Книга Сага о Рорке - Андрей Астахов

Браги Ульвассон не верил в легенды и предсказания. Он был упрям и отважен, этот старый рыжий морской волк, и никогда не был суеверен. Слухи, наполнявшие Готеланд и бередившие умы, доходили и до него, но Железная Башка только посмеивался в свою огненную бороду и называл дураками всех, кто верит в бабьи небылицы и пророчества.

Возвращение Рорка искренне обрадовало Браги и рассеяло гнетущую неопределенность. Теперь Браги знал, как быть. Похвалив племянника за мужество и важные сведения, вручив Рорку подарок – искусной работы кинжал с рукоятью из моржового зуба, – Браги с рассветом собрал военачальников союзного войска на совет. Рорку было велено остаться.

Ярлы и словенские князья встретили Рорка холодно: только молодой Хакан Инглинг по-дружески похлопал сына Рутгера по плечу. Браги же велел Рорку сесть рядом с собой. Завидев это, Ведмежич, Первуд и Горазд переглянулись, но ничего не сказали.

Браги был немногословен. Он вкратце описал то, что случилось в Балиарате, и сообщил вождям, что Дочь Ингеборг находится в Луэндалле.

– Получилось все так, как я и предполагал, – закончил Железная Башка, – и мой сыновец, вернувшись, подтвердил, что у нас есть шанс продолжить войну и даже победить в ней. Если не победу, то славу в этой войне мы обретем. Но для этого следует немедля оставить наш лагерь и скрытно идти на юг.

Браги изложил свой план. Он был довольно рискован, но имел свои преимущества. Войско предполагалось разделить на две части. Конница пойдет по дорогам до Луэндалля. Эту половину войска возглавит сам Браги, а в помощники себе возьмет Ринга и Горазда. Проводников им не потребуется, союзники-готы покажут самый короткий путь до Луэндалля. Вторая же, большая часть войска, вся пехота и лучники, пойдет скрыто, лесами, но стараясь держаться поближе к коннице. Эту половину армии возглавит…

– Первуд, ты, – сказал Браги, глядя из-под рыжих ресниц на племянника.

Княжич поклонился, красный от гордости. Ведмежич с нескрываемой завистью посмотрел на брата. Но Браги уже продолжал раскрывать свой замысел.

– Отряд Первуда поведет Рорк, он дорогу знает, а из норманнских ярлов с Первудом будут Эймунд и Хакан Инглинг. Если будет на то милость богов Асгарда, то оба отряда соединятся у Луэндалля через шесть дней. Там и будет решена судьба войны.

– Почему именно там? – спросил Ринг.

– Прилетела ворона, нашептала мне на ухо, – с насмешкой сказал Железная Башка. – Позволь мне решать, что и как нам делать, сын.

– Но почему нам следует разделиться? – спросил Эймунд.

– Пусть Первуд тебе скажет, – неожиданно посоветовал Браги.

– Я? – удивился княжич. – Мне сказать?

– Скажи, объясни Эймунду Отважному, почему я разделяю войско.

– Мысли твои мне неведомы, стрый, – после некоторых раздумий произнес Первуд, – но вижу, задумал ты хитрость. Конницу берешь с собой, чтобы упредить врагов, хочешь вместе с готами союзными прикрыть город от внезапного нападения. А пехота идти быстро не может, вот тайными тропами, неведомыми врагам, и пойдет лесами к месту сбора. Коли конница не справится, пехота город оборонит.

– Теперь поняли, почему я Первуду воеводство доверил? – спросил довольный Враги. – Аргальф думает, мы его ждать здесь, у побережья, будем, ибо не привыкли викинги далеко уходить от моря. А мы сделаем так, как он не ожидает. Все же прочее я скажу вам на месте…

Решив военные вопросы, Браги вызвал слуг и велел подавать завтрак.

