Книга Реквием - Робин Янг

Уоррен воспрянул духом.

— Шотландцы свое решение приняли, так пусть потом о нем и сожалеют. Они найдут здесь могилы. Теперь дело за нами. — Он повернулся к монахам. — Какая у них примерно численность?

— Пеших воинов много, но конников горстка, — сообщил один.

Генералы заговорили, но их перебил резкий, пронзительный голос Крессингема:

— Я не вижу предмета для обсуждения. — Он посмотрел на Уоррена. — Вы уже отдали приказ пересечь мост. Так пусть войско его выполняет, а там посмотрим. Промедление стоит денег.

Уоррен помрачнел, хотел что-то ответить, но его опередил рыцарь из свиты Перси.

— Я понимаю нерешительность графа Уоррена. — Он поклонился погруженному в раздумья графу. — Мост узкий, местность за ним ненадежная. Но недалеко вверх по реке есть брод, который легко перейти во время отлива. В том месте близко к реке подступает лес, так что можно подойти с севера незаметно. Пусть наши пешие воины идут по мосту, побуждая шотландцев к атаке, а мы обрушимся на них с тыла.

Уоррен задумался, но с больной головой соображалось плохо, да еще генералы орали, стараясь перекричать друг друга.

И тут опять всех победил Крессингем.

— Нет. Ждать отлива долго, да и не нужно. Давайте перестанем спорить и пересечем наконец эту чертову реку! Шотландцы бросятся наутек, как только нас увидят. Если нет, мы расправимся с ними прямо на месте. — Он повернулся к Уоррену. — В Данбаре у них тоже было преимущество на местности, и вы их разбили. А там со своим войском сражался знатный шотландский барон, а не шайка грязных разбойников.

— Я согласен, — решительно подал голос Перси.

Возражать никто не стал. Все смотрели на Уоррена, по-прежнему погруженного в раздумья. Заносчивый лорд Перси привел с собой три сотни рыцарей и восемь тысяч пеших воинов. К тому же он близок к королю. Против денежного мешка Крессингема идти рискованно, а против Перси — безрассудно. Кроме того, отданный ночью приказ пересечь мост пока не отменен. Граф раздраженно потер лоб. Полежать бы сейчас несколько часов, пока голова не прояснится, да нет возможности.

— Ладно, — прохрипел он. — Пускаем войско по мосту.

Лагерь шотландцев у Стирлинга, Шотландия 11 сентября 1297 года от Р.Х.

Уилл натянул поводья, успокаивая своего серого мерина. Нервозность вытянувшихся вдоль пологого склона всадников передалась коням. Животные били копытами, фыркали, трясли гривами. Воины Уоллеса наблюдали, как англичане пересекают мост.

Зрелище повергло людей в трепет.

Первыми шли уэльские лучники с большими луками. Их меткая стрельба была хорошо известна и ужасала своей смертоносностью. За ними двигались знаменосцы, высоко вскинув флаги и штандарты лордов и баронов. Синие, пурпурные, желтые и красные полотнища украшали олени, быки, львы, грифоны и орлы. За флагами скакали сами лорды и бароны, окруженные рыцарями и оруженосцами. Над быстрыми темными водами Форта, по бревнам моста, отбивали дробь железные подковы облаченных в доспехи боевых коней. Следом, посверкивая на солнце шлемами и мечами, следовали пешие воины. За мостом людская масса растекалась по равнине. Группа всадников числом пятьдесят оторвалась от основного войска и направилась в сторону Эбби-Крейг. Их задача была прикрыть авангард. Движение по мосту продолжалось медленно и монотонно. Основная часть многотысячного английского войска ждала внизу, под стирлингским замком, готовая двинуться, когда освободится путь. Долину оглашал стук копыт и рев труб.

