Книга Чернь и золото - Адриан Чайковски

— Почему? — Чи вдруг стало очень неловко. Ном тем временем добавил в остывшую воду какие-то травы. В руке у него снова оказался кинжал. Сердце у Чи замерло, но раненый всего лишь помешал им в посудине.

Он мог бы убить ее, как только она закончила шить — вонзил бы нож в горло, и все тут. Чи разозлилась на себя за то, что ей не пришло это в голову, и поздравила себя с тем, что все-таки осталась жива.

— Потому что я дрался с жуканами и убивал их, но таких, как ты, я убивать не хочу. — Произнеся это ровным голосом, он оторвал лоскут от своего хитона, и без того уже драного, обмакнул в котелок и приложил к ране поверх бинтов.

— Убивал?

— Иначе меня самого бы убили, разве не понимаешь? — Он поморщился — снадобье, должно быть, сильно щипало. — Как тебя звать?

— Чируэлл Вершитель. Имя как имя, — сердито сказала она, видя его легкое удивление. — Для краткости Чи.

— А меня зовут Ахей, — помедлив, назвался он. — Спасибо тебе. Знаки говорили мне, что эта ночь для меня плохо кончится, но ты победила злую судьбу.

— Знаки? Ты участвовал в набеге из-за примет?

— Нет, вопреки им. — Он снова обмакнул лоскут в воду. — Что ты намерена делать дальше?

— Пойду домой и постараюсь об этом забыть, — ответила Чи, хотя знала, что долго будет помнить этого нома. Коленки у нее заломило, и он помог ей встать. Мозоли у него на ладони располагались как-то не так — он, вероятно, был лучником.

— А я смогу улететь только ночью — мне надо как следует отдохнуть.

— Да, хорошо. — Чи вышла и на миг прислонилась к закрытой двери, утратив всякую связь с реальностью. Если бы она до сих пор не ощущала руку Ахея в своей, то подумала бы, что он ей привиделся.

Из Геллерона прибыло подкрепление — Элиас, надо надеяться, сочтет теперь возможным вернуться в город. После близкого знакомства с врагом Чи не хотелось присутствовать при новом кровопролитии.

* * *

— Иногда ты здорово меня удивляешь, честное слово, — сказал Сальма, услышав ее рассказ.

— По-твоему, я неправильно поступила?

— Я этого не сказал. А как же твои речи насчет прогресса?

Если бы он не ехидничал так, Чи ответила бы, что именно его взгляды заставили ее пересмотреть свои собственные.

— Просто я подумала, что так будет правильно… Он все еще там, дожидается темноты. Странно, правда?

— А если честно? — приставал безжалостный Сальма.

— Дело совсем не в этом. — Она не лгала, но Ахей не покидал ее мыслей. Странный, опасный, хрупкий… существо из иного мира.

Революцию, произошедшую пятьсот лет назад, один историк-арахнид назвал «переворотом уродов». Ее действительно совершили мускулистые, кряжистые рабы, жуканы и муравины. Чи, выросшая рядом с Танисой, ощущала свою некрасивость особенно остро.

Сальма смотрел так, словно все это было написано у нее на лице.

— Я тоже думаю, что это правильно, к чему бы это ни привело.

— Спасибо.

В это время к ним постучался один из слуг.

— Извините, барышня и молодой господин, мастер Коммерц хочет вас видеть. Он ждет в столовой. — Что-то в его тоне заставило Чи насторожиться. Неужели Ахея поймали? Она сама не знала, за кого больше боится, за него или за себя.

Сальма успокаивающе положил руку ей на плечо. Угловая столовая, как и весь дом, была обставлена очень просто — стол и дюжина стульев. Кушанья подавались через кухонную дверь.

За столом вместе с Элиасом сидел еще один человек — где-то Чи его уже видела. Сальма достал свой меч, и до нее лишь теперь дошло, что гость ее дяди — осоид.

— Стой! — крикнула она. — Дядя Элиас, что происходит? — В большой комнате позади них послышался шорох. — Дядя?

— Это капитан Тальрик, — не глядя ей в глаза, сказал Элиас. — Когда я начал поиски твоих друзей, он откликнулся первым. Похоже, ты ввязалась в нехорошую историю, девочка. Сидела бы лучше в Коллегиуме.

Чи и Сальма встали спиной к спине.

— У меня семеро, — тихо сообщил он, и тут в столовую из кухни вошли еще четверо в боевой броне.

— Дядя, ведь мы же родственники!

— Родственники? — сердито уставился на нее Элиас. — Ты претендуешь на это, будучи отродьем безмозглого Дорви и воспитанницей несносного Стенвольда? Это Геллерон, детка, — нам тут не до твоих сантиментов. Мы все стараемся заработать себе на жизнь; капитан Тальрик входит в число моих лучших заказчиков, а от тебя одни хлопоты. Вели-ка ты своему чужеземцу убрать клинок.

В ответ она выхватила собственный меч и вскочила на стол, приставив острие к горлу пораженного Элиаса. Сальма у нее за спиной вступил в бой с солдатами, а четверо других у кухонной двери не успели бы ей помешать.

Ей помешал Тальрик. Чи заведомо списала его со счетов, как типичного офицера, умеющего только командовать, — и совершила ошибку. Он вывернул ей запястье и отвел меч от Элиаса. Чи рухнула на него, и оба свалились на пол, перевернув стол.

Сальма успел уже ранить двоих, но развернуться ему было негде и взлететь некуда. Осоиды наседали — один двинул его кулаком в челюсть, другой в бок. Третьему Сальма нанес смертельную рану, но тот, уже погибая, вцепился ему в запястье, не давая вытащить меч. Сальма ударил кого-то еще локтем в лицо, и тут его самого захватили сзади за шею. Нырнув вниз, Сальма вывернулся, сломал нос одному осоиду, заехал в глаз другому и стал нашаривать рукоять меча, застрявшего во вражеском теле.

Чи в это время боролась с Тальриком. Он прижимал к полу ее правую руку с мечом, пытаясь перехватить и левую. Его лицо нависало над ней, обдавая винным запахом изо рта. Когда она исхитрилась треснуть его кулаком в висок, тот только крякнул, сжал-таки ее левое запястье и начал вставать, увлекая Чи за собой. Он был сильней, чем казался с виду, и уж точно намного сильнее ее.

— Взять ее! — крикнул он. Чи в качестве последнего средства боднула его в подбородок. Тальрик, выругавшись, на миг ослабил хватку, и она вырвалась, но была опять пригвождена к полу двумя солдатами. Тальрик вытер с прокушенной губы кровь.

Сальма, зацепивший меч двумя пальцами, получил пинок в живот и отомстил, перебив солдату ребром ладони коленный сустав. Другой осоид навалился сверху. Вдвоем они приподняли Сальму, и осоид с перебитым коленом вскинул кулак, лучащийся золотым светом.

Сальма зажмурился.

Внезапную тишину пронизал треск разряда. Сальма открыл глаза: покалеченный им осоид лежал ничком с дымящимся, почерневшим затылком.

— Живым берите! — рявкнул Тальрик. — Живым! Не можете, что ли?

Чи уже схватили, что давало осоидам дополнительный перевес.

— Мушидские наручники, — распорядился Тальрик, вытирая окровавленный рот.

— А жучихе? — спросил солдат.