Книга Разбойная дорога - Дэйв Дункан

– Ты здорово рисковал, – заметил я, – прыгая в незнакомое помещение, да еще в темноте.

– Все лучше, чем слушать твои разглагольствования о Вратах Роша.

– В этой истории довольно много правды – больше, чем тебе кажется.

– Не сомневаюсь. Я решил, что из этой комнаты должен быть ход в молельню и что его проще найти с этой стороны. А теперь ступай сюда. – Он посветил в противоположный угол. – Видишь? Лестница вверх и вниз.

– Вниз, – сказал я, и мы стали спускаться.

Стены здесь были шероховатые и местами сырые, ступени – неровные, из-за чего спускаться приходилось осторожно. Словно по контрасту с тщательной отделкой остального храма кладка была неряшливой. Ториан спускался первым, освещая дорогу; я шел следом, стараясь не оступиться в тени. Ход, казалось, будет тянуться вечно – вниз, вниз, к самому сердцу пирамиды. В одном я был уверен – это в том, что мы не напоремся на бегущего нам навстречу Нагьяка.

Собственно, свисавшая со стен и потолка паутина не оставляла сомнений в том, что этой лестницей уже не одно столетие никто не пользовался. Не исключено, что она вела в тупик – тогда мы останемся в западне, не имея возможности выйти из храма до наступления темноты, лишенные еды и питья. Хуже того – пока верховная жрица будет ждать Балора в Обители Богини, вокруг храма соберется столько верующих, что мы не сможем покинуть его еще несколько дней.

Боги привели меня в Занадон для того, чтобы я стал свидетелем; они не обещали мне, что я поправлюсь на этой работе.

Впрочем, не обещали они и того, что я увижу сошествие на землю Балора во славе. Убийственная логика Ториана представлялась мне все более убедительной, поскольку даже мои божественные покровители поддерживали его – разве не они привели меня к молельне верховной жрицы, чтобы я мог подслушать заговор? Мне не дали спасти прекрасную Шалиаль, ибо она играла в этом плане важную роль. Как бы она ни пострадала от Грамиана Фотия и как бы я ни переживал из-за этого, все было предопределено. История, которую я унесу из Занадона, выходила совсем не такой, какую я ожидал.

Ториан замер как вкопанный, и я врезался в него сзади. Ощущение было примерно такое, будто я столкнулся со среднего размера кедром. Похоже, он и не заметил этого.

Лестница закончилась, и мы оказались в подземелье. Слабый свет светильника выхватывал из темноты зловещие катакомбы, тянувшиеся в обе стороны от лестницы. Через равные интервалы стояли арки, поддерживавшие низкие каменные своды. От запаха гнили и крысиного помета начинала кружиться голова.

Ториан что-то буркнул и, высоко подняв светильник, двинулся направо. Из-под наших ног поднимались облака пыли. Первые два отсека оказались пустыми. Третий – нет. Подойдя поближе, мы пригляделись к груде хлама у дальней стены. Мой живот свело судорогой, пульсирующая боль в висках усилилась.

Все, что я увидел сначала, – это какие-то сухие палки, покрытые толстым слоем той же пыли, что лежала на полу, почти не видные в тусклом свете, и все же уже тогда я знал, что это не обычные палки – просто разум отказывался верить в то, что видели глаза. Еще в этом хламе виднелись округлые предметы, похожие на страусиные яйца, – они смотрели на меня пустыми глазницами и скалили желтые зубы.

– Шестеро, – пробормотал Ториан. – Кажется, шестеро.

– Не меньше пяти, – согласился я. Количество трудно было определить на глаз. Возможно, их было больше шести, поскольку самые древние кости обратились во прах, а обломки черепов перемежались с глиняными черепками. По меньшей мере один череп был пробит топором, но я разглядел еще и цепи, и обрывки веревок. К другим цеплялись клочки кожи и высохшей плоти… волосы в пыли…

Ториан нагнулся, поднял длинную кость и приложил ее к своему бедру.

