Книга Варяжский десант - Андрей Горюнов

– Каких?

– Да все для тех же: Бьярни, Сигурда и Кальва.

– Чем же ты нейтрализуешь их агрессивность?

– А ты не понял, что ли, до сих пор? Конечно, женской нежностью и обаянием!

* * *

«Повод убить всегда найдется!» – это было первое, что пришло Николаю в голову после знакомства с неудачной высадкой.

В данной, конкретной истории убийство было трагической случайностью, но и без статистики высадок, приведенной поросенком, было ясно, что в те дикие, суровые времена чувство враждебности к незнакомому племени было гораздо сильнее, чем мысль о возможном совместном процветании.

Окружающий мир был слишком жесток к людям того времени: редкий простолюдин доживал до тридцати. Конечно, любой относился к незнакомому человеку как к опасному врагу.

Примеров же счастливого сотрудничества племен, народов история практически не знала. Нет, племена, разумеется, порой объединялись в союзы, но для войны. С целью разгромить, уничтожить, изгнать кого-то третьего. А после победы союзники обычно схватывались друг с другом, деля добычу.

Обдумывая предстоящую операцию, Николай сразу откинул идею «не дать им подраться». Тут не уследишь: погасишь сзади, вспыхнет спереди.

Точно так же никуда не годилась и стратегия «силового въезда» викингов. Десант, прикрываемый заградительным огнем, захват плацдарма, строительство укрепрайона, силовая экспансия с последующим установлением блокпостов, гарнизонов, торгово-проверочных пунктов на захваченной территории…

Такой вариант, самый распространенный в истории, разъединял население края на долгие годы, десятилетия, столетия, сохраняя и репродуцируя две касты – аборигенов и пришлых, колонизаторов. И это не погасишь: касты почти не сливаются со временем.

Разумным виделся только один вариант – перевести проблему в бытовую плоскость, уничтожив военно-политический аспект на корню, в зародыше.

«А-а, вы тут грибы собираете? А мы здесь рыбку ловим. Вон, садитесь, братцы, на бревнышко, к огоньку поближе. Егор, налей ребятам…» – вот в этом духе надо действовать.

А чтоб случайно чуть позже, после шестой, не вспыхнула вдруг поножовщина, нужно убрать ножи-топоры подальше и ввести мощный смягчающий фактор.

«Ребята, смотрите: прям к нам в бухту девки отдыхать приплыли… И сколько! Десять лодок! Миллион!.. У нас есть еще что-нибудь бухнуть и зажевать? Навалом! Мы ж на неделю запасались!»

Военно-политический аспект уничтожается враз, всерьез и надолго резким понижением боеспособности войск. Желательно до нуля. Начинать нужно именно с войска.

Когда армии, как таковой, нет или она деморализована начисто, жизнь течет плавно. Все заняты просто жизнью. Кончается бряцанье, начинается быт. Спокойный быт, без похоронок с каждой пятой почтой.

Итак, получаем решение: понизить до нуля боеспособность. Как это сделать?

Проще пареной репы. Бабы, водка и закуска. Три источника, три составные части краха любого военного подразделения.

Взять «битву народов» у Лейпцига, например. Там в 1813 году схлестнулись войска коалиции – русские, австрийцы, пруссаки и шведы – с армией Наполеона, в которой, кроме французов, были поляки, саксонцы, голландцы, итальянцы, бельгийцы и немцы Рейнского союза. К началу битвы у Наполеона было 155 тысяч, у коалиции – 220 тысяч человек. На поле после трех дней сражения осталось 125 тысяч убитых. Не было никакой возможности оказать помощь раненым: стоны сотен и тысяч раненых, которых некому было спасать, подбирать, продолжались даже тогда, когда ближайшие окрестности уже душил смрад разложения убитых во время боя.

Но если бы перед самой битвой в противостоящие армады привезли маркитанок – из расчета пятнадцать девочек на десять солдат, плюс выпивки-закуски – пей-ешь сколько влезет, то на поле, через те же три дня, лежали бы не 125 тысяч трупов, а все 375 тысяч солдат обеих сторон – вполне живых, а если стонущих, то не от смертельных ран, а с похмелья…

* * *

– Но где же взять-то его? – удивился поросенок. – Нежное женское обаяние-то?

– Учитывая сжатость сроков, известно где… Москвичи говорят, в Москве их навалом, девушек, так сказать… без комплексов.

– Ага.

– Отсюда вытекает второе задание для тебя. Вернуться в стартовое время. В Москве найти загс, в который жених и невеста приедут расписываться на «линкольне». Как раз суббота там сегодня – день свадеб. И еще. Перед загсом должно быть место, куда можно посадить хронотоп. Все понятно? Все ясно, говорю?

– Да не совсем… – забормотал ошалевший поросенок. – Загс, «линкольн» тут при чем? Ты что ж, считаешь, все московские невесты – все «девочки без комплексов»?

– Нет, не считаю. Да мне невесты даром не нужны. Мне нужен он, а не она!

– Жених? – вконец обалдел поросенок.

– «Линкольн»!

– А жених?

– А по соплям? – задал встречный вопрос Аверьянов, кладя пальцы на кнопку с надписью «По соплям!» на пульте штрих-кодера.

– Вопросов больше нет! – отчеканил абрикосовый поросенок.

– Исполнять!

– Есть! – ответил поросенок и, уже начав таять, быстро проговорил скороговоркой: – Ты сам такой же викинг, солдафон, голенище казарменное.

– Нумудак… – укоризненно покачал головою в ответ Аверьянов.

* * *

Алексей, стоя у витрины компьютерного отдела супермаркета «Корзины счастья USA», не выпускал из глаз Олену, следя за ней боковым зрением. Пустить ее в свободный поиск по современному многоуровневому торговому центру с эскалаторами, стеклянными лифтами, фонтанами, полиэкранами и льющейся с многометровых плазменных панелей ритэйл-рекламой означало просто бросить ее на произвол судьбы.

Водить же ее под руку, показывать, указывать, объяснять-наставлять было и утомительно для него, и оскорбительно для нее: все ж в восемнадцать лет, хоть и из тринадцатого века, можно уже начать что-то соображать и самой.

По тому, как она вела себя, как смотрела, опасливо озираясь, по сторонам, было видно: она не ощущает себя покупательницей, пришедшей в сельпо за покупками. Скорее она выглядела как Золушка, попавшая внезапно на бал и только тут, на балу, в центре золотой и серебряной сияющей круговерти, вдруг обнаружившая, что она забыла снять с лица сметанно-кефирную маску, а также, уж заодно, забыла надеть юбку.

Был один момент, когда Алешка уже решил было взять ее за руку и вытащить из магазина – пока у нее в глазах еще стояли круги от знакомства с ценами на часы «Роллекс» и потники от «Кутюрье» в комплекте с онучами от «Вероны», но она так жадно вдыхала воздух, остекленев лицом от ужаса, что Алексей не решился. К тому же по пути к выходу им следовало пройти мимо «МакНедонеса», а там прыткие менеджеры младшего звена могли попытаться сунуть ей в рот на ходу свой «биг-недонес» или «чиз-недонес», – в рекламных целях, зазывая. Понятно, что такое происшествие могло закончиться для Олены смертью от асфиксии, ведь ни на что другое «биг-недонесы» не пригодны.