Книга Лакомый кусочек - Марина Серова

— Нет, — решительно отвергла я ее предложение.

— Почему? — искренне удивилась она. — Я вам много заплачу, Танюша.

— Дело в том, — сказала я ей, поворачиваясь к двери, где Александр исчезал, держа под руку Ленусика, — так вот, дело в том, что я ненавижу этот ваш гнусный шоу-бизнес.

С этими словами я ушла, оставляя «Прагу» и ее гостей. Обернувшись на прощание, я поняла наконец, что она мне напоминает. И от такого сравнения по моей спине поползли мурашки.

Она была похожа на «Титаник».

* * *

Дома, оказавшись одна, я позволила себе расслабиться. Поставив изящную вазу с орхидеей на стол, я поняла, как я устала. Детская обида победила, и по моим щекам покатились крупные слезы. Почему-то мне совсем не хотелось успокаиваться. И брать себя в руки тоже.

Ну вот, пыталась я убедить себя, ты же победила. Перестань плакать как дурочка. В конце концов, каждому свое. Если уж так получилось, что женщина умна (а я таковой явно была), счастье в так называемой личной жизни для нее — лишь призрак. Впрочем, так ли уж оно тебе нужно? Это сейчас у тебя такое настроение, а завтра ты помчишься навстречу опасностям, начнешь опять выяснять чьи-нибудь тайны и забудешь про свои детские обиды.

Да и зачем умненькой, красивой, молодой женщине ненужный и довольно обременительный груз в лице пусть и обаятельного, но непостоянного и легкомысленного плейбоя?

Достав свои магические кости, я получила от них весьма своевременный совет «внимательно пересмотреть всю свою жизнь и изменить отношение к происходящему».

Я хмыкнула. Пересматривать свою жизнь у меня время было, но не было желания. Представив, как я пересматриваю свою жизнь в течение — ох, сколько же мне на это понадобится? Наверное, месяц, если не больше… — я повеселела.

На столе, слабым напоминанием об Александре, в вазе лежала моя орхидея. Ее лепестки сияли бледным серебром нежно-голубого оттенка. И от ее присутствия становилось теплее.

* * *

Звонок в дверь меня не удивил. Часы показывали без пятнадцати девять, а это значило, что Андрей решил прийти пораньше.

Что ж, подумала я, уезжающие растаяли в дымке воспоминаний, а мы остались. В конце концов, впереди — приятный вечер в обществе Андрея и долгий отдых в Адымчаре, на родительской даче.

Все было так чудесно, что хотелось зажмуриться от удовольствия.

Я подошла к двери. Что-то кольнуло меня. Тьфу, подумала я, все-таки человеческая психика слишком тонкая вещь для нынешней жизни. Меня еще не отпустил страх. Чувство опасности не спешило покидать мой мозг.

Почему-то в голове засела ужасная мысль, что, открыв дверь, я увижу отвратительно-бесцветную физиономию дяди Жоры. Мысль эта заставила меня передернуться.

Стоп, приказала я своим дурным эмоциям, если ты и дальше будешь страдать повышенной чувствительностью, можешь искать себе новую профессию. А сейчас соберись. Твой дядя Жора сидит в КПЗ, и вряд ли ему разрешено наносить визиты без сопровождения охраны.

«Да? — взвизгнул в моей душе страх. — А если Елена Петровна…»

«Помимо его не совсем порядочного адвоката, — сурово ответствовала я собственному страху, — есть еще Андрей Николаевич Мельников».

Который, кстати, и стоял на пороге, когда я все-таки рискнула открыть дверь. Из-за его чересчур высокой фигуры выглядывала маленькая Соня, а в руках они держали три довольно-таки увесистых пакета, что свидетельствовало: вечер, проведенный с ними, должен быть приятным.

— А что ты так долго дверь не открываешь? — полюбопытствовал Андрей.

Рассказывать ему о собственных слабостях мне отнюдь не хотелось. Я сослалась на то, что мне нужно было одеться.

Он кивнул, достал из одного пакета чудесную большую и холодную банку «Туборга», протянул мне и сказал:

— Это я возвращаю долг.

Потом была торжественно извлечена из второго пакета упаковка «Гиннеса» и вручена мне со словами:

— А это тебе, победительница.

— Только, — раздался тоненький Сонин голосок, — надеюсь, ты с нами поделишься?

— Тем более что главный наш тебе презент… — загадочно молвил Андрей, бросая за спину Сони многозначительный взгляд, — тебя наверняка обрадует…

— А если — нет? — поинтересовалась я.

— Не знаю, не знаю, — озадаченно сказала Соня. — Вполне может статься, что он тебе вовсе и не нужен… Но мы все-таки его покажем.

Мне вполне было достаточно холодного пива. Но я взглянула. За спиной Сони, неизвестно откуда взявшийся, стоял Александр и довольно нахально улыбался.

— Да уж, — сказал он под дружный хохот этой «твиксовой парочки», — чего только не услышишь о себе, если уж согласился побыть сюрпризом для капризной барышни…

Его лицо отчего-то жутко развеселило меня своим озадаченным выражением. И я начала смеяться. Видимо, мы очень заразительно это делали. Александра очень скоро поразил тот же вирус смеха, что и нас.

Мы стояли и смеялись, как малолетние идиоты. И, кажется, были счастливы.

ЭПИЛОГ

Неделя, проведенная нами в Адымчаре, была прекрасной. Сначала, правда, пришлось привыкать к комарам. Они отличались потрясающей назойливостью.

Кроме того, уже через три дня я поняла, что иметь рядом с собой мужчину постоянно — явно не для меня. Что-то со мной, может быть, не так, но, когда я должна постоянно приспосабливаться к чужим желаниям, я заболеваю. У меня голова раскалывается.

Так что я очень быстро начала задыхаться от недостатка свободы, и это привело меня к появлению в моем характере некоторой стервозности, раздражающей не только Александра, но и меня саму.

Так что на этот раз наше прощание было не таким болезненным, а даже носило скорее характер освободительный. Мы были не созданы для долгих и серьезных отношений.

Нет, я, конечно, всплакнула для очистки совести, а он изобразил на лице соответствующее случаю печальное выражение, но когда поезд уехал, я облегченно вздохнула, вспомнив анекдот про грузина: «Савсэм одын… Савсэм одын?!.. Савсэм одын, савсэм одын, савсэм одын!!!»

В моем холостяцком жилище было уютно и спокойно. Ничто не напоминало мне о пережитых здесь событиях. За окнами слышались детские голоса, изредка перекрываемые шорохом проезжающих машин.

Избавив квартиру от накопившейся пыли, я приняла вожделенный душ, использовав при этом все имеющиеся у меня гели, шампуни и дезодоранты.

Я устроилась в кресле с телевизионным пультом в одной руке и чашкой кофе в другой. Жизнь казалась мне сплошным, правда вполне заслуженным мной, блаженством.

Нажав на кнопку, я увидела перед собой знакомые и родные лица завсегдатаев рекламы. Интересно, почему у них все время один репертуар? Могли бы снимать почаще что-нибудь новенькое.