– Позволь мне удалиться, стрый, – сказал Рорк, поднимаясь со своего места. – Я не голоден.

Бровь Браги поползла вверх, однако старый норманн сдержал свой гнев, не стал тешить злопыхателей Рорка.

– Вижу, не чаешь отправляться в Луэндалль, – сказал он насмешливо, – верно, встретил там какую-нибудь прелестницу, и теперь она ждет тебя, ночами не спит.

Рорк лишь воздел руки к пологу шатра. Как мог знать рыжий варяг то, что хранилось в самых тайных местах его души!

– Не отходи далеко, – велел Браги, – желаю поговорить с тобой наедине.

На выходе Рорк столкнулся с отцом Бродериком, также званым на совет, но почему-то опоздавшим. В глазах монаха мелькнул ужас. Рорк грубо оттолкнул замешкавшегося монаха, пошел своей дорогой. Отец Бродерик, крестясь, вошел в шатер.

– Хорошие новости для тебя, благочинный, – приветствовал его Браги. – Твой Адмонт воистину муж разумный и хитрый, как Локки. Моя сестра в плену, но дочь ее сейчас у Адмонта.

Отец Бродерик с облегчением вздохнул, впервые за много тревожных дней чувствуя, как радость по милости Создателя входит в его сердце. Браги насмешливо наблюдал, как священник читает молитву. Ринг за спиной монаха важно надул щеки и что-то бормотал, молитвенно сложив руки, но Бродерик не видел этого.

– Да-да, – добавил Браги, жестом велев слуге подать монаху чашу с медом, – маленькая принцесса, да защитит ее Один, скрыта от врагов на святой земле. Но вот известно об этом не только нам. Аргальф, как доносят мне, уже выступил с ратью из Шоркиана. Думаю, он замыслил поход на Луэндалль.

– Это невозможно! – воскликнул отец Бродерик. – Он не может не знать, что святая земля для него недоступна.

– Однако он пойдет туда, не будь я Браги. Видать, язычники могут то, чего не могут христиане. Наверняка Аргальф знает какой-нибудь секрет, который поможет ему взять крепость.

Отец Бродерик задумался. Он был высокоученым человеком, и мало кто в Готеланде мог бы поспорить с ним в учености, но вопрос, который поставил перед ним этот варвар, застиг его врасплох. Никто не мог знать планы Аргальфа, кроме него самого. Но почему Аргальф решился на поступок, которого от него не ожидали?

– А точны ли эти сведения? – осторожно спросил монах. – Нет ли в них…

– Обмана, хочешь ты сказать? Это верные сведения. Рассуждаю, как воин, а не как кудесник. Нашему приятелю, разорви его Локки, надоело бездействие. Либо…

– Либо ему нужна эта девочка.

– Вот и я думаю, не моя ли сестрица надоумила выродка разыскать дочку и привезти ее в Шоркиан. Оказывается, не всегда чадолюбие – хорошее качество!

– Благородный Браги, я теряюсь в догадках. Одно лишь знаю точно: с судьбой ее высочества связана и судьба этой войны. Но Аргальф не может вступить в Луэндалль, так говорят пророчества.

– Не может. Но его наемники могут, – жестко ответил Браги, выпятив бороду.

Отец Бродерик вздрогнул. Вечно пьяный дикарь рассуждал так, что возразить было нечего. Смутный и витиеватый язык пророчеств не давал главного ответа – придет ли зверь в оплот веры на земле Готеланда. Пусть даже не придет, но кто мешает ему взять крепость руками разношерстного сброда и получить то, что он хочет? Бродерик не сомневался, что Аргальф знает все пророчества и постарается сделать так, чтобы избежать предопределенного. Он не войдет сам в монастырь. Он просто возьмет его в кольцо осады и задушит голодом. Пророчества об этом ничего не говорят. С падением монастыря все будет кончено, сбудется реченное через пророка Даниила – мерзость запустения в Готеланде.