– Рослый человек. – Отшвырнув кость, он зашагал прочь.

На ватных ногах я поспешил за ним. Я хотел только одного: бежать, бежать из этого проклятого места, пока дурной воздух не прибавил к этой коллекции наши кости.

Это место до сих пор снится мне в ночных кошмарах. И более всего терзает меня воспоминание о черепках. Я могу поверить, что цепи остались там просто потому, что снимать их с трупов было бы еще сложнее, но глиняные сосуды означали еду и воду. Мне хотелось бы верить, что жертвы попадали сюда уже мертвыми… ну, в крайнем случае почти мертвыми. Из того, что мне известно, это могут быть преступники, или нарушившие обет жрецы, или кто-то в этом роде. Но я знаю, что думал Ториан, и сам верил в это. И верю до сих пор.

Должно быть, врач или аптекарь определил бы по этим костям гораздо больше. Он мог бы сказать нам, были ли среди жертв женщины. Он мог бы утешить нас, сказав, что некоторые из умерших были совсем уже старыми и дряхлыми. Мне хотелось бы верить в то, что Балор, спасая свой народ, остаток своей земной жизни правил Занадоном – если хотел, конечно. Однако живой бог должен рано или поздно вернуться туда, откуда пришел, исчезнув не менее загадочно, чем явился. Даже если он мирно почил в своей постели, после него не останется разлагающийся труп. Храм никак не мог обойтись без тайного захоронения, места, где можно спрятать останки бога. Мне хотелось бы верить, что мы с Торианом наткнулись той ночью на такое захоронение, на братскую могилу.

Но Ториан уже спрашивал этой ночью: что случится, когда Балор спасет Занадон? Если боги и не ответили ему прямо, они намекнули достаточно прозрачно. Не могу сказать, чтобы я особенно переживал за Грамиана Фотия, но и ему я не желал такой участи – валяться скованным в этой темнице в ожидании скорой смерти. Гораздо страшнее была мысль о том, что такая же участь может ожидать и супругу Балора. Я отчаянно жалел, что не могу притащить сюда Бедиана Тарпита и военачальника Арксиса – пусть бы полюбовались.

Мы вернулись к лестнице, по которой попали сюда, и пошли по другому коридору. Следующие несколько отсеков подземелья оказались пусты. Еще два были завалены обломками давно обрушившихся полок и грудами истлевших пергаментов. Несколько свитков отлетели в сторону и сохранились чуть лучше – по крайней мере по ним можно было понять, что они были когда-то документами. Мы попали в храмовый архив. Судя по всему, крысам он пришелся по вкусу.

Пройдя подземелье из конца в конец, мы оказались еще перед одной лестницей, упирающейся наверху в люк. В потайном хранилище царила вечная ночь, но там, наверху, уже занимался день, и обитатели храма могли проснуться.

– Ну, Меняла Историй? – Ториан посмотрел на меня в упор. – Что твои боги, выведут нас наружу в целости и сохранности?

– Разумеется, – вздохнул я и шагнул на лестницу.

По правде говоря, мне было настолько дурно от тяжелого воздуха подземелья, что я почти не думал о том, что может ждать меня наверху. Я поднялся наверх, уперся руками в камень и напрягся.

Камень поднялся бесшумно. Люк открылся в темноту. Успокоившись, я толкнул его сильнее. Свет ударил мне в глаза так внезапно, что я чуть не уронил крышку – грохот от ее падения разбудил бы весь храм. Вместе со светом в глаза полетела пыль. Только теперь я понял, что нахожусь под ковром. Я прислушался и услышал хорошо знакомый звук – чей-то храп. Ториан взялся за люк, приняв его вес на себя, я отполз в сторону и высунул голову из-под ковра, оглядываясь. Комната была большой и богато обставленной – вся в разноцветных коврах и резной мебели. Сквозь высокое окно лился утренний свет. Звучный храп издавал раскинувшийся на пуховой перине в алой шелковой пижаме верховный жрец Нагьяк.