Книга Наночума. Проклятый год - Джефф Карлсон

Шлем с головы Рут стащили, вместо радиопереклички в уши хлынул более осязаемый и хаотичный разноголосый гвалт. Женщина зажмурилась от яркого солнца и невольно прикрыла глаза, вдохнув сладкий ароматный воздух.

Смакуя его, она подумала о Дереке Миллзе. «Удар!» — вот и все, что он успел сказать напоследок, предупреждая остальных. Рут открыла глаза.

— Голова закружилась? — спросил медик, прислонил ладонь к ее щеке и постучал пальцами по коже под глазницей. — Что это у тебя? Кровотечение?

— Это его кровь, — Рут кивнула в сторону командира корабля.

Пока она приходила в себя, того усадили рядом. Два медика, один в грязном белом халате, другой в пятнистой полевой форме, вскрыли ножами штанину гермокостюма и наложили повязку на бедро Николая. Другая группа медиков суетилась у машины скорой помощи напротив. В толпе мелькнул оранжевый костюм. «Гус», — подумала Рут.

— Астронавты все вышли? — спросила она.

— Я думаю, что… — санитар неожиданно вздрогнул и выпрямился.

И только тут до нее долетел звук выстрела. Рут не уловила бы отдаленный хлопок за шумом двигателей и сотен голосов, если бы движение медика не заставило ее насторожиться и гомон вокруг мгновенно не стих.

Как тот умудрился услышать звук выстрела прежде нее? Санитар отнял руку от ее лица и схватился за собственный бок. Сквозь грязную ткань халата проступила кровь. Борода медбрата раздвинулась в немом удивленном восклицании.

Он медленно осел. Все одновременно закричали, люди вокруг нее плашмя попадали на землю, прячась за развернутыми боком к широкому восточному склону машинами. Казалось, сами холмы зашевелились, когда триста тысяч человек бросились наутек, сталкиваясь друг с другом.

— Снайпер! — заорал солдат, опускаясь на колени перед Улановым и стаскивая его за руку вниз с машины.

Рут ничего не соображала. Даже когда вторая пуля с визгом отлетела от капота «джипа» в полуметре от нее, ей все еще было невдомек, что целились в ее оранжевый костюм. Она растерянно смотрела на бедлам вокруг, пока Николай всем телом не навалился на нее сбоку.

Женщину словно пятой божьей вдавило в асфальт. Обе кости в предплечье не выдержали и хрустнули.

16

Лидвилл превратился в крепость. Прикрывающие город с севера заставы тормозили движение по шоссе. Вряд ли такое можно было увидеть где-либо еще в мире.

Рут и Николая поспешно затолкали в машину скорой помощи вслед за Гусом, сирена помогала пробиться через двухкилометровую пробку из автомобилей воинских частей и спасательных служб. Но у холма, который Джеймс назвал «местом в первом ряду», их самих остановили сирены — двух машин гражданской полиции и трех «джипов» полиции военной. Им в хвост пристроилась еще одна «скорая». Очевидно, с докторшей Деброй и Уоллесом.

Гус зачастил:

— Они знают, кто тут с ними едет? Да они же ничего не знают! Расскажи им, давай, ну же, давай!

Все остальные помалкивали, только медсестра, накладывавшая шину поверх рукава гермокостюма Рут, попросила: «Лежи тихо. Ты совсем бледная». А та не могла оторвать взгляда от ветрового стекла. Водитель «скорой» выключил сирену и больше не пытался втиснуться между зелеными армейскими грузовиками и черными внедорожниками, непрерывным потоком текущими к шоссе. «Джипы» военной полиции были оснащены длинноствольными пулеметами, полицейские ощетинились стволами.

Не зря Джеймс говорил о «месте в первом ряду», теперь до Рут дошел скрытый смысл его слов. Холм отделяла от горной глыбы неглубокая лощина, перегороженная заборами и кордонами. Оцепление, по-видимому, тянулось и дальше. Кроме того, холм заслонял еще один параллельный ему, более высокий склон, делая невозможным прицельный выстрел. Это место не просто в первом ряду, а в отдельной, надежно защищенной элитной ложе.

Они явно предвидели, что им попытаются помешать.

В сердце запоздало колыхнулась паника, но ее тут же вытеснили оцепенение и смертельная усталость. Рут совершенно выдохлась. Внутри — полная пустота. Астронавтка держала сломанную руку на коленях, томясь от духоты в гермокостюме. Воздух вокруг нее, даже в замкнутом пространстве «скорой», был свеж настолько, что ей казалось, будто из-под круглого металлического воротника от ее тела поднимается горячий пар. В другом месте, в иную эпоху она бы устыдилась исходящей от нее вони.

Прошло меньше минуты, и машина сдвинулась с места. За спиной полицейских остановился еще один армейский «джип». С пассажирского сиденья соскочила худая, как жердь, фигура. Одет в армейскую зелень, но на голове вместо каски — кепка с козырьком, из оружия — только пистолет на бедре. Никто из военной полиции не отдал прибывшему честь, однако дебаты сразу прекратились, стоило тому сказать пару слов. Охрана убрала с дороги одну из машин.

— Ух ты! Мне уже нравится этот мужик! — воскликнул Гус.

Худой помахал водителю скорой помощи, развернулся и заспешил к своему «джипу». Его водитель нахально влез между двумя спускавшимися с холма машинами, подрезав их, долговязый встал на сиденье и выставил руку, приказывая военному грузовику остановиться.

И все равно они еле ползли. Дорога огибала холм и спускалась на дно сухого речного русла, с обеих сторон зажатого отвесными склонами. Десятки стремящихся на юго-запад машин сбрасывали здесь скорость и сбивались в кучу в пространстве шириной в три полосы, занимая обочины и любые ровные участки. Рут хотела улыбнуться, она соскучилась по дорожным заторам и вереницам красных тормозных огней — ну не глупо ли! — но из-за усталости новое чувство лишь слабо шевельнулось в душе. Сила земного притяжения припечатывала зад к сиденью и сдавливала внутренности, между концами сломанных костей руки пульсировала боль.

— Вот бардак! — произнес Густаво.

Худой опять поднялся на сиденье. Рут ожидала, что он впадет в бешенство, начнет сгонять другие машины в болотную грязь и лужи на обочине. Вместо этого он лишь повернулся к скорой помощи, пожал плечами и развел руками. Явно из испаноязычных, под полтинник, накачанное, поджарое тело и выгодно подчеркивающая этот факт ладно сидящая форма. С густыми черными усами, но без бороды.

Офицер посмотрел вправо-влево, оценивая взглядом возвышающиеся рядом холмы, сел и достал портативную рацию. Рут подалась вперед, чтобы лучше видеть. По левому склону устало спускались сотни людей — плотная масса под яркими лучами солнца, — десятки других собирались в группы вдоль русла реки.

Недавнее покушение оставило в сознании неизгладимый ожог. Разве можно теперь забыть, как пуля ударила в медика до того, как она услышала выстрел? Эта коварная беззвучность запомнится ей до конца жизни.

— Прекрасно! А теперь что? — спросил Гус, пролезая рядом с Рут, чтобы лучше видеть, что творится впереди. — Вот бардак! Кто тут планировал…

— Гус! — окликнул его Уланов, не открывая глаз.

— Почему в нас стреляли? — спросила Рут водителя тоном испуганного, но храбрящегося ребенка. Вместо солдата ответила медсестра: