Книга Корона во тьме - Пол Догерти

Английских баронов, пастырей и чиновников поставит на ответственные посты. Нет, — заключил Бернелл, — я обдумал все это дело. Убийство Александра III приведет только к смерти принцессы Маргариты и смертям сотен, быть может тысяч, англичан и шотландцев, а в конечном счете мы проиграем.

Корбетт сидел и думал о видениях, представших пред ним в деревне пиктов и о пророческих словах Томаса Лермонта.

— Итак, — сказал Бернелл, вставая, — вы прекрасно справились, Хью, теперь это дело в моих руках. Вы должны немедленно вернуться в Лондон к исполнению ваших обязанностей. Я встречусь с вами перед вашим отъездом.

Старый епископ, что-то бормоча под нос, прошаркал за дверь. Корбетт остался, глядя в окно. Солнечный свет померк, поднялся сильный ветер. Чиновник посмотрел на другую сторону Твида и увидел, что над Шотландией собираются темные грозовые тучи. В голове у него вереницей проносились образы: Александр III, король Шотландии, черной тенью на фоне ночного неба низвергающийся навстречу своей одинокой смерти, хитроглазый Уишарт, могучий и неукротимый лорд Брюс. И строки Томаса Лермонта вновь прозвучали у него в голове, и он понял, что это предсказание истинно. На тех зеленых холмах, там, вдали, прольются потоки крови, дабы гибель Александра III, грех убийства помазанника Божьего был смыт с лица земли. Его смерть требует искупления, и только потом корона вновь явится из этой сгустившейся тьмы.

XIX

В Эдинбургском замке Джон Бенстед, чиновник и чрезвычайный посол Эдуарда Английского, тоже завершил свои дела. Его вещи и сундуки с потайными отделениями для писем, памятных записей, счетов и прочих секретов Аарон отнес вниз, где их погрузили на вьючных пони, ожидающих на дворе. Бенстед оглядел холодную палату с каменными стенами. Он ничего не оставил и был втайне рад, что уезжает отсюда. Он уже посетил Уишарта, дабы поблагодарить его за гостеприимство, и был слегка удивлен чрезмерной епископской доброжелательностью. Слишком уж он приветлив, подумал Бенстед, и задался вопросом — не известно ли епископу что-нибудь из того, до чего докопался Корбетт.

Бенстед тяжело опустился на набитый соломой тюфяк и — не в первый раз — тихо проклял этого вездесущего чиновника. Он слышал, что Корбетт скрытен, честолюбив, непреклонен, хотя, как заключил Бенстед, не лишен совести. Таких и близко нельзя подпускать к делам государственным. Совесть нужная вещь, но ей нет места, когда дело касается важных дел между государями и государствами. Разве не понятно, думал Бенстед, что смерть нескольких человек ничего не значит, коль скоро это поможет установить мир и распространить славные порядки, утвержденные Эдуардом в Англии, по всей этой земле — как во времена римлян?

Бенстед боготворил Англию. Он смотрел на английского короля как на живое воплощение всего прекрасного и истинного в рыцаре и в короле. Бенстед читал истории об Артуре, передававшиеся менестрелями и трубадурами Франции и Англии, и считал, что, если они правдивы, тогда Эдуард — это вернувшийся Артур. Английский король принес мир и добрый порядок в Уэльс, он строил дороги, поощрял торговлю, залечил раны гражданской войны и с помощью парламента привел все королевство и другие свои владения в единение и стройность. А он, Бенстед, любит порядок и ненавидит хаос. Все имеет свое место, все должно быть расставлено по своим местам. Бенстед был врач и видел разрушение, которое приносит болезнь в человеческую плоть. Как учит блаженный Августин, королевство подобно телу, и его точно так же подстерегают недуги — гной и дурные соки в любой миг могут разлиться по каждому члену, вызывая заражение и превращая все в ничто.

Шотландия под властью неподобающего короля могла стать бубоном или нарывом на теле Англии. Снова и снова Эдуард доверял Бенстеду свои мечты не только о том, как он восстановит державу Генриха Ангевинского, но и расширит ее. Следует покорить северную Францию, присоединить Уэльс и Ирландию, а Шотландию захватить. Надлежит восстановить державу великого и таинственного Артура под дланью единого правителя. Эдуард не однажды говорил, что Шотландия таит страшную угрозу для его страны. Враждебная Шотландия может стать источником войны и разорения северных английских графств с их длинными незащищенными границами и уязвимой береговой линией. В 1278 году Эдуард попытался заставить Александра признать, что английский король — его сюзерен. Александр публично отказался, и оскорбленный Эдуард так никогда и не простил его и не забыл этого поступка. Тем не менее английский король был терпелив. Он положил слишком много сил, чтобы за просто так потерять Шотландию, и он пожертвовал родной любимой сестрой, чтобы заполучить эту страну. И что же? Его племянники, сыновья Александра, умерли при таинственных обстоятельствах. Эдуард не раз задавался вопросом в присутствии Бенстеда, не были ли эти мальчики на самом деле убиты французами или кланами, враждебными Англии. Эдуарда вполне устраивало, что шотландский король остается бездетным, ибо, коль скоро он умрет, не оставив наследника, Эдуард предъявит свои права, устроив брак своего единственного младенца-сына с Маргаритой, Девой Норвегии, и тогда воля английского короля распространится от Корнуэлла до самой северной точки Шотландии. Не будет больше набегов, не будет войн на Северной марке,[12]не будет больше опасности, что какой-нибудь иноземный король или принц воспользуется Шотландией как черным ходом в Англию.

Эдуард надеялся, что так оно и будет, но Александр и докучный, лукавый король Филипп Французский, как видно, захотели, чтобы стало по-иному. Английские соглядатаи в Шотландии доносили об увеличении числа посланников из Парижа, и англичане ужаснулись, узнав, что Филиппу удалось убедить Александра жениться на этой вздорной бабенке Иоланде. Эдуард, опасаясь худшего, сразу же отправил Бенстеда в Шотландию, разведать, что там может произойти. Поначалу Бенстед считал, что помочь делу он не в силах, и просто наблюдал и докладывал своему господину. Он лелеял надежду о тайном союзе между Эдуардом и кланом Брюса, но скоро понял, что Брюсы при всей их заносчивости и властолюбии никогда не выступят против шотландского короля в пользу Эдуарда. В результате Бенстед устремил все свое внимание на Александра III и его новую супругу и едва мог поверить своему везению, обнаружив, что отношения между королем и молодой женой далеки от гармонии. Бенстед мог бы позволить всему оставаться как есть или даже исподтишка подтолкнуть шотландского короля к разводу с Иоландой и помочь ему получить на этот развод разрешение Папы на основании отказа жены от исполнения супружеских обязанностей. Но на это ушло бы несколько лет. Папа находится в руках французов и не позволит скоро расторгнуть брак, ведь это оскорбит французский двор. Александр же действовал быстро и скрытно. Подстрекаемый хитрым де Краоном, Александр, как обнаружил Бенстед, не только вознамерился развестись с Иоландой, но и немедленно жениться на Маргарите, сестре Филиппа IV, и тем полностью отдать Шотландию под французское влияние. И Папа вовсе не собирался мешкать — под давлением Франции прежний брак мог быть спешно расторгнут в течение нескольких месяцев. Разумеется, Бенстед рассвирепел, а краснолицый, громогласный Александр еще и подшучивал над посланником Эдуарда, с удовольствием говоря о французском принце, восседающем на древнем троне Шотландии.