Книга Век-волкодав - Андрей Валентинов

Порылся в книжке, достал небольшое фото, бросил на стол.

— Вот это!

— Какая гадость! — резюмировала товарищ Климова несколькими секундами позже. Леонид промолчал, но подумал о том же. Огнев, взяв фотографию за уголок, кинул обратно в книжку.

— Я почти не ошибся — дом свиданий. Только не простой, а для…

Пошевелил пальцами в воздухе, пытаясь поймать нужное слово, годное для произнесения вслух.

— В недавнее время это именовали «грамматическими ошибками». В отличие от обычной проституции здесь такое запрещено, особенно если дело касается несовершеннолетних. По нашему клиенту конкретно ничего узнать не удалось, но достаточно сообщить в университет адрес дома, где он бывает после лекций. Как там у старика Шекспира?

— Я видел, он входил в веселый дом,

Сиречь в бордель, иль что-нибудь такое…[29]

— Бордель — это когда с мамзелями, — девушка наморщила нос. — А за «что-нибудь такое» я бы стреляла.

— Стрелять не будем, — резюмировал товарищ Москвин. — А вот по душам потолковать — самое время.

Он еще раз прикинул шансы. Риск есть, и не малый, но может получиться. Даже герой не захочет идти под суд за «грамматические ошибки». А Гастон де Сен-Луи не слишком походит на героя.

— Завтра!

4

Тяжелый лист покрытой треснувшей краской кожи, красные буквицы, ровные ряды черных строк. А над всем этим рисунок: ярко-синие небеса, два дерева, маленькие человечки под ними…

— Таких рассказов несколько, — рука Арцеулова осторожно перевернула страницу. — В этой рукописи он самый подробный. Латынь, конечно, кухонная, но разобрать можно.

Зотова, поглядев на знакомые с гимназических лет буквы, попробовала прочесть первое слово.

— Cae… Caelum… Это, кажется, «небо»?

— Точно, — подполковник улыбнулся, — «Небо было твердью, земля же хлябью, и тонули в ней сотворенные первыми, пока Господь не простер руку, и не вознес их в горний предел…»

— Здорово у вас получается, — не без зависти заметила девушка. — А я училась, училась, отличницей была…

Ростислав Александрович на малый миг смутился:

— У меня это тоже не сразу. Вроде как способности открылись, легко языки понимаю. Потому меня сэр Вильям Рамсей терпит на кафедре, несмотря на слабое знакомство, как с Ancient, так и с Medieval History. Иногда только ворчит на тему всеобщего регресса и одичания.

Ольга только вздохнула. Каким интересным делом человек занят! Ну, пусть не делом, а древними сказками, однако, и сказки — вещь очень нужная. Товарищ Крупская их, конечно, не одобряет и даже предлагает запретить, но это уже явный уклон. Этак скоро и песни петь нельзя будет!

О сказках, по-научному же, мифах беседовали в тихом кабинете Национальной библиотеки. Не в филиале, где Зотова была в прошлый раз, а в старом корпусе на улице Ришелье. Именно здесь хранились рукописи, собранные после Французской революции из разоренных поместий и монастырей. Эта, например, написанная девять веков назад, прежде считалась гордостью обители города Ванна, что в Бретани.

Арцеулов заглянул в отель утром, сообщив, что задерживается в Париже на пару дней, а потом неожиданно предложил экскурсию в древнее хранилище. Ольга хотела вежливо поблагодарить и отказаться, но внезапно для себя согласилась.

В старом здании, помнившем Великого Кардинала, Арцеулова встретили, как давнего и хорошего знакомого. Без задержек выделили кабинет, рукопись достали. Не из шкафа — из стального сейфа. Ученик сэра Вильяма Рамсея был здесь человеком не случайным.

— Итак, что у нас получается? — Ростислав Александрович, осторожно отодвинув тяжелый манускрипт, откинулся на спинку стула. — Во многих мифологиях, в том числе в христианстве, иудаизме и исламе, есть предания об ангелах, спустившихся на землю. Там они оделись плотью, то есть приняли человеческий вид, и принялись безобразничать.

— «Тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал.» — процитировала бывшая гимназистка, вспомнив уроки Закона Божьего. — Книга Бытие, глава шестая. Только почему — безобразничать? Потому что начальства не послушались?

— Ну-у… — подполковник вновь смутился. — Дочери человеческие — это еще не беда. Но в апокрифах сказано, что ангелы Аза и Азель научили людей всяким премудростям, чуть ли не машинную цивилизацию основали. А цивилизация — это оружие, войны и, само собой, жертвы. Далее, как известно, последовал Всемирный Потоп. Это все хрестоматийно, но в некоторых мифах сказано, что не все ангелы ушли с Земли. С одним из них мы с вами лично знакомы.

Ольга в ответ лишь моргнула. Веселый парень — этот скуластый, не соскучишься.

— Я, Ростислав Александрович, товарища Соломатина очень даже уважаю. И не за науку, потому как понимаю в ней мало, а по причинам личным, можно сказать, человеческим. Но ангелом его счесть не имею возможности. Во-первых, эти крылатые только в книжках поповских прописаны. Во-вторых же, народ дхаров не от ангелов произошел, а лишь изменился в силу строгого дарвинского закона. Были чуть ли не начальниками над всеми, а потом в лес ушли и одичали. Вроде эвенков, которые в Якутии живут.

Арцеулов, взглянув изумленно, тщетно попытался сдержать смех. Не смог, захохотал беззвучно.

— По Дарвину, значит? — наконец, выговорил он. — Были светом, царили в мировом эфире, а потом под влиянием природных факторов перешли из волнового состояния в плен грешной плоти и опростились до эвенков!.. Оля, ваш материализм бесподобен.

Бывший замкомэск хотела уточнить, кто здесь Оля, но почему-то смолчала, решив при случае обозвать подполковника Славиком.

— Нет, дхары остались дхарами, лишь приняли иной облик, человеческий или звериный. Это предание уникально тем, что речь идет не о божьих посланцах, спустивших на Землю, а о представителях разумной, но нечеловеческой расы. Дочеловеческой!

Сильные пальцы легли на черную кожу древнего переплета.

— Здесь, в кодексе из Ванна, говорится не о дхарах, а о неких «первых», сотворенных до Адама. Это разумные существа, но почему-то не способные жить на земной тверди. Господь вознес их в горний предел. Не на небо, а куда-то еще, в какое-то особое место. Или не место — состояние? Очень интересно!..

Зотова хотела было заметить, что идеализм Славика не менее бесподобен, но вдруг осеклась. Вредная девчонка Наташка, появившись ниоткуда, пыталась объяснить…

— Ростислав Александрович! — Ольга сжала губы, ловя непослушные слова. — Про ангелов сегодня больше не будем, сказки это, пусть даже интересные очень. Я про серьезное скажу. Своими глазами видела, не пила и кокаин не нюхала… Человек… Девочка двенадцати лет. Она много чего умеет такого, что остальным даже не снилось. Исчезнуть может. Куда — сама не знает, говорит, что место тесное и дышать трудно. А потом появляется и…