Книга А этот пусть живет... - Валерий Ефремов

Но с чего это вдруг телохранитель Прохора так распетушился? Ответ нашелся быстро и был, по сути, единственным. Огонек по каким-то своим делам ездил в Арканово и встретил там Куцего, который и разболтал — в нарушение приказа бригадира, — что Финк взят Гангутом, о чем поставлен в известность Советник. Это понятно. Не совсем ясно только, рассказал ли Куцый о побеге кассира. Ведь он об этом как бы не знает! Ни Гангут, ни Окунь об исчезновении Финка ему не говорили.

Итак, Огонек подозревает, что кассир либо общак в руках Советника или тот знает об их местонахождении, но скрывает это. Что-то в таком роде телохранитель должен предполагать, иначе бы он не решился так нагло атаковать машину Окуня.

Ситуация на дороге между тем уже была близка к развязке. Поначалу казалось, что «Мерседес» легко уйдет от мини-вэна, но тут обе машины фактически воткнулись в ехавшие впереди автомобили, обойти их Чангу не имелось никакой возможности, и он оказался, как говорят спортивные комментаторы, «в коробочке».

Теперь «Фольксваген» и «Мерседес» вновь ехали бок о бок. Огонек продолжал размахивать пистолетом и кричать что-то, по-видимому, чрезвычайно грозное, но заглушаемое шумом моторов. Чанг внешне никак не реагировал на это и катил с прежней скоростью, почти вплотную к передней машине.

Канат, понаблюдав какое-то время за развитием ситуации, обвел взглядом Советника и Гангута:

— Если кто дернется или просто хлебало не по делу раззявит… — И он щелкнул предохранителем «макарова».

— Что делать-то будем, бригадир? — спросил его Тум, который неотрывно следил за маневрами мини-вэна и «Мерседеса» и злобно комментировал происходящее. — Ведь этот козел того и гляди Чанга угробит!

— Помьочь ньядо Чьянгу, — поддержал водителя Ян.

— Подождем немного, — осторожно возразил Канат, пока плохо представляя, что за люди сидят в «Фольксвагене» и чего они конкретно хотят. И тут ему пришло в голову спросить об этом Окуня, который выглядел более старшим по статусу среди двух его пленников: — Кто они, тебе известно?

— Да, известно, — с подчеркнутым злорадством ответил тот. — Это люди Прохора, специалисты по ликвидациям.

— Ну-ка, бортани его, Топор! — крикнул своему водиле Огонек, раздраженный упрямством «Окуня», совершенно не собиравшегося останавливаться, несмотря на все угрозы телохранителя.

Шофер взглянул на спидометр и покачал головой:

— Больше ста двадцати… Сами в кювете окажемся… На хрена нам вообще нужен этот «мерин»?

— Спросить хочу кое о чем его хозяина… Ну, хотя бы пугани его!

Топор осторожно крутанул руль вправо, и обе машины почти соприкоснулись друг с другом, что, однако, не произвело видимого впечатления на водителя «Мерседеса» — тот даже не притормозил.

— Вот гондон штопаный! И за собственную дорогую тачку, блин, не боится! Нарезал, падло, капусты немерено — не зря столько лет Прохора окучивал! Шину, что ли ему, фофану, прострелить? — Огонек повернулся к одному из своих боевиков: — Кила! Дай мне пушку с глушаком!

— Зачем? Хлопок на дороге — обычное дело, — лениво возразил мордатый боец с бесцветными стеклянными глазами.

— Тебя забыл спросить! Дай ствол с глушаком, говорю!

Кила более спорить не стал — навернул глушитель на свой пистолет и подобрался к бригадиру. Отдав ему оружие, он слегка высунулся из окна, вероятно, чтобы получше рассмотреть преследуемую машину, но вместо этого получил пулю в лоб. Та вылетела из салона «Мерседеса», пробив изнутри его стекло.

Огонек недолго любовался на распростертое тело Килы и принялся бешено садить по серебристой иномарке сразу из двух стволов, уже не заботясь о какой-либо маскировке и о сохранности жизни «Окуня».

Напрасно Огонек считал, что Советнику не жалко собственной машины — когда началась перестрелка, он подумал о своем «Мерседесе» в первую очередь. В салоне иномарки находились, в частности, две гранаты, которые в результате такой передряги могли и взорваться, особенно если иномарка загорится или выскочит чека.

Нечто подобное и произошло. Чанг, видимо, из-за попадания в него пули потерял управление автомобилем, и тот скатился в кювет, после чего возник пожар, сопровождаемый взрывом.

Топор показал себя не слишком расторопным водителем. Он поздно нажал на тормоза и попытался, вывернув влево руль, объехать заваливающийся на правый бок «Мерседес», но джип попал под удар мчащейся по крайней полосе «скорой помощи» и сам оказался на боку.

Когда Окунь пришел в себя, то увидел лицо Гангута, который лежал с ним нос к носу, вылупив на него же зенки. Крови на физиономии бригадира он почти не увидел и рассчитывал, что тот жив и относительно здоров. Советник полагал, что и сам он находится в таком же состоянии, поскольку, пошевелив членами, не почувствовал очень уж острой боли.

Окунь приподнялся и огляделся по сторонам. Топор и Канат лежали в передней части салона без какого-либо движения. Столь же статичен был Ян, находившийся сзади бригадира.

— Гангут, ты как?

— Руки порезал, блин. Все в крови, — шепнул тот.

— Ты находишься рядом с косоглазым. Вытащи у него из карманов ключи от наручников.

— Не могу пошевелиться — на меня сиденье наехало, — горестно вздохнул Гангут.

Советник освободил свою правую ногу, на которой лежал какой-то непонятный ящик, и, поднатужившись, попробовал ею сдвинуть сиденье, защемившее бригадира.

Не получилось.

Тогда он подтянул левую ногу и одновременно двумя нижними конечностями нанес удар по сиденью.

Гангут взвыл, но зато вскоре сумел освободиться.

Тут зашевелился пристегнутый ремнями безопасности к водительскому сиденью Тум. Окунь счел небесполезным и его, как следует, пнуть ногой. Хураловец угомонился и вновь завис на ремнях.

— Возьми ключи у этого Яна, — повторил свое указание Окунь.

Не дожидаясь, когда бригадир вытащит их, он стал вылезать наружу сквозь разбитое стекло джипа с левой его стороны. Занятие это оказалось непростым и весьма болезненным. В результате он выбрался на дорогу, но его лицо и особенно руки сильно кровоточили.

Вокруг места происшествия уже начал скапливаться народ. Движение в Москву прекратилось, но в сторону области продолжалось как ни в чем не бывало. Его «Мерседес», в сущности, погиб вместе со всем своим содержимым. «Фольксваген» Огонька, как отметил Окунь, исчез.

Появился из перевернутого джипа и Гангут. Он от стекол пострадал еще больше и, что называется, истекал кровью. Надо было как-то ему помочь.

Они сняли друг с друга наручники, и взгляд Советника остановился на «скорой помощи», врезавшейся в их джип. Та стояла поперек шоссе и с виду почти не пострадала, если не считать помятого передка и разбитых стекол в кабине водителя. Черный джип, лежащий на боку, выглядел куда как хуже.