Книга Клуб речников - Ай Рин

– Однако нужно постараться, иначе ты не протянешь и месяца.

– Ладно, – жестко сказал Глеб, – хватит о грустном! Чувствую я себя нормально и не собираюсь вот так просто лечь и умереть. Надеюсь, когда мы с Саней найдем эту вашу чертову пентаграмму, вы поможете языческому «внедренцу» как можно безболезненней покинуть мое тело!

– Сделаю все, что в моих силах, – ответил старик. – В любом случае, это очень благородно с твоей стороны – отправиться на поиски.

Московский журналист усмехнулся и неожиданно произнес:

– Слушайте, дед Матвей, мы вот тут с вами о благородстве рассуждаем, а куда деваются после смерти толпы убийц, бандитов да и просто моральных уродов, которые людские судьбы коверкают? Неужели все они возвращаются в Абсолют и имеют равный со мной шанс переродиться в новое физическое тело? Это было бы несправедливо…

– Хе-хе-хе… – захихикал хозяин дома, – меня в свое время этот вопрос тоже очень волновал, но Нина мне все популярно объяснила… Как бы тебе попроще рассказать? В общем, Абсолют – это не просто энергетическое поле, а поле коллективного вселенского разума. Так вот, когда поток энергии возвращается откуда-либо в Абсолют, весь разум включается в работу и оценивает накопленный данным потоком опыт. Учитывается все: участники событий, условия и обстоятельства, время и место… Говоря обычным человеческим языком, детально рассматривается жизнь каждого отдельного индивидуума. И если Абсолют выносит вердикт, что данному потоку не место в общем энергоинформационном пространстве, его попросту ликвидируют. Хотя вру… Ликвидировать энергию невозможно. Ее, скажем так, отправляют в ссылку на неопределенное время…

– Куда?

– Про «черные дыры» во Вселенной слышал?

– Да, кое-что.

– Так вот, никакие это не дыры, а сверхуплотненные массы отбракованной Абсолютом энергии. Своеобразные ловушки для потоков, откуда никто и ничто не может вырваться…

– Ад для душ?

– Что-то вроде того, – усмехнулся дед Матвей. – Если Ад для тел на Земле, поскольку только здесь мы можем испытывать телесную, то есть физическую боль, то Ад для душ – в черных дырах. Там нет времени, и энергетические потоки бесконечно варятся в собственном соку без получения какой-либо другой информации. Чем не наказание?

– Но существуют еще и «белые дыры» и «серые»…

– Знаю… Иногда Абсолюту нужно для чего-то использовать излишки энергии, ну, галактику, к примеру, новую создать, или устроить вселенский взрыв, вот тогда он и применяет «белые дыры». Они являются полной противоположностью черных и рассеивают любую энергию или вещество в пространстве. А «серые» – это своеобразная попытка совместить в себе свойства черных и «белых» дыр. Они мало распространены, поскольку сложны в управлении.

Старик замолчал и, глядя на Глеба, весело спросил:

– Ну что, парень, ты что-нибудь понял из этой галиматьи?

– Понял, – кивнул журналист, – что я не хочу оказаться в черной дыре.

– Шутник! – расхохотался хозяин дома. – Признаться честно, я тоже не горю особым желанием там побывать.

– Ладно, дед Матвей, давайте вернемся к нашей теме. Так когда мы сможем отправиться на поиски пентаграммы?

– Да хоть сегодня. Теперь все от тебя зависит! Будешь в ровном расположении духа, никаких всплесков энергии не будет, начнешь нервничать – притянешь негативные мыслеобразы из параллельной реальности. Ваша судьба – в твоих руках!

– Нормально… Может, мне лучше не ходить? А то зря критические ситуации создавать буду.

– Опять же – тебе решать. Советую поговорить с Александром, возможно, вдвоем вы быстрее придете к общему выводу.

– Так и сделаю. Кстати, дед Матвей, т у т мне еще одна мыс ль в голову пришла… Кажется мне, что вы темните насчет Николая Васильевича Пантелеева – таксиста, который нас привез. Могу с большой уверенностью сказать, что не зря вы упомянули его имя. Так что вы скрываете?

– Ох, Глеб, – вздохнул старик, – ну и зануда ты…

– Я не зануда, я журналист! – усмехнулся парень. – И все-таки?

– Ну ладно, ладно…Есть у меня кое-какая информация… что пригодится вам в походе этот Пантелеев. Но большего я не знаю, и с ним я не знаком.

– Хотя бы так, – заметил Глеб. – По крайней мере, я буду знать, что он не «засланный казачок», а вполне обычный человек.

– Можешь быть уверен! – утвердительно затряс головой хозяин дома.

В этот момент кухонная дверь распахнулась, и в дом ворвался Александр. Был он всклоченный и взволнованный.

– Извините, я без приглашения, – произнес он сиплым голосом, – да и время еще не подошло для моего визита, но я больше не мог оставаться в неизвестности.

Он кинулся к Глебу и с надеждой спросил:

– Ну как, избавили тебя от непрошеного гостя?

– Нет, – покачал головой московский журналист. – Но зато я кое-что понял.

– Что?

– Что всплески энергетического фона происходят по моей вине. Отсюда вытекает вопрос: нужно ли мне идти на поиски пентаграммы вместе с тобой? Сейчас я довольно опасный спутник. Стоит мне понервничать, как плотность энергетического потока тут же изменится, и могут объявиться языческие мыслеобразы. Ну, что думаешь по этому поводу?

Саша медленно опустился на стул рядом с Глебом и молчал несколько минут. Затем он произнес:

– Всю эту кашу мы заварили вместе. Я даже не представляю, как это я без тебя куда-то пойду. Ведь ты – единственный человек, с которым я могу делиться любой информацией, не опасаясь, что меня примут за сумасшедшего. Нет, Глеб, давай-ка мы вместе закончим это дело и освободим тебя от монстра! А чтобы ты не нервничал, я валерьянки побольше наберу.

– Смотри, мое дело – предупредить, – усмехнулся московский журналист. – Тогда завтра с утречка и отправимся. Звони дяде Коле!

– Но мы о нем еще не предупредили деда Матвея, – заметил Александр.

– Да я уже в курсе, парень, – махнул рукой старик. – Берите таксиста с собой, он вам не помешает.

– Хорошо, – сказал Саша, – тогда я пойду собираться. – А ты – он обернулся к Глебу – будешь сегодня ночевать в офисе или нет?

– Я у деда Матвея останусь, мне тут спокойнее, – ответил Глеб. – Ты объясни, пожалуйста, Зиночке ситуацию и извинись за меня. Вещи из подсобки я позже заберу.

– Ладно, тогда до завтра. Не знаю, как дядя Коля, а я в восемь буду здесь.

– Пока, до встречи, – кивнул московский журналист.

Александр попрощался с дедом Матвеем и вышел из дома.

– Смотрю, ты совсем осмелел, парень, – весело обратился к Глебу старик.

– Ни капельки! – вздохнул журналист. – Просто, когда я с вами, я забываюсь и не думаю о плохом.

– Тогда правильно, что у меня остался.