Книга Она слишком любила красное - Алексей Макеев

– Ты так считаешь?

– Я в этом абсолютно уверен! Современная девушка не станет губить жизнь, прозябая на полуразвалившейся ферме, да еще в компании с таким занудой, как твой отец. Если она и решится выйти за него замуж, то с одной определенной целью…

– С какой именно?

– Чтобы как можно скорее избавиться от твоего старика!

Виктория с подозрением посмотрела на меня.

– Кончай темнить, Ромчик, – проворковала она. – Мне кажется, ты от меня что-то скрываешь? Признавайся, милый, с кем успел переговорить за то время, пока я отсутствовала и что тебе стало известно о моем папаше?

– О нем – ровным счетом ничего! – заверил я.

– Тогда о ком же?

Я снова вспомнил молодого парня в джинсовом костюме.

– У Светланы есть родственники? – как бы невзначай спросил я.

Мой вопрос поразил Викторию, наверное, гораздо больше, чем смутные признания моего тестя по поводу составленного завещания, но она все ж таки решила ответить:

– Эта девушка выросла круглой сиротой, – монотонным голосом сказала Вика. – Ее родители были достаточно образованными людьми. Отец работал хирургом, а мать – фельдшером в местной больнице. Однажды они попали в автомобильную аварию. Ее отец был за рулем и погиб почти мгновенно, мать еще несколько дней лежала в реанимации. Светлана в то время была совсем ребенком. До семнадцатилетнего возраста она воспитывалась у родной тетки, которая работала у нас прачкой. Несмотря на то, что ей ежедневно приходилось поднимать огромные баки, наполненные горячей водой и бельем, она всегда казалась сильной и здоровой женщиной. Никто не мог и предположить, что у нее была злокачественную опухоль мозга. Эта женщина знала, что она обречена, и поэтому, незадолго до смерти, попросила моего отца пристроить ее племянницу у него на ферме. Так или иначе, после похорон своей тети Светлана осталась совсем одна. Теперь ей некуда идти, потому что ее никто и нигде не ждет. На всем белом свете у нее нет ни родных, ни близких.

Виктория легко прикоснулась к моей руке и спросила:

– Странно, Ромчик, почему тебя интересуют подобные вопросы? Может быть, ты тоже попался на ее лживую улыбку?

– Нет, дорогая! Эта девушка не в моем вкусе, – вновь ухмыльнувшись, ответил я. – Но, на мой взгляд, по отношению к твоему отцу она не смогла бы замыслить что-то противоправное. Даже согласиться выйти замуж она может не из-за хитросплетений каверзных козней, а чисто по наивности.

– Ты в этом уверен?

– Да! – непоколебимо ответил я. – Светланка может лишь в одном случае иметь какой-то расчет…

Виктория замедлила шаг.

– По-моему, ты точно темнишь? – подметила она, глядя на меня исподлобья.

– Да нет же, дорогая, мой жизненный опыт подсказывает, что в таком случае ею кто-то должен руководить. Разработать план действий. Откорректировать события…

– Ты намекаешь на то, что у нее может быть любовник?

– Почему бы и нет? – ответил я вопросом на вопрос.

– Это невозможно! – решительно возразила Вика. – Эта девица – настоящая дикарка! Только со стороны она кажется веселой и жизнерадостной. На самом деле, кроме моего отца, она почти ни с кем не разговаривает. По складу характера она замкнутая и чересчур нелюдимая особа…

Я пожал плечами, делая вид, что мне нечего сказать в ответ, хотя мое сознание этому упорно сопротивлялось. Я не мог согласиться с тем, что увиденный мною молодой человек в джинсовом костюме был так же призрачен, как мираж в знойной пустыне.

23

Последующие двое суток пролетели, словно один день. Чтобы не портить себе настроение, я старался встречаться с собственным тестем лишь в самом крайнем случае. По мере возможности даже избегал его во время обеда. Тем более что сделать это было несложно. Он предпочитал общему столу тенистую аллею, куда Светлана приносила ему обед на красивом серебряном подносе. Несмотря на то, что Виктория родилась и выросла в этих местах, она вскоре набила оскомину, и ее ностальгия прошла, как талая вода с горной вершины. Вика ничего мне не говорила, но я чувствовал, что ей осточертела унылая обыденность и она вновь начала подумывать о цивилизованной жизни. Став моей законной супругой, она привыкла посещать светские вечеринки и всегда быть в центре внимания высшего общества. Воспоминания о Мурманске стали так часто соскакивать с ее уст, что я не мог не заметить распирающую ее тоску. Я же старался не зацикливаться на этом вопросе и всячески пытался занять себя каким-нибудь делом. Ну, конечно же, я не колол дрова, не убирал навоз. Подобные процедуры, которые для местных жителей были необходимостью и неотъемлемой частью их существования, меня вовсе не прельщали. Я знал, что, вернувшись в родной город, у меня не будет свободного времени. Зато здесь, на ферме Ивана Васильевича, у меня этого времени было более чем предостаточно. Поначалу я надеялся как следует отоспаться, но не получал ни малейшего удовольствия от того, что бесцельно валялся в постели. Как ни странно, но я с легкостью вставал чуть ли не с первыми петухами. Умывался в речке, когда вода была еще чистой и прозрачной, не замутненной стадом коров. Встретившись со Светланой, мы всегда перекидывались с ней несколькими малозначительными фразами, но больше не заводили продолжительных бесед. Впрочем, у нас не было и не могло быть общих интересов. Того таинственного молодого человека, которого она недавно ожидала в беседке, я больше не встречал, хотя за двое суток узнал в лицо почти всех местных жителей. Однажды я даже зашел в бар, желая утолить жажду парой кружечек холодного пива, но там его тоже не было. Правда, я находился в этой затрапезной забегаловке не более десяти минут. Смог табачного дыма, пьяные выходки грязных работников скотного двора, неизвестно чем больше пропахших, потом или навозом, отбили у меня всякое желание заходить туда еще раз. А плавающая муха в одной из моих кружек напрочь отвратила меня от подобного заведения. Зато там я узнал новость, которая меня заинтересовала и даже заинтриговала. Я внимательно смотрел на барахтающуюся муху в пене моего пива и не знал, что мне предпринять: вернуть кружку бармену и показаться в подобном обществе чрезмерным чистюлей и привередой, или молча выплеснуть ее содержимое вместе с насекомым в ведро для помоев, что также вызвало бы среди постоянных посетителей волну возмущения. В этот момент ко мне подошел изрядно выпивший мужчина. Он был примерно моего возраста, но выглядел гораздо старше из-за опухшего, проспиртованного лица.

– Если не ошибаюсь, мил-человек… – в растяжку произнес он. – Вы приехали к Ивану Васильевичу?

– Можете считать меня его родственником, – простодушно ответил я. – Его дочь – моя законная жена…

Я специально на слове «законная» сделал особое ударение. Я никогда не признавал гражданских браков и всегда относился к ним с негативным пренебрежением.

– Даже так… – протянул мой случайный собеседник.

Оглядев меня с ног до головы, этот алкоголик внезапно воскликнул, сотрясая стены пивного бара громким басом: