Книга Диверсант - Юрий Корчевский

С востока доносилась редкая винтовочная стрельба. Отошли наши, что ли? Но сейчас Сашу больше интересовали немцы. Он метр за метром изучал местность к западу от оврага. Но кроме миномётчиков — ничего заслуживающего внимания.

Александр спустился вниз, в овраг, поскольку долго сидеть на дереве неудобно, и просидел в этом овраге до вечера. Очень хотелось есть, и особенно — пить. Ушибленная щека опухла, но зубы были на месте. Саднила и пульсировала шишка на затылке. Здорово его немец саданул, а главное — подкрался незаметно, слишком поздно Саша почувствовал за своей спиной его присутствие. Ну да ничего, впредь наука будет.

Саша осмотрел гимнастёрку. Вся в крови, ворот оторван, две пуговицы с мясом выдраны. Учитывая его трёхдневную щетину и опухшую щёку, видок у него ещё тот, только детей пугать. Да, пожалуй, и не только их.

Едва дождавшись темноты, Саша выбрался из оврага и направился к миномётной батарее. Немного не доходя её, опустился на землю и пополз.

Так, вот и миномёт, рядом с ним — несколько ящиков с миномётными минами. К стрельбе завтрашней приготовились. Поодаль — палатки с миномётчиками, и оттуда периодически голоса доносятся. Прошмыгнуть мимо или погром учинить? Вон они, немцы, на его земле как хозяева себя ведут: в карты играют, смеются, наверняка вино пьют. А он, как червь земляной, мимо них, таясь, ползти должен? Не пойдёт! Где у них часовой?

С полчаса Саша понаблюдал, пока увидел его. Немец не спеша прохаживался от палаток к миномётам и обратно.

Саша стянул с плеча автомат и положил его на землю — сейчас он только мешать будет. Выждал момент, когда часовой подойдёт к миномётам и повернётся к нему спиной.

Дистанцию в десяток метров он пробежал буквально на цыпочках. Однако, почувствовав за спиной неладное, стал поворачиваться к нему лицом. Но рот открыть, чтобы тревогу поднять, не успел.

Саша ударил его ножом в сердце, подхватил падающее тело, осторожно опустил его на землю и бегом бросился назад, к миномёту. Перебросив через плечо автомат, он подхватил ящик с миномётными минами и подтащил его к палатке. Установив его с тыла — с противоположной от входа стороны, он откинул крышку и уложил на мины гранату, предварительно отвинтив на ручке фарфоровый колпачок и дёрнув за шнур. И, уже не таясь, бросился в лес. Он ломился через кусты, как лось, боясь одного — не выколоть бы глаза.

Немцы, даже если услышат топот его ног, ничего предпринять уже не успеют. Запал на немецкой гранате горит долго, секунды четыре-пять — в самый раз для таких случаев.

За спиной здорово грохнуло и, озарив лес, взметнулось пламя.

Взрывной волной Сашу толкнуло на землю. От осколков уберегли деревья. От других палаток миномётчиков, что стояли поодаль, неслись крики. То ли раненые кричали, то ли немцы понять не могли, что случилось.

Саша не стал ждать окончания страшного «спектакля», а бросился бежать в глубь леса, прикрывая лицо рукой. Пару раз он спотыкался о коряги и падал, но опять поднимался и бежал дальше. Вроде и невелик ущерб для батареи, а всё-таки один из расчётов, скорее всего, погиб.

Немцы наверняка быстро обнаружат труп часового с ножевой раной, потому списать взрыв на неосторожность расчёта при обращении с боеприпасами не получится. Явная диверсия русских! Грешить немцы будут на наших разведчиков, но искать если и станут, то в стороне передовой. А кто в своём уме после диверсии будет уходить не к своим, а в немецкий тыл?

Саша перешёл на шаг. Шёл он быстро, стараясь держать ровное дыхание. Сначала не получалось, потом вошёл в ритм. За ночь, по его прикидкам, отмахал километров пятнадцать, а то и двадцать. И где сейчас он сейчас находился, ему было непонятно. Знал только, что западнее Рогачёва.

