Книга По вашему желанию - Фабрис Колен

— Это Три Матери, — пояснил я.

Маленькая гномесса покачала головой. Все это уже слишком далеко заходит.

Представить себе, что Три Матери оказались пленницами, значит понять, что они действительно существуют, понять то, что большинство наших жителей принимало на веру не задумываясь, не ища в этом смысла. Обитателей Ньюдона это устраивало как нельзя лучше. А теперь, когда мы получили полную уверенность в существовании Трех Матерей, теперь, когда мы получили все неоспоримые доказательства, у нас появилась другая головная боль. Это не считая того, что божества, о которых идет речь, оказались в полной беспомощности и находятся под угрозой.

— Вас заманили в ловушку, — сказал я.

— Вероятно.

Мы заказали бутылку бренди. Я налил три стакана, один передал Пруди, а другой поставил перед драконом.

— Вы же прекрасно знаете, что мои принципы не разрешают мне пить, — жеманно заметила маленькая гномесса.

— Пейте, а то свихнетесь, — посоветовал я и одним глотком осушил свой стакан.

Пруди поджала губки и сделала гримасу. Меня охватила приятная теплота.

Учитывая льющий на улице дождь (снег теперь остался только в памяти), действие спиртного было необычайно приятно.

Грифиус лакал свое бренди быстрыми движениями язычка. Мы продолжали беседовать. Обстоятельства начали проясняться. Бурная деятельность Парламента, решение в отношении Колумбинского леса — все это теперь предстало в новом свете.

Дракон был твердо уверен, что все эти события являются частью единого общего плана.

Королева, замешана ли она в этом? Если так, то Природа и Магия находятся в большой опасности. Остается только надеяться, что еще не поздно что-то предпринять.

Пришлось налить себе еще один стакан бренди, чтобы более спокойно обдумать сложившееся положение вещей. Буль, буль, буль.

— Дело дрянь, — констатировал я.

— Джон, — сказал дракон и соскочил с кровати. — Ты должен найти своих друзей.

Может быть, их тоже уже попытались похитить, как и тебя. Мы ни о чем не можем говорить с уверенностью, но риск существует.

Я взял бутылку за горлышко и сделал большой глоток. Мне чертовски требовалось тепло. Чертовски требовалась забота.

— Мсье Мун, — стеснительно попробовала протестовать гномесса.

Поставив бутылку на пол, я сел рядом с ней на кровать.

— Пруди, миленькая, — ситуация… э-э-э… очень плачевная. Но мы контролируем ее со всех концов.

Она только покачала головой. Я обнял ее за плечи и крепко прижал к себе. Где-то в глубине моей души потихоньку начал раскачиваться какой-то механизм.

— Джон, — настаивал дракон, сидя у моих ног, — что ты собираешься делать?

Твоим друзьям нужна помощь.

Я закрыл глаза, держа в руках уже наполовину пустую бутылку.

— Ты… Ты — Смерть, так, черт тебя подери со всеми потрохами, почему бы тебе не попытаться что-нибудь предпринять, а?

— Ты пьян, Джон Мун. Это никуда не годная идея.

— Это точно, так и есть, — согласился я и склонил свое лицо почти вплотную к Пруди, — в конце концов, если она выйдет из дракона, то тут же всех поубивает и…

— Джон. Мне не выйти из дракона.

— Это очень печально, — сказал я задумчиво.

— Ты должен нам помочь, Джон.

— Нам?

— Мне и моим сестрам.

Я снова встал и, покачиваясь, подошел к окну. Эй! Все это просто великолепно, не так ли? Туман над рекой. Церкви, холмы, башни, дымки из труб, огоньки на фоне серого пейзажа, дремлющие монстры, трудолюбивая жизнь; этот скот, подземные существа; этот сложный механизм, огромная машина, движущая жизнь.

— Я Джон Мун, — мои слова были произнесены таким тоном, словно ими сказано все, — и меня просят, именно меня просят, подготовить Огров Челси, освободить Смерть!

Ого! Тип, который хочет умереть и не может этого сделать. Впрочем, это мелочь и даже несколько смешно, — вздохнул я и прижался лбом к холодному стеклу, бум.

— Мсье Мун, — умоляюще потянула меня за пиджак Пруди. — Ваши друзья, может быть, испытывают великую опасность.

Я посмотрел на нее и попытался улыбнуться.

— Ну, ну. Моя маленькая влюбленная Пруди, а?

Должно быть, мой вид был ужасен.

— И… ик… знаю, но остановите меня, если я вас обману, хорошо? Потому что, в конце концов, все и без меня будет очень хорошо и… ну… во всяком случае, мы, ик, возмущены, помните это? Возмущены до смерти! — закричал я и вскинул руки к небу.

Дракон что-то проворчал, но его никто не слушал. За окном, на другом берегу реки, возвышался огромный и импозантный Музей легенд. Мне надо было немного проветриться, подышать свежим воздухом. Наступил вполне подходящий для этого момент. Я неуверенным шагом направился к двери.

— Пойду посмотреть, что там они натворили, — заявил я, — а вы оставайтесь здесь, так как, сами знаете, ситуация очень, гмм, э-э-э, очень серьезная, ну, тяжелая. И главное, ни о чем не беспокойтесь. Потому что, вы меня слышите? Все, кроме вас, настолько, ик, да, ага, с вами пока, ик, все нормально. Скоро вернусь.

Ну и ну

Когда уже далеко за полдень в дверь квартиры постучали, Глоин Мак-Коугх не мог услышать ничего, кроме собственного стесненного дыхания. Он оказался в густом лесу.

Его квартира превратилась в настоящие дебри. Деревья расположились в гостиной, их тяжелые корни обхватили потрескавшийся комод. Мхи и папоротники покрыли ванну; живой плющ украсил стены кухни. Прихожая была заполнена кустарником, в то время как сам этаж занимали ели, их там была целая дюжина. Кровати больше не существовало, ее разорвало на кусочки. Большая часть мебели потерпела поражение в битве с растительностью: она развалилась на мелкие кусочки под не воображаемым напором жизни, под напором соков, протекавших во всех этих растениях и деревьях, которые росли так быстро, что это было заметно невооруженным глазом. Везде, где Глоин прикоснулся рукой, появлялось новое растение. Пол оказался застлан гумусом и опавшими листьями, а семенам просто не терпелось прорасти.

Карлик приподнял ветви небольшого дубка, которые в поисках света поднялись уже до самого потолка, и проскользнул под ними, как змея под водами озера. Он приложил руку к уху. Стук раздался вновь.

— Черт вас подери, — пробормотал Глоин и вытер испачканные землей руки о свое пальто.

В голове всплыло утреннее происшествие. Пережитое им за последние несколько часов было так необычно, что время потеряло для него всякое значение. Сколько часов прошло, пока он сажал цветы и смотрел, как они распускаются, прыгал от радости на одном месте и катался по свежевскопанной земле? Может быть, все дело в том черноземе, который он заказал и который ему привезли в больших мешках. Но самым чудесным является то, что растениям, похоже, вообще не требуется земля, они пускают свои корни в пол или, наконец, под пол, и он уж теперь совсем ничего не понимает. Перешагнув через гигантский корень, раздвинув кусты, которые загораживали ему дорогу, Глоин направился в прихожую, где снова раздался стук.