Книга Браки расторгаются в аду - Наталья Андреева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И тут я услышала скуление, переходящее в визг. Оглянулась, и…
Кики совершила какой-то невероятный кульбит, вскочила на туалетный столик, где красовалась тарелка с мясом, и набросилась на него, будто ее сто лет не кормили, мою несчастную собаку. Потом они вместе, и тарелка и Кики, с грохотом упали на пол.
– Кики, фу! – кинулась я к ней. Но поздно: собака уже терзала кусок мяса. – Хорошо, ешь. Там достаточно для нас обеих. Я положу себе другой кусок.
Я нагнулась, чтобы поднять тарелку, и тут… Собака как-то странно дернулась, потом оскалилась, и вдруг стала биться в судорогах. Ее трясло, изо рта шла пена. Я еще ничего не понимала, просто испугалась за Кики. Все произошло слишком быстро. В какое-то мгновение она замерла и посмотрела на меня грустно-грустно. Ее взгляд говорил мне: «Прощай». Это мгновение я не забуду никогда. Мне казалось, что передо мной лежит умирающий человек. Она понимала все и без колебаний отдавала за меня свою жизнь. Она молила меня только об одном: чтобы я больше никому не доверяла. И не ела бы ничего в этом доме. Чтобы бежала отсюда как можно скорее. Вот о чем Кики просила перед смертью.
А потом наступила короткая агония. Яд действовал очень быстро. Тахикардия, остановка дыхания и смерть. Совсем как у человека. Ее глаза закатились, Кики дернулась последний раз и замерла.
Я с ненавистью посмотрела на лежащее на полу мясо. Потом на судок. Ах ты…
– Анисья! – заорала я и выскочила в холл. – Где она?!
– Да вроде здесь была, – появилась на лестнице Анюта. – На кухню зашла, чаю попить.
– Чаю?!!
– Да что случилось-то?
– Кики умерла! Съела мясо и отравилась!
– Да кто ж ей дал мясо-то? – удивилась Анюта.
– Анисья!!! – бешено закричала я. – Идти сюда, мерзавка!!!
Увы! Предательница прекрасно ориентировалась в огромном доме, знала все ходы и выходы. Пока я спустилась вниз, ее и след простыл. Бежать за ней не было смысла. Все равно я ничего не докажу. Кто мне поверит? Я под следствием и сама подозреваюсь в убийстве.
Я кинулась обратно наверх. В моей спальне рыдала Анюта.
– Успокойся, – прошептала я дрожащими губами. – Кики не вернешь.
– Какая умная была собачка, – всхлипнула Анюта.
– Слишком умная, – горько произнесла я. – Она сразу все поняла. Послушай меня… Ты никому об этом не скажешь.
– Как так? – Анюта от удивления перестала плакать.
– Принеси две пары резиновых перчаток, в которых ты делаешь уборку. Мы сейчас все уберем. Никого больше не зови. Сможешь похоронить Кики?
Она молча кивнула.
– Скажешь, что собака умерла от старости. От чего угодно, только не от… – Я глазами указала на мясо. – Иди за перчатками.
Анюта ушла. Я без сил опустилась в кресло, глядя на мертвую Кики. На соседнем кресле лежал диктофон. Что толку теперь от этих признаний? Хотя…
Анисья не случайно задержалась в доме. Не чай она пошла пить, а ждать моей смерти. Ей, видимо, сказали, что яд действует мгновенно. Так оно и есть. Мне достаточно было проглотить маленький кусочек мяса. Она поднялась бы сюда под предлогом, что забыла любимую заколку, подняла бы панику и в суете стащила бы диктофон. Выходит, все, что она сказала, – правда? Но кто ее подослал?
Что касается меня, то все обставили бы как самоубийство. Поводов покончить с собой у меня предостаточно. Я нахожусь в отчаянном положении, и то, что на Новой Риге ходят легенды о моих железных нервах, для следствия не аргумент. Суд состоялся бы без меня, и братьев, вне всяких сомнений, посадили бы надолго, Анисья получила бы небольшой срок, и то условно, а меня освободили бы от уголовной ответственности в связи с отсутствием среди живых. И дело было бы закрыто. Анжела мертва, я мертва, остальные преступники наказаны. Ловко! Что же такого натворила эта чернокожая девчонка, что ей так необходимо оставаться мертвой до конца своей жизни? И по чьим документам она теперь живет? Под каким именем?
Вернулась Анюта с двумя парами резиновых перчаток и картонной коробкой.
– Осторожнее, – велела я ей, натягивая перчатки.
– Но разве не надо вызвать полицию? – робко спросила она.
– Нет. Что мы им скажем? Отравили собаку? Ты хочешь, чтобы наша доблестные органы, которые убийство десятка людей подчас спускают на тормозах, в поте лица искала отравителя пса размером с дамскую туфельку?
– Но… Разве не…
– Молчи, – велела я. – Если мы обе хотим жить, нам надо молчать.
– Боже! – Она в испуге закрыла резиновой перчаткой рот и даже прикусила ее зубами.
– Я отсюда уйду. Сбегу потихоньку. И ты мне поможешь.
– Я боюсь, – затрясла она головой.
– Тебе ничего не грозит. Это меня хотели… – Я нагнулась и подняла с пола мертвую Кики. – Давай сюда коробку!
– Вот Иван Иваныч обрадуется! – невпопад сказала она. – Он ее терпеть не мог.
– Хоть на чьей-то улице праздник, – горько улыбнулась я.
Мне надо было подготовить побег. Я не собиралась еще хоть одну ночь провести в этом доме. Кто знает, вдруг для верности убийца именно ночью придет с петлей? Или с ножом, чтобы меня зарезать. Мне, похоже, вынесли смертный приговор. А я не хочу умирать, мне всего сорок два. В таком возрасте, говорят, только жизнь начинается.
– Но куда же вы пойдете! – всплеснула руками Анюта.
– Я что-нибудь придумаю.
Мы наконец избавились от последствий визита Анисьи, от трупа моей любимой собаки и от куска обожаемого мною мяса. Все это обрело вечный покой в картонной коробке, которую с плачем унесла Анюта. Ей было страшно, она боялась умереть, и горько, оттого что со мной связалась. Она хотела всего лишь стать начальницей над всей прислугой в доме, иными словами, сделать карьеру. А вместо этого идет хоронить криминальный труп. Хоть речь и идет всего лишь о крохотной собачке, все равно обидно.
Я же всерьез задумалась: где спрятаться?
Как я уже говорила, близких подруг у меня нет, кроме Анисьи, но та оказалась предательницей. Любовника тоже не имеется, я никогда не изменяла своему Иван Иванычу. Вся наша совместная с ним собственность принадлежит ему, ключи от московской квартиры у меня отобрали, и она, скорее всего, опечатана. Да и найдут меня там быстро. Надо спрятаться так, чтобы никому не пришло в голову искать в той дыре Зинаиду Андреевну Цареву.
И тут меня осенило. Конечно! Я спрячусь в избушке у братьев, заодно поищу там следы Анжелы! Надо же узнать, чей именно труп Коля-и-Толя свезли в лес под видом темнокожей невесты Иван Иваныча? И вообще, они ли это сделали? Вот зачем так пить? Были бы братья нормальные, сами бы рассказали всю правду. А так мне придется выполнять лишнюю работу.