Уилл прищурился на солнце. Белых мантий тамплиеров нигде не было видно. Значит, Эдуард настолько уверен в победе, что не стал призывать орден на службу. Да и сам он не соизволил сюда пожаловать. Говорили, король во Фландрии, воюет с французами.

— Боже правый, — негромко произнес молодой ирландец из отряда Стивена, глядя на движение англичан.

Он посмотрел на Уилла.

— Ты когда-нибудь видел такое?

Уилл кивнул, вспомнив Антиохию и Акру.

— Боже, — прошептал ирландец и перевел взгляд на английское войско.

Он был не единственный, кто встревожился. Уилл повсюду видел расширенные глаза, застывшие лица, пульсирующие жилки на шеях, опущенные плечи, капли пота на лицах. Страх заразителен. Он передавался от ста шестидесяти всадников их коням и распространялся дальше по склону к десяти тысячам пешим воинам, которыми командовали Уильям Уоллес и Эндрю Морей.

Уилл вспомнил прошлую ночь. Люди сидели у костров, смеялись, пели песни. Он ощущал их уверенность, но теперь она его не тревожила, как в прошлом году, когда он, прибыв в Шотландию, обнаружил, что здесь английскую угрозу никто всерьез не воспринимает. Урок Берика пошел на пользу. Теперешнюю уверенность им внушили победы Уоллеса и Морея. Их всех объединила любовь к отчизне. В отличие от англичан, которые в большинстве своем служили по принуждению или за деньги, шотландские простолюдины пришли сюда по доброй воле. Они не были ни землевладельцами, ни могущественными графами, не имели рыцарских званий. Лишь немногие могли похвастаться доспехами, а некоторые явились даже босиком, с голой грудью. И вот сейчас эти люди, преодолевая страх, сжимали в руках копья, топоры, шотландские кинжалы и булавы, готовые сразиться с одной из самых грозных армий христианского мира.

Где-то среди этого множества находились Дэвид и Саймон. Уилл вглядывался в ряды пеших воинов, но не мог их увидеть. Он горячо молился, прося Бога забрать у него жизнь, лишь бы уцелел племянник. Изенда очень переживала. Когда шотландское войско выходило из Селкеркского леса, Дэвид с трудом вырвался из ее объятий, оставив мать плакать на руках Кристин.

Уилл провожал глазами идущих по мосту англичан, и его сердце начало биться в такт их барабанам. Неопытные воины вокруг беспокойно ерзали, что-то бормотали, поигрывали оружием, бегали мочиться, а он, наоборот, успокаивался. Его ждало очередное сражение, каких на своем веку Уилл видел немало. Он не струсит и не повернет назад. Никогда! Скоро его спокойствие перерастет в возбуждение. Сердце ускорит ритм, в висках запульсирует кровь. Затем, ощутив знакомый трепет, он улыбнется и возьмет копье наперевес.

Время шло, солнце поднималось выше. Уилл прикинул, что мост уже перешли тысяч семь. Скоро должен прозвучать сигнал. В ожидании он поднял глаза на скалистую вершину Эбби-Крейг, откуда Уоллес и Морей наблюдали за продвижением англичан. Свой отважный план они разработали поздно ночью на военном совете. Уилл узнал о нем утром, перед выходом, и удивился, каким замечательным стратегом всего за несколько лет стал Уоллес, младший сын незнатного рыцаря. Этот гигант был вполовину моложе Уилла, но он ставил его в один ряд со своими кумирами и наставниками — отцом, Овейном и Эвраром.

— Мы будем сражаться во имя короля Джона! — проревел Уоллес, обходя утром выстроившееся войско. — Мы будем сражаться за нашу Шотландию, которую топчут сапоги тиранов!

Наконец с вершины Эбби-Крейг протрубил горн, и Уилл напрягся. Звук разнесся вдоль холмов, заглушая трубы англичан и вызывая трепет в сердцах шотландцев. Уилл выровнял копье, ухватил покрепче, прислушиваясь к воинственным крикам вокруг.