Книга Зона Тьмы. 1000 рентген в час - Артем Рыбаков

— Против мордобития не возражаю, мне одного малька обкатать надо, но вот остальное… Скажи, а какая разница, если скорость и там, и там маленькая?

— Ты не равняй! Так вы за рулём наломаетесь и всё одно больше пятнадцати вёрст в час не сделаете, а тут сиди себе и за борт поплёвывай. Да и скорость всяко больше — есть уже участки, где под полсотни километров можно разгоняться! В среднем — около тридцати километров в час выходит. Считай, до Ликино часа за четыре доедете.

Предложенный вариант был очень соблазнительным, и потому я сразу спросил:

— А что за это хотите?

— С этим вопросом не ко мне, а к отцу Владимиру, будь моя воля — я б тебе по дружбе помог, а тут у меня власти нет.

— Эх, чё… — я торопливо проглотил чуть не сорвавшееся с моих губ ругательство, хоть мы и друзья, но. Никодим, как и все посадские, страшно не любит, когда чертыхаются и богохульствуют, — хрен с тобой! Пошли к твоим начальникам!

— Да тут недалеко, он в «Псарне»[94]сидит, а вас потом в «Посадской» поместим или у меня.

— Договорились!

* * *

Отец Владимир принял меня в небольшом, но довольно уютном кабинете (хотя местные называли это кельей), расположенном на втором этаже «Псарни», окна которого выходили на Торжище.

— Здравствуй, отрок, здравствуй! — приветствовал меня хозяин. — Много о тебе наслышан и от Никодима, и, — тут он помрачнел лицом, — от отца Андрея.

«Надо же, как в образ вжился! Даже руку для поцелуя протянул». Только я прикинулся тёмным тверским мужиком и сделал вид, что не заметил. Вот ещё, мужику ручки целовать! А ведь до Тьмы был простым капитаном-артиллеристом. Мы с Владимиром Сергеевичем Кондаковым до этого мало пересекались, но ведь на то мы и Следопыты, чтоб по малейшему следу находить хочешь зверя, хочешь — человека, а уж информацию и подавно. Человеком он был военным, в двадцать три года стал капитаном, успешно командовал монашескими отрядами и уже лет пять, как вошёл в Совет Епархии, высший руководящий орган посадских. Но всякие церковные обороты ему пока давались с трудом, по крайней мере, мне это было хорошо заметно.

— Присаживайся, Следопыт, — продолжил он, показав на старый кожаный диван у стены.

— Что вы хотели узнать, отче? — в свою очередь поинтересовался я, устроившись на древнем, но от этого не ставшем менее удобным предмете мебели.

— Хотелось бы, конечно, узнать всё, но понимаю, что требовать этого от тебя не вправе. Поэтому расскажи коротенечко по пунктам. Обрисуй ситуацию.

Хорошо, что с Виталием Андреевичем мы предварительно оговорили, кому и что говорить, но проблема сейчас была в том, что «доклад» готовился в расчете на искушённого в оперативных играх предшественника моего нынешнего собеседника. И теперь мне требовалось в экстренном порядке перекомпоновывать данные.

— Если коротко, то скандинавы и прибалты попытались провести на нашей территории спецоперацию, направленную на подрыв обороноспособности всего Северо-Запада.

«Военную речь» мне ещё отец начал ставить, и Андреич требовал от старших членов Братства навыков находить общий язык с представителями любых слоев населения. Отец же Владимир, услышав знакомые с юности обороты, весь подобрался:

— Точную цель указать можешь? Или секрет?

— На летунов наших нацелились, причём для проведения акции они не побоялись вскрыть свою очень серьёзную агентуру. Один из фигурантов, по чьему следу мы сейчас идём, — шведский эсбэшник аж с довоенных времён. Оснащение на хорошем уровне — даже вертолёт задействовали.

— Серьёзно… — задумчиво констатировал монах. — А что с личным составом?

— Воспользовались услугами наёмников из Прибалтики, около полусотни «Белых Дроздов» пригнали. Но, похоже, «эстонцев» втемную сыграли, наши их до сих пор колют — может, и всплывёт что интересное…

— Ага, это дело обычное — дёшево, сердито и всегда бросить можно. У вас как с потерями?

— С десяток человек из Ополчения потеряли, и мост один им взорвать удалось.

— Ух, диаволы! — Возмущение Владимира было понятным, ведь с момента установления на окружающих территориях относительного порядка поддержание созданной до Тьмы инфраструктуры становилось одной из главных задач почти во всех анклавах.

— Не особо страшно, они только понтонник рванули, нас с хвоста сбрасывая. Хуже то, что мы у них нашли.

— Карфагенские яблоки,[95]да? — Уж и не знаю, когда и где Андреич ухитрился найти это древнее название неведомого в наших краях фрукта для шифровки сообщения, но у наших союзников нашёлся кто-то не менее эрудированный и быстро догадался, о чём идёт речь.

— Именно! А это значит, что у «шкандыбал» есть контакты с югом Европы, или с Турцией, или с Кавказом. Вариантов масса.

— Да уж… Сообщение у них, скорее всего, морем идёт… И тем и другим есть что предложить друг другу. Вести не самые хорошие, но лучше знать, чем не знать! Спасибо за откровенность, Илья, дальше мы уже сами с Виталием Андреевичем вашим контакт поддерживать будем. И смотри, завтра поезд не проспи, Следопыт! — И он снова протянул мне руку, но уже для рукопожатия. Ладонь у отца Владимира оказалась жёсткой, мозолистой. Сразу понятно, человек непраздный и негордый и руками работать привык.

* * *

Одиннадцать вечера — не самое лучшее время для физических упражнений, особенно для боевых монахов, которые в пять утра уже на ногах, но никто не ропщет. Новое знание всегда впрок пойдёт, а когда ещё заезжий мастер тонкости своего искусства объяснит?

Про эти тонкости мне рассказал Ахмет, когда мы присели в углу зала на стопку матов.