Книга Почтенные леди, или К черту условности! - Ингрид Нолль

Наверное, я пошла той же дорогой, что и Эвальд, поскольку скоро оказалась возле магазина, где он приобрел подарки. Эксклюзивные украшения для богатых и различные сувениры для туристов. Сердечки из топаза, лунного камня, огненного опала и агата, так называемые кольца из нефрита, авантюрина, гематита и тигрового глаза. Господи, уж кто-кто, а я-то разбираюсь в полудрагоценных камнях. Как же я могла не поинтересоваться ценами! Аметистовое сердечко, с удовлетворением выяснило я, стоило дороже остальных, и оно досталось мне, а не Аннелизе. Но это не сделало меня счастливее, ведь Эвальд предоставил дело случаю: мы взяли по пакетику не глядя.

Странно, что лежащий без сознания Эвальд не выходил у меня из головы, хотя в таком своем виде он определенно не возбуждал эротические фантазии. Не было бы рядом подруги, я прижала бы его к груди и согрела своим теплом.

Нет, это просто удивительно, что две поживших на свете женщины ведут себя как тинейджеры, когда заходит речь о мужчине. Вместо того чтобы соревноваться в ревности и зависти, нам бы лучше вспомнить про женскую солидарность и призвать в помощь нажитую годами мудрость.

Зависть относится к семи смертным грехам. С трудом пытаюсь припомнить остальные шесть. Наверняка в них входит чревоугодие и скупость. По мне, так пусть Аннелиза забирает себе Эвальда, я не скряга.

Они все еще сидели вдвоем, когда я вернулась; на тарелке подруги замечаю остатки торта.

— Вы можете назвать все семь грехов? Кроме обжорства?

Эвальд и Аннелиза настроены игриво и сразу засмеялись.

— Гнев, леность и гордыня, — тоном проповедника перечислил Эвальд.

— Похоть, — тяжело выдохнула Аннелиза.

Я хотела углубиться в тему, но тут зазвонил мобильный телефон Эвальда.

Мы знаем за ним привычку отходить подальше, когда он с кем-то говорит. Подслушать невозможно. И все-таки мы за ним бдительно наблюдали. Похоже, он получил хорошие известия.

22

Для кризиса среднего возраста я устарела. Вероятно, меня изматывает какой-то общий кризис смысла. Я лежу в своем прекрасном гостиничном номере, гляжу на маяк через окно и задаю себе вопрос: как все это назвать? Отпуск на Зюльте? Что, собственно, я здесь делаю? Чего мне вообще хочется и хочется ли вообще в отпущенный остаток жизни?

Муж мне больше не понадобится, хорошая еда тоже не доставляет прежней радости. Хотела отдохнуть и немного развлечься, но разве раньше, когда была по уши в работе, я не ощущала большего удовлетворения от жизни? И зачем пенсионерам вообще отпуска?

Эвальду передали, что теперь он может похоронить жену. Как и ожидалось, токсикологическое обследование установило лекарственный абузус,[4]который с высокой долей вероятности привел к смертельному исходу. Эвальд засобирался домой вместе с детьми организовывать траурное мероприятие. Сегодня последний вечер, когда мы все в сборе, поскольку Руди не хочет надолго оставлять магазин закрытым. Мы с Аннелизой могли бы задержаться на Северном море на пару дней, но у меня пропала охота. Вздыхая, встаю — надо перед ужином освежиться.

Меню заинтересовало только студентов, поскольку сами они не могли позволить себе ресторан.

— Когда завтра буду дома, пожарю картошечки — единственное, что у меня хорошо получается, — произнес Эвальд. — А к ней соленый огурчик, холодец или ливерную колбаску.

Я тут каждый день трачу огромные деньги на устройство княжеских пиров для моей свиты, но в глубине души все мы мечтаем поскорее вернуться к нормальной жизни, где нас ждут простые удовольствия. Я бы сегодня тоже с большей охотой съела картошечки в мундире с творогом, чем дурацкий гуляш из оленины под ореховым соусом.

— Не могу дождаться, когда снова сяду в самолет, — признается Эвальд, — это были самые прекрасные минуты во всей поездке!

Руди содрогнулся:

— А для меня самыми отвратительными! Я бы предпочел обратно ехать с вами в машине, но, наверное, у вас нет свободного места.

Мы могли бы потесниться, но с пятью пассажирами плюс багаж мой автомобиль будет забит под завязку.

— А знаете что? — вдруг восклицает Эвальд. — Лора могла бы полететь по билету Руди, а он поехать в машине с Аннелизой. И все будут довольны! В Гамбурге мы встретимся.

На мгновение меня, словно озарение, охватило всепронизывающее ощущение счастья: вот оно то, о чем я давно мечтала! Как Эвальд сумел прочесть мои самые сокровенные мысли? Смотрю на него, а сама сияю от счастья, и мы улыбаемся друг другу как заговорщики. Только Аннелизе наш план явно не по вкусу, ей хотелось остаться еще на неделю. Вдобавок она не позволит увильнуть с Эвальдом.

Руди предупредил ее возражения.

— Ах, Аннелиза, чудесная идея, не правда ли? Тебе ли не понять, как я ненавижу шумные болтающиеся самолеты и готов поменяться на место в автомобиле. И кроме того, я предвкушаю, что ты исполнишь мне по дороге парочку арий!

Лукас поднял голову от своей тарелки.

— Арий? — удивился он.

— Что, в самом деле? — спрашивает Рикарда.

— Кру-у-то! — восхищен Моритц.

Любопытство еще более разожгло Лукаса.

— Это было бы кульминацией нашего прощального ужина, — говорит он Аннелизе.

— Без фортепьянного аккомпанемента едва ли что выйдет, — оправдывается певица, которой не может не нравиться, когда ее просят.

Бросаю на нее предупреждающий взгляд. Но поздно, подруга уже весело напевает песню, какая мне приснилась на днях. Аннелиза представила Софи Лорен, сидящей в кабриолете:

Presto, presto, do your very besto.

Don’t hang back like a shy little kid.

You’ll be surprised that you did what you did!

Мы подхватываем хором:

— Bing bang bong! — и потерянное доброе расположение духа вернулось, как ни в чем не бывало.

К счастью, в это время в ресторане никого кроме нас не осталось. После еще трех песен две пары решают уйти. Эвальд тоже откланивается, целует нам руки и произносит:

— Доброй вам ночи, да приснится вам червонный валет!

Рано утром следующего дня все, кто предпочел автомобиль, отправляются в дорогу. Нам с Эвальдом предстояло освободить номера к одиннадцати, поскольку самолет вылетал в полдень. У нас оставалось время на последнюю прогулку.

Мне показалось, будто Эвальд хотел распросить меня об Аннелизе.

— Неужели между двумя живущими вместе женщинами никогда не случаются конфликты? — осторожно интересуется он.

Разумеется, я отрицаю, несмотря на то что это неправда.

— Мы же не весь день проводим вместе, — объясняю я, — у каждой своя личная зона. И кроме того, мы слишком стары, чтобы как дети провоцировать друг друга в борьбе за власть.