Книга Я, Чудо-юдо - Игорь Мерцалов

– Как тебе сказать? Магия тут повсюду, как выделить Сердце из чудес острова, я даже не представляю. Скажи, а твой кот, хотя бы теоретически, способен обнаружить его?

– Только девицы! – решительно возразил Черномор. – Никогда не встречал я божественной магии, доступной котам. А уж таким бездельникам и хамам – особенно.

– Ты не думаешь о том, чтобы позвать его обратно?

– Нет. Раз он не пришел меня встретить, значит, глупое упрямство до сих пор владеет им.

– А что вы с ним не поделили?

– Это наше личное. Если коротко, то Баюн слишком много о себе думает. И слишком мало – о колдуне, который его приютил, дал кров, пропитание и все блага кошачьей жизни. Да пес с ним, у нас и так забот хватает. Возможно, добывание девиц потребует от меня непредвиденных расходов…

– Которые ты, конечно, с удовольствием возьмешь на себя, памятуя о перспективах, ради которых и стараешься.

Радости на лице Черномора не отразилось, однако он согласился:

– Не надо меня перебивать. Я как раз собирался сказать об этом. Одежду европейского покроя я привез. – Он хлопнул в ладоши, и один из мавров плюхнул к моим ногам мешок из непромокаемой ткани. – Мешок уступить не могу, вещь полезная, самому нужна.

Мавр вытряхнул содержимое мешка на палубу, скатал его и унес. Я не стал говорить ему об отправке Руди, который так и не дал о себе знать за эти дни, сгреб вещи в охапку. Черномор положил сверху коробку с сигарами и два жбанчика кофе.

– Маловато будет, – заметил я. – Добавить бы.

– С девицами завезу, – пообещал Черномор.

Видимо, колдун и впрямь куда-то жутко торопился, потому что подавил свой торгашеский норов, и когда я принес товар для обмена, спорить о качестве не стал.

– Пора отчаливать, – с фальшивым прискорбием вздохнул он. – Жаль, нет времени поболтать, дела не ждут.

Глядя, как исчезает плот в золотистой солнечной дорожке, я подумал, что, кажется, понимаю, почему Заллус вышел именно на мой мир. Местные колдуны, как самые просвещенные интеллектуалы, несомненно, имеют сходство с людьми нашей эпохи. Потому что только современного человека способен поставить в тупик вопрос, ради чего он живет.

А Черномора вопрос-то зацепил…

Еще дважды чайки исправно предупреждали меня о приближении непрошеных гостей. Оба раза зеркало являло «современных викингов», ошалело крутивших головами и требовавших ответа, от кормчего: куда это он их завел? При помощи волн и ветра я оттеснял драккары за грань волшебных вод Радуги. За что драккманнам, кстати, следовало бы объявить мне благодарность, ибо, если бы не мое своевременное вмешательство, оба случая могли кончиться скоропостижной смертью ничего не понимавших рулевых.

А вот Семена чайки прозевали. Но я их понимаю: привыкли уже не отвлекаться на мелочи…

Дело было так. Во второй раз халландские сорвиголовы заплыли к нам часа за два до рассвета. Разбудил меня чутко спавший Баюн: оказывается, чайки уже чуть окна не вышибали, отчаявшись докричаться до меня. Коту что, поднял бедное чудовище посреди ночи и пошел себе досыпать, а я перед зеркалом ровно до зари и провозился. И то, пока кофе не заварил, сосредоточиться не удалось.

Наверное, мне, существу преимущественно сухопутному, трудно понять, как можно столь остро чувствовать море. Но не вызывало сомнений – викинги мгновенно, несмотря на то, что царила глубокая ночь, ощутили, что море изменилось. Четверо берсеркеров от страха уже звереть начали, прочие от них не отставали. Какое-то время викинги еще требовали внятного ответа от случившегося на борту колдуна, который трясущимися руками разбрасывал (а может, ронял) руны, но либо ответа не последовало, либо он был недостаточно внятен. Кормчего уже давно пустили бы на корм рыбам, если бы не берсеркеры. Дождаться, чтобы в разборки вступили они, никому не хотелось, поэтому викинги предпочли вовремя накинуть на них веревки и при помощи багров скинуть за борт, чтоб поостыли.

Короче говоря, парни нашли чем себя занять, пока у меня кофейник не вскипел.

Я успел выпить пару чашек, взбодрился, устроился перед зеркалом поудобнее и взялся за дело. Начал плавно – сообразив, что их влечет куда-то неведомая сила, викинги успели втащить своих «медведеподобных» соратников, мокрых и присмиревших, обратно. Потом я спокойно усилил нажим и, хотя драккманны, не иначе, как из врожденного чувства противоречия, усердно гребли в сторону острова, на заре вытолкал их.

Сладко потянулся, зевнул и вернулся в постель. Однако сна уже ни в одном глазу не было. Битый час промаялся, потом пошел к морю освежиться.

Огромное солнце величаво поднималось над волнами, стояла рассветная тишь, нарушаемая только вечным рокотом прибоя. Я понырял и расслабился, лежа на воде. С длинной мордой это даже удобнее, чем в человеческом обличье. Лежишь – как в невесомости, хвостом нечувствительно подгребаешь…

Вдруг что-то толкнуло меня в макушку. Перевернувшись, я с удивлением обнаружил качавшуюся на волне доску. Толстую, со смоляным ребром. А вон метрах в пяти другая плывет. Я вернулся к берегу и на линии прибоя обнаружил еще несколько обломков.

Вот тебе раз, неужели я перестарался с викингами? Да нет, в той стороне, куда я их «толкал», ни рифов, ни мелей…

– Утро доброе, солнышко красное, – послышался голос Платона, который, потягиваясь, спускался к пляжу. – Раненько проснулся, Чудо-юдо! Доброго тебе здоровьичка. А почто приуныл?

– Да вот, – показал я обломок доски и рассказал о ночном происшествии.

Платон присмотрелся и возразил:

– Не, то не халландцы. Они по старинке из ясеня свои суда ладят, а это сосна. Наша, новгородская.

– Ты по одному обломку так уверен?

– Чтобы я древесину спутал? А руку мастера как не узнать? Видишь, тут, на краю, желобок? По нему еловый корень ложится, когда доску к ребру притягивают. Так вот, только новгородцы углом желобок режут. Ну и конопатили кораблик по-нашему, шнуром просмоленным.

– Значит, еще один корабль был, русский, и он разбился где-то в волшебных водах.

Платон неуверенно покачал головой. Мы прошлись вдоль линии прибоя, и несколько следующих находок не оставили сомнений:

– Так и есть. Ох, грехи, грехи… Глянь вот. Чудо, вишь, как опалило? Сожгли ладеечку-то.

– Ну е мое! Знать бы наперед… фиг бы у меня эти горячие халландские парни так легко отделались.

– Да бог с тобой, Чудо-юдо, – перекрестился Платон. – Может, и не викинги то вовсе.

– А кто тогда? У нас тут все-таки заповедные воды, а не проходной двор. Точно, они! Страху натерпелись, вот и пошли задирать первого встречного. Ну попадитесь вы мне еще, – проворчал я, глядя на горизонт.

– Зачем грех на душу брать? – укоризненно сказал Платон.

– При чем тут грех? Нечего наших трогать, тогда и мы будем мирными! – заявил я и, опомнившись, пояснил: – «Наших»… я имею в виду русских.