Книга Жизнь после смерти - Александр Белов

Но Федя только рукой махнул. Лицо его озарила счастливаяулыбка.

– Какую там голову! Хрен с ней. Бутылку чуть не разбил. Онау меня в кармане куртки была.

Пошли, оприходуем по-быстрому, пока и вправду не разбилась.

Они взошли на холм, но не стали взбираться на плиты, а леглирядом, между кустами в густой траве. Распили водку и стали греться на солнышке.Блаженство! Саше подумалось, что в этом, может быть, и есть смысл жизни? Сидетьвот так на припеке, в хорошем настроении, и просто существовать… Как трава идеревья…

– Слушай, – спросил он Федю, – а чего от тебя этот придурокхотел?

Федя замялся и ответил не сразу.

– Видишь ли, Серый, я нанес визит Лене. Хотел выяснитьпричину ее эмиграции, так сказать, – под воздействием водки лексикон Феди началменяться буквально на глазах в сторону литературных изысков. – И надо же бедеслучиться, нарвался на самого Лупу. Этот люпус велел своему сатрапу, пардон,это его выражение, отмудохать меня так, чтобы я забыл дорогу к его дому. Итолько ваше, сударь, крайне своевременное вмешательство, – он учтиво кивнулБелову, – спасло меня от получения тяжких и легких телесных повреждений.

Белов покачал головой.

– Спасибо тебе, конечно, за заботу, Федя, но если ты еще разначнешь улаживать мои проблемы, я тебя больше отмазывать не стану. Не обижайся,старина, но я уж как-нибудь сам разберусь. Договорились?

– Да ради бога! – Федя обиженно надулся.

Белов лег на спину и уставился в голубое небо, а Федяпринялся разглядывать букашек в траве. "Вот взять инсектов, – думал он сумилением, гоняя веточкой суетливых насекомых между травинками, – особенномуравьев и термитов: до чего же мудро устроены их сообщества. Просто пример дляподражания. Нацелены все на одно – продолжение рода и обеспечение идеальныхусловий для воспитания потомства. И больше никаких идей! И никаких революций!Каждый знает свое место, не лезет на чужое. Вот где правильный коммунизм! Не точто у Даля – в словаре его, определение человеческого коммунизма: учение оправе каждого на чужую собственность… Это же повод для перманентной войны… Сдругой, стороны, и при капитализме война за собственность никогда непрекращается, только ведется по правилам…"

– Федя, оставь их в покое, – вырвал его из размышлений голосБелова, – пусть делают, что хотят.

Оказывается, тот перевернулся на живот и уже несколько минутс интересом наблюдал за манипуляциями Феди и ходом репрессий в травяномцарстве.

За этим занятием их и застали Витек и доктор Ватсон. Ониподошли и расположились рядом на траве.

Витек по обыкновению был раздражен, доктор же, наоборот,почти счастлив. Видно, только недавно заправился очередной дозой своего варева.

– Отдыхаете? – с издевкой поинтересовался Витек. – А меняСтепаныч в усмерть загонял. Три рейса сделали. Мне эти куры долбаные теперь поночам сниться будут. А что это у тебя за бланш? – поинтересовался он, заметивфонарь у Феди под глазом.

– Это я ему подвесил, – проворчал Белов. – За нарушениеэкологического равновесия.

– Не, а серьезно? – недобро прищурился Витек.

Феде пришлось рассказать свою печальную историю еще раз.Витек внимательно выслушал и собрался идти к Михаю – разбираться.

– Отдыхай, – придержал его Белов, не поворачивая головы. –Силы тебе еще пригодятся.

Но Витька уже понесло.

– Да пошел ты! – заорал он на Белова. – Толстовецнедоделанный! Ну, с этими понятно, у них все в прошлом, – он махнул рукой наФедю и доктора. – Но ты-то нормальный мужик. У тебя же где-то жена, детиостались…

– Сын, – сквозь зубы поправил Белов.

– Тем более, – продолжал кипятиться Витек. – Мочкануть тебякто-то пытался, значит, и проблемы нерешенные имеются. А ты одно знаешь – сутряни зенки залить и на солнышке пузо греть, да языки с Федюней чесать. СЛенкой Меченой шашни закрутил от нефига делать. А ведь ты, поди, своей семьетоже нужен.

Белов ничего не ответил. Он опять перевернулся на спину изасмотрелся на белые облака, непрерывно мутировавшие в голубом высоком небе.Плывут они себе куда-то, и нет им дела до человеческих забот, как людям дозабот насекомых. Но и они не свободны: летят, куда ветер дует. Есть вещи, накоторые можно влиять, и вещи, на которые влиять нельзя.

– Что молчишь? – не отставал Витек. – Сказать нечего? Илизападло с таким, как я, базарить?

– Нет, – сказал очень серьезно Белов. – Базарить мне с тобойне западло. И про семью свою я не забываю. Поэтому тут и торчу. Потому чтосамое большое, что я могу для них сделать, это умереть. Или считаться мертвым.

Витек помолчал, переваривая услышанное. Несмотря намолодость, а может, наоборот, благодаря ей, он относился к людям, которым все вжизни ясно, которые "знают, как надо", и поэтому считают, что людей –дураков бестолковых, – надо учить и учить.

– И что же ты, навсегда решил в бомжи записаться? –насмешливо спросил он. – А тот, кто тебя убить хотел, пусть жирует? Может, онкак раз сейчас с твоей женой в койке кувыркается?..

Витек сам не понял, что сказал нечто обидное, а когдасообразил, то дернулся в сторону, ожидая удара. Но Белов только усмехнулся.

– Может, ты и прав. А планов у меня никаких нет. Это у Бога,может, насчет меня какие-то планы есть. Я ведь сюда к вам тоже не собирался, давот угодил. И, думаю, не зря. Ты про кельтов когда-нибудь слышал?

– Кого? – переспросил Витек?

– Кельты – это предки шотландцев, ирландцев и французов.Галлы были кельты. Это еще во времена Древнего Рима… – проявил начитанностьФедя.

– Они и сейчас живут, то есть, их потомки – поправил егоБелов. – Так вот, они верили, что старый мир должен погибнуть, а на его руинахродится новый.

Доктор подвинулся ближе и с интересом посмотрел на Белова.

– В данном случае под руинами старого мира надо пониматьнашу помойку? – уточнил он. – А что, это символично. Родиться заново напомойке! Так сказать, в компосте цивилизации! Ха-ха… Знаешь что, – доктор взялСашу за плечо и резко переменил тему, – пойдем-ка, я посмотрю как твои дыркипоживают.

Вдвоем они направились к вагончику доктора. Когда они отошлиот холма на приличное расстояние, доктор вполголоса сказал Белову.