Книга Охранитель - Андрей Мартьянов

— Веруешь ли в Господа нашего?

— Как все.

— Как все, значит... — покачал головой брат Михаил. Прикинул, стоит ли применить к вонючке обычные инквизиторские уловки наподобие «Как все еретики из вашей секты?», но ход мыслей прервали грохот и вопли, донесшиеся из-за приоткрытой двери в коридор.

— Пустите же! Пусти, дерьмо собачье!

— Стой! Хватайте его!

Сочный звук удара. В комнату ввалился Рауль Ознар, на плечах коего висели двое англичан, будто собаки на кабанчике. Мэтр извернулся, съездил одному сжатой в горсть ладонью по уху, второго пнул в пах, да так, что кнехт взвыл и повалился на бок.

Подскочил армигер сэра Моуни, угостив бузотера точным ударом в переносицу. Кровь хлынула не только из ноздрей, но и изо рта.

— Прекратить! — взревел инквизитор. — Pax, pax! Мир! Поднимите его! В чем дело?

— Сбежал, — известил кнехт с распухающим ухом. — Приказано было из покоев не выпускать!

— Мессир! — брат Михаил воззрился на охающего Рауля. — Merde, дайте ему вытереться!.. Что это значит?

— Маг... — хлюпнул Рауль, высморкав кровяной сгусток. Вызверился на армигера: — Да убери ты руки, скотина!.. Магия! Волшебство! Глядите! Genuinos apparet vultus!

Эффект от несложного заклинания превзошел любые чаяния. Уолтер Моуни вскочил, перевернув кресло. Отец Дионисий ухватился за наперсный крест и забормотал «Спаси и сохрани». Англичане обнажили клинки.

Пахнуло холодом — так всегда бывает, когда развеиваются чары под влиянием контрзаклинания. На досках пола появились тонкие дорожки инея.

«Старею, должно быть, — подумал брат Михаил. — Керикон Трисмегиста бездействует, после вермельской истории забыл активировать амулет... Потому и не различил сразу!»

— Igne purgatorio vocatis! — Рауль первым сообразил, что действовать нужно со всей возможной стремительностью, иначе последствия окажутся непредсказуемыми. — Преподобный, святую воду!

Меж ладоней мэтра замерцал сгусток лазурного пламени — заклятие «Огонь очищающий» отнимало неимоверно много сил, но против нечисти работало безотказно, а в происхождении диковинной твари принявшей облик нищего флагелланта сомнений не оставалось: бес.

Даже искушенные демонологи опирающиеся на тысячелетний опыт предшественников не перестают удивляться поистине бесконечному разнообразию форм и обличий, порожденных energia Inferna. Известно, что Силой Творящей преисподняя не обладает, лишь искажая и извращая сотворенное, но в этом деле Люциферу с окружающим его сонмищем демонов нет и не будет равных...

Обманчивое человекоподобие, — руки-ноги, туловище, голова, — не могло скрыть устрашающей чужеродности твари: взъерошенная черная шерсть вперемешку с длинными изогнутыми иглами вдоль хребтины, тонкие губы за которыми скрываются сотни мелких и острейших, будто у нетопыря, зубок; глаза остались неизменными, тусклые, ничего не выражающие бельма. Лапищи будто скручены из веревок, дряблая коричнево-серая кожа покрыта бородавками. За спиной колышется ясно различимая тень — вроде бы крылья?

И вонь — невыносимый, сводящий с ума смрад. Нечисть всегда источает зловоние.

Дальнейшие события развивались стремительно. Бес выпрямился, ощерил тёмную пасть, но моментально попал под удар с двух сторон — Михаил Овернский незаметным движением перекрестил чашу для омовения рук, одновременно бросив в нее освященный самим Папой пастырский перстень и не раздумывая запустил тяжелым сосудом в страшилище. Сэру Моуни показалось, что лента водяных брызг на миг застыла в воздухе.

Тотчас с пальцев Рауля сорвался ослепительный шарик Igne purgatorio, источавший крошечные изломанные молнии-искры.

Громыхнуло так, что пол содрогнулся. По зале разошлась волна горячего воздуха.

— Экзорцизмом его! — рявкнул преподобный на отца Дионисия. — Давайте! Вместе! Agnus Dei...

Умирало оно скверно, тяжко. Прóклятая плоть растачивалась под каплями святой воды и змейками магического пламени, вспухали и лопались волдыри, под сводами калесского замка разнесся тоненький жалобный визг — демону было больно.

Очень больно.

— Сссмерть!.. — на последнем издыхании просипел черт. Бельма внезапно исчезли, явив яркие, густо-лиловые глаза с вертикальным разрезом зрачка. — Вссем ссмерть... Выйдет из моря Йамму.... И многие не доживут до заката... Ссмерть...

Огонь очищающий полностью окутал тварюгу, окружив пульсирующим коконом — тошнотворный запах заместился густым ароматом грозы. Мгновение спустя всё было кончено, бес сгинул.

Изошел.

Кучка серой золы развеялась сквозняком из полуоткрытого окна.

— Хорошенькие у вас в Кале проповедники, — брат Михаил плебейски вытер покрытое крупными каплями пота лицо рукавом рясы. Шагнул вперед, поднял свой перстень. — Флагеллант, говорите?.. Куда катится христианский мир, я вас спрашиваю? Если черти по улицам разгуливают, а городская стража их в темницу сажает, а? Что замолчали, мессиры?

— По-моему, отсюда лучше уйти, — нарушил гробовую тишину пожилой капеллан. — Помещение надо окропить, отслужить чин...

— Неужели? — преподобный оскалился не хуже любого беса. Повернулся к бледному армигеру, все еще сжимавшему рукоять меча. — Помогите господину Ознару, сударь! Видите, он весь в крови? По вашей, замечу, милости.

— Нос, кажется, сломал, — гнусаво наябедничал Рауль, едва державшийся на ногах: одно заклятие, а сил ушло безмерно, словно полный день вспахивал поле Ареса в Колхиде и потом засеивал его зубами дракона. — Извините, мессиры, но я на грани обморока, мутит...

* * *

— Назову вещи своими именами — вы скорее всего спасли наши жизни. Однако, не в этом дело, мэтр. За время нашего общения я приобрел незаменимый опыт: вы будто притягиваете к себе необычное, странное и, — давайте уж будем честны до конца, — смертельно опасное. Сперва ореада. Теперь воплощенный демон. Изгонять злых духов ex Infernis приходилось неоднократно, но это были бесплотные тени, смущавшие души грешных смертных. А тут — живой! Да ничего подобного со времен Августина не видывали!

— Никакой он не «живой», — хрипло ответил Рауль. — Телесное воплощение не означает жизни, грубая подделка.

— Не ловите меня на слове. Всего лишь неудачная метафора. Выводы из вчерашнего сделаете самостоятельно или подсказать?

— Чего уж там подсказывать... Где-то отверсты Врата. Проход, через который эта пакость и изливается в Мир Тварный. Найдем Врата — закончим дело.

Кортеж, сопровождаемый назначенными Уолтером Моуни дворянами при полной броне с наилучшим вооружением, покинул город до полудня — чтобы ни у кого не оставалось сомнений, на пиках шедших впереди рыцарей развевались два хорошо различимых издалека вымпела: белый с зеленым крестом, свидетельствовавший о принадлежности к Sanctum Officium, и папский, золотой с серебряными ключами святого Петра. Никто больше не желал повторения прискорбных инцидентов — служители Церкви неприкосновенны!