Когда темнота начала сереть, он наткнулся на ручеёк. Напился вволю, натерпевшись жажды вчерашним днём в овраге, и улёгся спать под ёлкой.

Лес жил своей ночной жизнью. Пробежал, пыхтя, ёжик. Поскрипывали от лёгкого ветерка кроны деревьев, шумела листва. Дикие звери, если они и были в лесу, ушли, испуганные боями. Бояться окрест в лесу некого, потому Александр, устав от ночного перехода, уснул спокойно и быстро.

Проснулся около полудня, выпил ещё воды. Теперь бы ещё поесть — хоть кусок хлеба. Но, увы!

Саша двинулся дальше, только уже осторожно — лес поредел. Увидев грунтовую дорогу, Саша из-за деревьев осмотрелся. По дороге явно ездили, и ездили немцы, потому как на грунтовке отпечатались следы от гусениц и покрышек автомашин. Наблюдательный Саша видел протекторы шин наших полуторок и трёхтонок ЗИС-5 — они были другими. Причём следы были относительно свежими, не более чем суточной давности. Их не успело занести пылью, сгладить ветерком. Нужно удвоить осторожность — немцы могут быть совсем рядом.

Саша пошёл вдоль дороги, не выходя из леса. Всё-таки дорога должна привести его к какому-нибудь населённому пункту — селу или городу. Не блуждать же ему по лесу до бесконечности!

Через час бодрого хода послышался рёв моторов. Предосторожности ради Саша залёг под ветками ближайших к дороге деревьев.

По дороге сначала проехали мотоциклисты, потом пошли колонной грузовики с солдатами. За ними, с промежутком минут десять, потянулась техника — тягачи с пушками на прицепе, бронетранспортёры, несколько танков. «К Рогачёву идут — своим на помощь силы собирают, сволочи!» — зло подумал Саша.

Гул моторов стих вдали. Саша поднялся, отряхнулся от налипших на одежду прошлогодних иголок — лежал как раз под елью, и вышел на обочину дороги.

Остро пахло отработанным бензином. Далеко, едва-едва слышно, раздался собачий лай. Сашу как током пронзило. Какие в лесу могут быть собаки? Немцы по следу идут! Не понравился им убитый часовой и взрыв, вот и пустили по следу собак. Конечно, враг в ближайшем тылу — как заноза. Сильно не повредит, но беспокойство вызывает. И, похоже, он их очень разозлил.

Значит, так. От погони надо оторваться, а для этого — идти быстро. Немцы — они не железные, тоже отдыхать будут. Ему же главное — найти широкий ручеёк или реку, а по ней — вверх или вниз, в зависимости от обстоятельств. Надо, чтобы собака след потеряла.

Саша не бежал, но шёл быстро. Остановился, услышав металлический стук. Что бы это могло быть? Он пошёл на источник странного звука, доносящегося из леса.

На дороге стоял немецкий танк PZ IV серии А, каких до войны немцы выпустили немало. Наряду с T-III он составлял костяк танковых войск вермахта. Массой девятнадцать тонн, он был вооружён 75-миллиметровой пушкой и двумя пулемётами. Ведь «пантер» было выпущено немцами всего 1354 штуки, T-VI «тигр» всех модификаций — 1853 штуки, а T-IV, который стоял на дороге, — 8519 штук. Немцы считали его неплохим танком, пока не столкнулись в начале войны с советским Т-34. Длинноствольная 76-миллиметровая пушка Т-34 с большого расстояния пробивала 30-миллиметровую лобовую броню T-IV.

Немцы срочно приняли меры, навесили на лоб корпуса и башню дополнительные листы брони, а главное — сменили пушку. На модификации «А» стояла пушка со стволом длиной 24-го калибра, прозванная самими же немецкими танкистами «окурком». Ствол удлинили сначала до 43-го, а затем — и до 48-го калибров. И только после этого T-IV смог на равных вести огневую дуэль с Т-34.