Книга Аня из Шумящих Тополей - Люси Мод Монтгомери

— Вы хотите сказать, что у вас есть фотография маленького Тедди Армстронга? — воскликнул мистер Меррилл.

— Именно так, и притом совсем неплохая. — Льюис развернул бумагу и с гордостью протянул ему снимок. — Не думаю, чтобы даже профессиональный фотограф сумел снять лучше.

Мистер Меррилл звучно хлопнул себя по бедру.

— Вот это да! Ведь Малыш Армстронг умер…

— Умер! — в ужасе вскрикнула Аня. — Не может быть! Ох, мистер Меррилл, не говорите мне… что этот милый мальчик…

— Мне очень жаль, мисс, но это так. Его отец вне себя от отчаяния, тем более что у него не осталось даже портрета мальчика. А тут у вас отличный снимок! Ну и ну!

— Это… это кажется невозможным! — Глаза Ани были полны слез. Она снова видела перед собой стройную маленькую фигурку, стоящую на низком каменном парапете и машущую им на прощание рукой.

— Сожалею, но это чистейшая правда. Скоро три недели, как он умер. Воспаление легких. Мучился, говорят, ужасно, но был мужественнее и терпеливее любого взрослого. Не знаю, что теперь будет с Джимом Армстронгом. Говорят, он совсем как безумный — ни на что не глядит и лишь бормочет все время про себя: «Если бы у меня только был портрет моего Малыша!»

— Мне очень жаль этого человека, — неожиданно произнесла миссис Меррилл. Она стояла рядом с мужем — сухопарая, с седеющими волосами, в потрепанном ситцевом платье и простом клетчатом переднике — и до сих пор не вмешивалась в разговор. — Он довольно зажиточный, и я всегда чувствовала, что он смотрит на нас свысока, так как мы бедны. Но у нас есть наш мальчик. А пока у людей есть что любить, не имеет никакого значения, насколько они бедны.

Аня взглянула на миссис Меррилл с особым уважением. Запавшие серые глаза этой женщины не были красивы, но когда она встретилась взглядом с Аней, обе почувствовали, что между ними существует нечто вроде духовного родства. Аня никогда прежде не видела миссис Меррилл и никогда больше не встречалась с ней, но всегда вспоминала ее как женщину, которая постигла глубочайший секрет жизни: вы не бедны, если у вас есть что любить.

Этот чудесный осенний день вдруг потерял для Ани всю свою прелесть. Малыш каким-то удивительным образом сумел покорить ее сердце за время их короткой встречи. В молчании она и Льюис проехали по Гленкоув-роуд и затем по узкой, поросшей травой дорожке. На камне перед голубой дверью лежал Карло. Когда они вылезли из брички, он подошел к ним и, лизнув Анину руку, взглянул ей в лицо большими печальными глазами, словно желая узнать, нет ли каких-нибудь новостей о его маленьком друге. Дверь была открыта, и в тускло освещенной комнате они увидели человека, который сидел уронив голову на стол. Когда Аня постучала, он вздрогнул, встал и подошел к двери. Аню поразило то, как он изменился, — изможденный, небритый, с впалыми щеками и ввалившимися глазами, то и дело вспыхивавшими странным огнем. В первый момент ей показалось, что она услышит какую-нибудь грубость, но он узнал ее и сказал вяло и равнодушно:

— Это опять вы? Малыш рассказывал мне, что вы говорили с ним и поцеловали его. Вы ему понравились. Я пожалел, что был так нелюбезен с вами в тот раз. Что вам нужно?

— Мы хотим показать вам кое-что, — мягко ответила Аня.

— Может быть, вы войдете и присядете? — предложил он угрюмо.

Льюис без лишних слов достал фотографию Малыша и протянул мужчине. Тот схватил снимок, бросил на него изумленный, жадный взгляд и, упав на стул, разразился слезами. Никогда еще Аня не видела, чтобы мужчина так плакал. Она и Льюис в сочувственном молчании стояли чуть поодаль, пока он не овладел собой.

