Книга Беглая монахиня - Филипп Ванденберг

— Хорошо говорить Фуггеру. Он в деньгах как сыр в масле катается!

Посланник засмеялся:

— Тут вы, пожалуй, правы. Но аугсбургские Фуггеры с молоком матери впитали умение обращаться с деньгами, это передавалось от отца к сыну, а потом к внукам. Вы же, если мне не изменяет память, купили и титулы, и приходы. Собрали вокруг себя самых известных художников, этого Кранаха и Дюрера из Нюрнберга, которые вас так выигрышно изобразили. К тому же ваш собор набит сокровищами!

Альбрехт готов был вцепиться в глотку сборщику долгов. Он вскочил и воскликнул:

— Что же, прикажете мне Майнцский собор продать?

Маттеус Шварц наморщил лоб, словно хотел сказать: «Неплохая идея». Однако вслух произнес:

— Разве вы только что не отказали Великому Рудольфо в его намерении подняться по канату на западную башню собора? Позвольте заметить, это было довольно неосмотрительно.

— Он имеет в виду десятую часть сборов, — вмешался секретарь. — От циркачей можно было бы потребовать и больше.

— И не только, — возразил посланник. — Зрелища, подобные этому, привлекают тысячи людей, то есть гораздо больше, чем может вместить ваш собор. Вот вам прекрасная возможность распространить среди народа ваши индульгенции. Говорят, несколько лет тому назад в Бамберге, когда Рудольфо поднялся на одну из соборных башен, было продано семь тысяч индульгенций.

Альбрехт Бранденбургский и его секретарь переглянулись, как будто на них только что сошел Святой дух. Чтобы подбодрить своего хозяина, Кирхнер с достоинством кивнул. Было видно, как в архиепископе боролись противоречивые чувства: освобождение от кары за грехи и шутовской балаган!

В конце концов он возмущенно рявкнул:

— Кирхнер, чего ты ждешь? Верни жену канатоходца!

Секретарь настиг Магдалену на пути в гостиницу «Двенадцать апостолов», излюбленное пристанище путешественников. Там она намеревалась вместе с зазывалой ждать Рудольфо и артистов.

— Прошу прощения за недоразумение, происшедшее у его курфюрстшеской милости, — церемонно начал Кирхнер. — Альбрехт Бранденбургский послал меня сообщить вам, что он, вероятно, встал сегодня не с той ноги…

— И вы побежали за мной, чтобы поставить меня об этом в известность? — перебила его Магдалена. Она сразу сообразила, что спесивый архиепископ поменял свое решение.

— Во всяком случае, — продолжил Кирхнер, — его курфюрстшеская милость приносит свои извинения по поводу отказа. Само собой разумеется, для него и для города большая честь, если Великий Рудольфо и его знаменитая труппа порадуют нас своим выступлением. Он просит вас вернуться для приватной беседы.

Предложение секретаря курфюрста звучало заманчиво, однако Магдалена вовсе не торопилась выказывать свой восторг и обратный путь с Кирхнером проделала почти молча.

Жители Майнца сразу зашушукались, увидев странную парочку. Они привыкли, что любвеобильный архиепископ использовал секретаря Иоахима Кирхнера в качестве посредника в своих любовных похождениях. Именно так Альбрехт Бранденбургский познакомился и с Элизабет Шюц, темноволосой красоткой, которую он называл Лейс. С ней он жил как с женой, правда, без благословения Церкви, и не делал тайны из того, что приходится кровным отцом очаровательной дочурки, которую Лейс однажды произвела на свет.

Но кто была эта прекрасная незнакомка рядом с Кирхнером? И почему секретарь князя-епископа, вопреки заведенному ритуалу, публично демонстрировал ее? Вскоре за Кирхнером и Магдаленой уже следовала оживленно жестикулирующая и орущая толпа.

Магдалена делала вид, будто не замечает скопления народа, а секретарь пытался отвлечь ее внимание от щекотливой ситуации хвастливым рассказом о богатой истории города. Он с гордостью вспоминал о временах Римской империи, как полтора тысячелетия тому назад римляне двумя легионами разбили лагерь напротив впадения Майна в Рейн. Отсюда Друзус начал свой поход против Германии, а через какое-то время были построены каменный мост через Рейн и римский акведук, ведущий в Могонтиациум, как тогда назывался Майнц. Впрочем, расцвет города продлился недолго, и Майнц впал в непробудный сон, совсем как спящая красавица, и был разбужен только в середине VIII века легендарным архиепископом Бонифацием. Патетически возвысив голос, Кирхнер провозгласил, что последующие майнцские архиепископы в качестве примасов Римско-католической церкви правили областью от Констанца до Бранденбурга и от Вормса до Праги.

Магдалена слушала его исторический экскурс вполуха. Она никак не могла отключиться от событий прошлой ночи и загадочного бормотания доктора Бомбаста. Размышления окончательно завели ее в тупик: то ли все это дьявольские происки, имеющие целью поставить ее на колени, то ли некая тайная сила, прознав о ее осведомленности о Девяти Незримых, делала все, чтобы вырвать у нее эти знания.

В Майнце Бомбаст на удивление быстро сошел с корабля и даже не попрощался, хотя на протяжении всей утомительной поездки все время искал ее общества. Так что же, случайная встреча была инсценирована им? В таком случае доктор был потрясающим актером!

Зазывале она о своем ночном приключении, конечно, ничего не рассказала. Ей так был нужен человек, которому она могла бы довериться, а Рудольфо с труппой должны были прибыть только завтра.

— Надеюсь, я вам не наскучил, — завершил архиепископский секретарь свою экскурсию.

— Что вы, что вы, — поспешила заверить его Магдалена, — это было чрезвычайно интересно!

К счастью, они уже дошли до резиденции, и любопытные зеваки остались позади. Через узкий боковой вход они вошли в неуклюжее здание, построенное из грубого песчаника. Крытая внешняя лестница вела непосредственно в зал аудиенций князя-епископа.

Кирхнер без стука осторожно открыл дверь и вежливо пропустил Магдалену вперед. Глазам ее пришлось сначала привыкнуть к темноте. Сперва ей показалось, что зрение ее обманывает, ибо представшее зрелище было более чем забавным. Она чуть не прыснула: гордый Альбрехт Бранденбургский стоял на коленях посреди зала на каменном полу и, воздев руки, о чем-то умолял стоящего перед ним мужчину. Магдалена сразу узнала его по знатной одежде. Это был тот самый человек, с которым она недавно столкнулась в дверях.

Заметив Магдалену, коленопреклоненный курфюрст поспешно подхватил руками подол своей сутаны и поднялся. Хорошо одетый мужчина исчез, не сказав ни слова, а Альбрехт Бранденбургский обратил свое внимание на Магдалену и предложил ей сесть. Выражение его лица молниеносно поменялось, и из смиренного просителя он превратился в надменного, самодовольного властелина.

— Как, говорите, имя этого канатоходца?

— Рудольфо! — Магдалена насупилась, тон архиепископа ей совершенно не понравился.

— Верно, Рудольфо. Я навел справки, этот Рудольфо, о котором я, кстати, впервые слышу, действительно мастер своего дела. Мы должны предоставить ему возможность доказать свое мастерство нам и жителям Майнца. Если представление будет соответствовать нашим ожиданиям и Великий Рудольфо не пользуется нечестными средствами вроде черной магии или тем паче некромантией, мы вполне готовы заплатить за его искусство по пять гульденов за день.