результат: навсегда привяжет к нему Клару.

В то же время он подозревал, что такой поступок не пройдет безболезненно для его совести. Воспитанный в строгих правилах, он научился всегда выигрывать честно. Сама мысль о том, чтобы прибегнуть к такому жульничеству, вызвала к жизни мало знакомое ему чувство вины. Что ж, вина так вина — всегда можно отыскать психиатра, который ею займется.

Гектор — хороший врач

— Пелеас ничего дурного не хотел. Ой!..

— Поменьше говорите, — посоветовал Гектор, — берегите силы, чтобы дышать. — Совет, которому профессор Корморан следовал с трудом, пусть боль и призывала его к порядку всякий раз, как он пытался что-то сказать.

Он лежал на циновке в полутьме дома Ньяра, который смотрел на него с отчаянием, потому что вождь всегда чувствует себя ответственным за здоровье своих гостей, даже если те ведут себя неосторожно. Другие мужчины племени стояли вокруг раненого и степенно обсуждали событие. По крайней мере, так можно было подумать, не зная диалектов, производных от языка Верхнего Тибета.

Нот подсунула плетеную подушку под голову профессора и нежно держала его за руку. Вайла села рядом и обмахивала его лицо большим листом экзотического растения. Очаровательное зрелище. Если бы не посеревшая физиономия профессора, оно заставило бы затрепетать сердце любого, кто испытывает ностальгию по колониальному Востоку.

Гектор и Жан-Марсель отошли в сторону, чтобы собраться с мыслями.

— Плоховато он выглядит.

— Боль мешает ему дышать.

Гектор беспокоился. Профессор Корморан рассказал ему, что у него всего полтора легкого — результат аварии на джипе, в ранней молодости, когда он служил под знаменами своей страны. Поломанные ребра находились со стороны здорового легкого, которое они, к счастью, не проткнули. Гектор убедился в этом, внимательно ощупав профессора, чей объем легких, и без того ограниченный, уменьшился еще больше.

Жан-Марсель, обычно умеющий найти выход из любого положения, располагал лишь несколькими примитивными болеутоляющими из своей аптечки, которые почти не помогали профессору. По указанию Гектора ему туго перетянули грудь, что немного успокоило боль, которая в ближайшие двое суток могла стать непереносимой. Профессора нельзя было перевезти в ближайший город на машине — ухабы и рытвины причинили бы ему страшные страдания. Можно было бы эвакуировать его на вертолете, но на это нужно время и, главное, разрешение на полет над зоной с неопределенной государственной принадлежностью.

Гектор заметил, что Вайла и Нот что-то оживленно обсуждают. Потом они повернулись к вождю Ньяру, немного знавшему их язык, поскольку он время от времени спускался по делам в соседние долины.

— Думаю, они нашли решение, — заметил Жан-Марсель.

Несколько минут спустя Ньяр ушел вглубь дома и вернулся с маленьким полотняным мешочком. Через несколько минут профессор уже лежал на боку, медленно посасывая длинную трубку из бамбука и слоновой кости. Нот, стоя на коленях, подогревала в ее чашечке шарик бурого вещества, и профессор, явно успокоенный этим трогательным зрелищем, дышал, а точнее, вздыхал вполне естественно. На его щеки вернулся привычный румянец.

— Ох, дорогие друзья, сила химии… — пробормотал он.

Гектор напомнил ему, что лучше помолчать.

Гектор знал, что этот чудесный народный анальгетик известен способностью ослаблять дыхание. Поэтому нужно было очень внимательно следить, чтобы вред не перевесил пользу. Гектор присел на корточки рядом с профессором, держа под наблюдением его цвет лица и ритм дыхания.

Вождь Ньяр, по всей видимости, ошибся относительно его намерений, потому что им с Жан-Марселем тут же протянули трубки.

— Вы полагаете…