— О, вы не знаете, что этот снимок значит для меня, — наконец сказал он прерывающимся голосом. — У меня не было портрета Малыша. А я не такой, как другие: я не могу вспомнить лицо. Большинство людей умеют мысленно видеть лица, а я нет. И с тех пор как Малыш умер, это было ужасно. Я даже не мог вспомнить, как он выглядел. А теперь вы принесли мне это… после того как я был так груб с вами. Садитесь! Садитесь! Я не в силах выразить мою благодарность. Я думаю, вы спасли мой рассудок… а может быть, мою жизнь. О мисс, до чего похож! Можно подумать, сейчас заговорит! Мой дорогой Малыш! Как я буду жить без него? Мне теперь незачем жить. Сначала его мать, теперь он…

— Такой милый мальчуган, — сказала Аня с нежностью.

— Да, вы правы. Маленький Тедди — Теодор, это имя дала ему мать. Он был для нее «даром Бога» — так она говорила… И умереть такой мучительной смертью! Он был таким бойким и полным жизни… и быть сокрушенным болезнью! А он оставался терпелив и совсем не жаловался. Однажды он улыбнулся, глядя мне в лицо, и сказал: «Знаешь, папа, мне кажется, в одном ты ошибался — только в одном. Наверное, небеса все-таки есть, правда? Правда, папа?» И я сказал ему, что есть. Прости меня, Господь, за то, что я когда-то пытался учить его другому! И он снова улыбнулся, вроде как был доволен, и добавил: «Ну вот, папа, я тоже иду туда. Там мама и Бог, так что мне будет хорошо. Но я тревожусь о тебе, папа. Тебе будет ужасно одиноко без меня. Но ты сделай все, что в твоих силах, и будь вежливым с людьми, а когда-нибудь потом приходи к нам». Он заставил меня пообещать, что я постараюсь не отчаиваться, но, когда он умер, я просто не мог вынести эту пустоту. Я сошел бы с ума, если бы вы не принесли мне этот снимок. Теперь будет не так тяжело…

Некоторое время он говорил о Малыше, находя в этом, по-видимому, утешение и удовольствие. Его сдержанность и неприветливость исчезли, словно скинутое одеяние. Наконец Льюис достал другую, маленькую, пожелтевшую от времени фотографию и показал ему.

— Вам это кого-нибудь напоминает, мистер Армстронг? — спросила Аня.

Мужчина с недоумением вглядывался в снимок.

— Ужасно похоже на Малыша, — пробормотал он. — Кто бы это мог быть?

— Это я, — сказал Льюис, — когда мне было семь лет. Именно из-за этого моего удивительного сходства с Тедди мисс Ширли заставила меня привезти с собой и показать вам эту фотографию. Я подумал, что, возможно, я и Малыш какие-нибудь дальние родственники. Меня зовут Льюис Аллен. Я родился в Нью-Брансуике. Моего отца звали Джордж Аллен.

Джеймс Армстронг отрицательно покачал головой, а затем спросил:

— Как звали твою мать?

— Мэри Гардинер.

Несколько мгновений Джеймс Армстронг смотрел на него молча.

— Она моя единоутробная сестра, — сказал он наконец. — Я почти не знал ее — видел лишь однажды. После смерти моего отца я воспитывался в семье дяди. Мать вышла замуж второй раз и уехала. Она приезжала повидать меня и однажды привезла с собой маленькую дочку. Вскоре после этого мать умерла, и я больше никогда не видел свою сестру. А переехав на остров, я и вовсе потерял ее след. Так что ты мой племянник и двоюродный брат Малыша.

Это была поразительная новость для юноши, считавшего, что он один как перст на этом свете.

Льюис и Аня провели весь вечер у мистера Армстронга и нашли его очень начитанным и умным человеком. Оба почувствовали симпатию к нему. Оказанный им прежде нелюбезный прием был совсем забыт, и они видели подлинную ценность характера под доселе скрывавшей его непривлекательной оболочкой.