Книга Допустимый ущерб - Чингиз Абдуллаев

Вечером я вместе с Расулом и Тамарой-ханум пила чай в небольшом кафе, расположенном прямо в здании гостиницы. Тут-то я и увидела, как в заведение вошли несколько мужчин, среди которых был и Абдулкерим Джамалов. Они сели за соседний столик, и я отвела глаза. Не могу видеть этого мерзавца, который совершил такое святотатство!.. Видимо, эти чувства отражались у меня на лице.

Расул посмотрел на соседний столик.

— Ты его знаешь? — озадаченно спросил он.

— Я никого не знаю. А почему ты спрашиваешь?

— У тебя такое лицо, словно ты встретила своего недруга, — заявил Расул.

Меня нужно гнать с работы. Я совсем не умею себя сдерживать. Хотя как можно изображать олимпийское спокойствие в такой ситуации? Миллионы людей приезжают сюда, желая очистить свою душу, а этот тип появился, чтобы запятнать ее убийством.

Но почему он убил этого несчастного? Наверное, Хасанов за ним следил или узнал нечто важное?

Я обернулась и посмотрела на Джамалова. Может, ему что-то передали или он с кем-то встретился, а покойник об этом узнал? Ведь полковник Кафаров предполагал нечто в этом роде.

Но я думала, что Джамалову дадут здесь только устные указания. Ведь пронести незаметно ничего нельзя. Все паломники в белых одеждах. Куда он сможет спрятать полученный груз? Уже не говоря о том, что это очень опасно.

Я снова вздрогнула, попыталась отвернуться. В кафе вошли хаджи Рахман и его заместитель Магомедов. Они устроились за другим столиком и заказали чай.

Только этого не хватало! Опять хаджи Рахман будет смотреть на меня своими понимающими глазами так, словно знает, чем именно я занимаюсь в Баку.

А может, он и в курсе? Вдруг его тоже предупредили насчет Джамалова? Тогда все понятно.

Или он сам убийца. Ведь хаджи Рахман слышал, как я спрашивала об Эльмурзе, и не выдал меня. Из благородства? Или держит как козырную карту, чтобы предъявить ее полиции в случае необходимости?

Не знаю. Но абсолютно убеждена в том, что хаджи не может быть убийцей. Он уже совершал паломничество и понимает, что навсегда загубит свою душу, совершив такое дикое преступление, фактически бросая вызов самому Аллаху. Нет-нет. Я не могу в это поверить.

Хаджи Рахман смотрел не на меня, а на соседний столик, где сидели паломники из его группы. Толстяк Абдулсалим Бахшалиев рассказывал что-то смешное, и все громко смеялись.

Абдулсалим часто остается с хаджи в одном номере. Может, он нарочно пытается всех разговорить по совету Рахмана, чтобы выяснить, кто мог совершить подобное святотатство?

Я обратила внимание, что практически не смеялся и не разговаривал лишь некто Шадман. Это старший по комнате, в которой живет Джамалов. Шадман все время задумчив и неразговорчив. Может, он убийца? Но этот тип все время в себе, постоянно бормочет молитвы и перебирает свои четки.

Кто может понять человеческую душу? Кому дано уразуметь, какие истинные причины толкнули того или иного человека совершить хадж и кто среди паломников настолько не верит в Бога, чтобы совершить убийство здесь, в священном городе?

Хаджи внимательно прислушивался к разговорам. Может, он тоже пытается вычислить возможного нечестивца? Не знаю. Сложно понять.

Я смотрела на эту группу, тоже лихорадочно размышляла и заметила, как хаджи Рахман перевел взгляд на меня.

Я буквально слышала, как он незаметно для всех окружающих спрашивал меня:

«Кто мог это сделать?»

Я ответила, что не знаю.

Тогда он задал следующий вопрос:

«Кто ты?»

Я отвела глаза, чтобы не отвечать.

Расул заметил наши взгляды, нахмурился и спросил:

— Что происходит, Кеклик? Этот человек вчера разговаривал с тобой, а сейчас пялится на тебя так, словно вы давно знакомы. И ты тоже все время на него смотришь. Что ты в нем нашла? Он ведь совсем старый. Ему много лет.

— Ты считаешь, что он мне понравился? — Я улыбнулась брату.

Даже Тамара-ханум покачала головой. Подозрения Расула казались ей смешными и нелепыми. Он явно обиделся и замолк.

Паломники, сидевшие за соседним столиком, продолжали о чем-то говорить. Лучше туда не смотреть, тем более больше не стрелять глазами в сторону хаджи Рахмана. Все равно я ничего не смогу сделать.

В этот момент я услышала, как кто-то громко проговорил:

— Несчастный Эльмурза! Надо же, погибнуть во время хаджа. С одной стороны, это высокое служение, а с другой — убийца себя проклял.

Кто-то согласился с этим.

А Джамалов неожиданно заявил:

— Если ты искренне служишь Господу, то он простит тебе любой грех.

Так я и думала! Он убийца. И еще смеет так говорить.

— Нет, — вмешался в разговор Шадман, который почти всегда молчал. — Господь не простит такого святотатства. Человек, совершивший преступление, будет проклят и наказан.

Все замолчали. Эти сильные слова прозвучали совершенно неожиданно.

В этот момент в кафе вошли сразу несколько человек. Среди них — двое в форме офицеров полиции.

Они приблизились к столу, и один из них обратился к Джамалову по-арабски:

— Вы господин Абдулкерим Джамалов?

Тот медленно встал. Он понял свое имя, но не суть вопроса. К ним подошли хаджи Рахман и Абдулали Магомедов, который перевел слова офицера с арабского на русский. Джамалов кивнул в знак согласия.

— Вы должны пойти с нами, — заявил офицер.

— Что происходит? — спросил Магомедов. — Почему вы его забираете?

Офицер что-то ответил, и Магомедов перевел его слова потрясенному Джамалову:

— Он говорит, что не обязан отвечать. Но у вас будет переводчик на турецкий язык.

Джамалов растерянно кивнул. Мне его даже стало жалко. Но как быстро вычислили преступника! Человеческое правосудие оказалось гораздо быстрее божественного. Интересно, как они смогли его вычислить? Наверное, по записям видеокамер, которые все-таки были на лестнице. А я их не заметила!

— Идемте! — приказал офицер.

На Джамалова надели наручники и под скорбное молчание всех присутствующих увели из зала. Все подавленно молчали. Никто не хотел комментировать случившееся. Затем люди стали медленно подниматься и расходиться по своим номерам.

Расул заплатил за чай, и мы тоже ушли. Когда мы покинули кафе, я попросила у брата его телефон. Кафаров предупреждал меня, чтобы я звонила ему только в крайних случаях и не использовала бы для связи свой аппарат. Мне ужасно не хотелось использовать мобильник Расула, но это тот случай, когда другого выхода просто нет. Я объяснила брату, что мой аппарат сел, а мне хочется позвонить маме, и забрала телефон у Расула.

Я немного отошла от них, набрала номер Кафарова, сразу услышала его голос и быстро сообщила: