Книга Каникулы строгого режима - Андрей Кивинов

— Дело в том, товарищи, — поясниланачальница, — что наш лагерь тематически связан с морем. Поэтому у нас неотряды, как везде, а яхты. Сам лагерь называется «Юнга», а дети ивзрослые — «юнгоградцы».

— Очень хорошая идея, — одобрил Кольцов, —оригинальная. Отряды, действительно, как-то заезженно и формально.

«Ты б об этом театралу Вышкину сказал, — подумал ВикторСергеевич, — трое суток на шезлонге, как минимум, обеспечено».

— Территория пока не прибрана, — продолжалаЗинаида Андреевна, — вы, когда обустроитесь, сразу этим займитесь. Метлу играбли возьмете у завхоза, он уже в лагере. Внутри домика обязательноуберитесь. Мусор можно сжечь за забором, в специальном месте.

По ступенькам они поднялись на длинное крыльцо, огражденноелеерами, как на настоящей яхте.

— Вон те две спальни для девочек, те — длямальчиков. По десять коек в каждой. В комнатах унитазов, к сожалению, нет, наночь мы ставим детям ведро в чемоданной комнате. Выносить придется вам. Туалетырядышком, за углом. Ночью дети боятся туда ходить. Там же умывальники.

Настроение Сумарокова улучшалось с каждым новым словомначальницы.

«Зашибись! Смотрящий за строгой зоной должен выноситьпарашу! Что я, чушок или петух? Хер вам в два локтя! Мент меня в это втравил,пусть сам и выносит!»

— Здесь чемоданная комната… А это ваша, — ЗинаидаАндреевна отперла белую дверцу. — Прошу!

По размерам комната больше напоминала кладовку, но послезоновских бараков показалась шикарными апартаментами. Полуметровое окошко, двераскладушки с постельным бельем, тумбочка. Даже зеркальце на стене(«мартышка»). Все включено. Правда, на двери не имелось замка или даже защелки.

— К сожалению, отдельных комнат для персонала нет, но ядумаю, вы прекрасно устроитесь. Вещи можете хранить в кладовой, она запираетсяна замок. Кстати, а где ваши вещи?

— Их подвезут позже, — пояснил Кольцов, — изТихомирска.

— Заезд в лагерь послезавтра. К этому времени надозаправить все кровати. Белье возьмете у завхоза. Тридцать два комплекта —по числу детей на вашей яхте. Работы, товарищи, предстоит много, но вы педагогиопытные — справитесь. А завтра вечером распределим общественные нагрузки.

— Будет еще и нагрузка? — уточнил опер.

— Конечно… А в ваших лагерях разве не было?

— Ну, в общем, само собой. Самодеятельность там,рисование… Хор.

— Также завтра я ознакомлю вас с распорядком дня ипланом мероприятий на первую смену.

— Спасибо, Зинаида Андреевна. Ознакомимся с радостью.

— Располагайтесь. — Начальница протянула Кольцовуключи от кладовки для чемоданов. — Я живу в домике администрации, есликакие-то проблемы, пожалуйста, обращайтесь. В любое время суток.

— А столовка-то бычит? — опять рубанул Сумрак.

— Не поняла… Что-что?

— Ну, это… работает?

— Да, конечно. Ужин для персонала в семь тридцатьвечера.

Поболтав еще немного о проблемах педагогики и организациидетского досуга, Зинаида Андреевна наконец покинула яхту. Сумрак тут же рухнулна раскладушку.

— Приплыли, бля… Яхта номер шесть.

— Тебя точно кобыла в башку лягнула! — набросилсявожатый на воспитателя. — Сказал же, помалкивай в тряпочку! Хозяюшка,ШИЗО, педерасты, бычит… Ты б еще спросил, красный лагерь или черный. Обратно нанары захотел?

— Да мы и так на нарах. Даже колючка есть. Кончайгоношиться, а? Давай поспим лучше.

— Ночью поспим… Слышал, что хозяйка велела?

— Ну и х… х-хорошо! Пусть сама метлой машет. Я ей нечерт и не петух позорный!

— При чем здесь черти и петухи! Еще раз повторяю: мы нев зоне! Метлой махать не западло! Короче, я тебе как педагог педагогу конкретноговорю — кончай быковать и феней крыть. Мы теперь интеллигентные люди,едрит твою мать!

— Да пошел ты… Как умею, так и базарю.

— Тогда лучше вообще засохни!

— Сам варежку зашей.

— Стоп… Что такое варежка?

— Ну, как… Хайло. Рот.

— Хрен вам, товарищ воспитатель. Варежка — это предметгардероба! Чтоб руки в морозы не мерзли! А петух кто такой?

— Петух? — растерялся Виктор Сергеевич. —Пидорок опущенный, кто ж еще?

— Петух — это домашняя птица. Мужского пола. Сгребешком. Кукарекает по утрам.

— Ты только барана из меня не делай, ладно? Гребешок…

— Баран — это парнокопытное животное! Черт —отрицательный сказочный персонаж с рогами. Мочить — обливать водой,гасить — заливать огонь, а пришить — соединить куски материи ниткой!Редиска — овощ! Сука — самка собаки! Блин — это блин… Понял?!

— Обалденно интересно! Не знал…

(К сожалению, слово «обалденно» также приводится всмягченном варианте, да и весь диалог основательно подрезан. Цензура позорная,мать ее ети!)

— Я тебе вечером словарик составлю! — неуспокаивался Кольцов. — Чтоб адаптировался! И книжку из библиотекипринесу, чтоб родную речь вспомнил!

— Это еще посмотреть надо, кто из нас больше книжекпрочитал.

— Все, кончай бакланить. Пошли в санчасть.

— Зачем? На актировку?

— На перевязку! У меня бинты уже плесенью покрылись.Потом уборкой займемся.

Сумрак присел на раскладушку.

— Слушай, — он немного смягчил тон, — тысходи к лепиле один, а мне бинтов принеси, мазей, если есть. Я самперебинтуюсь.

— Чего, баб стесняешься?

— Ну, в общем… Какая разница… Соври что-нибудь.

— Глаз тоже сам перевяжешь?

Виктор Сергеевич взглянул в зеркало, потом осторожно смоталмокрый вонючий бинт, закрывавший подбитое око.

— Да, хорошая была граната… — Кольцов оценилпочерневший гноящийся фингал. — Противотанковая, не меньше. Пионеры будутв восторге. На обложку бы журнала тебя. «Боксерская жизнь». А лучше —смерть.

— Бодяги у лепилы возьми… Или капель каких.

— Не лепила, а врач! Отвыкай!

Опер махнул рукой, не став дальше выяснять причины такогонедоверия к докторам со стороны подельника. Пошел он со своими косякамиблатными… Где-то Евгений Дмитриевич слышал, что авторитетным ворам, например,западло обращаться к врачам-проктологам. Дескать, это пассивная форма… Но потомворовская сходка постановила, что все-таки можно. Впрочем, самые ортодоксальныеавторитеты попросили занести в протокол заседания особое мнение — врачапосле процедур надо бы пописать бритвой, как носителя порочащих сведений…Задница, одним словом.