Книга Мусорщик - Андрей Константинов

— Кхе… что?

— Да деньги, Миша, деньги. Что же еще?

— Э-э… это не реально, Николай Иваныч.

— А как же — я не понял — ты вопрос собираешься решать?

— Ну, мы, безусловно, что-нибудь придумаем. Должность за мной сохранилась, Николай Иваныч. Приказ еще не подписан, но я уже знаю, что мне будет предложена должность вице-губернатора.

— Я тебя, Миша, поздравлю искренне.

— Спасибо, Николай Иваныч, — сказал «вице» с заметным облегчением. Голос Наумова действительно звучал вполне доброжелательно. Но следующая фраза опять его насторожила.

— Значит, насчет порта, Миша, наши договоренности сохранились?

— Насчет порта?

— Ага, именно — насчет порта, Миша.

— Насчет порта — нет… нет, не получится… может быть, позже?

— Э-э, нет, Миша. Так дела не делают, родной.

— Николай Иваныч!

— Не делают. Ну-ка, вспомни. Ты пришел ко мне на понтах, заявил, что победа Толяну гарантирована еще в первом туре. Так?

— Николай Иваныч!

— Так, — с напором продолжил банкир. — Ты попросил денег на избирательную кампанию. Так?

— Николай Иваныч!

— Так. И обещал за это отдать мне порт на четыре года. Так? — Бывший вице-мэр и будущий вице-губернатор больше уже не пытался влезть со своим «Николай Иваныч». — А теперь ты говоришь: нет. И я — заметь! — с тобой не спорю. Нет так нет, хрен с ним, с портом. Но деньги отдай, Миша.

Снова повисла тишина. Первым на сей раз заговорил Наумов:

— Ну так что, Миша?

— Это не ко мне вопрос, Николай Иваныч. Это к самому.

— Э-э, дружок. За деньгами приходил ты! Ты и верни.

— Но я же брал не для себя!

— А это уже не мой вопрос, куда ты их дел.

— Позвоните Анатолию Александровичу.

— Зачем же я буду ему звонить? Он у меня денег не брал. А ты брал, да еще и украл часть!.. Нехорошо это, Миша, некрасиво.

— Николай Иваныч!

— Украл. Может, потому твой Толян и пролетел, что вы себе от пирога отрезали изрядно. А? Вы же были стопроцентно уверены в победе. Вот и решили отщипнуть себе… кто проверит? Деньги-то идут черным налом. Вот и отщипнули. Вот и результат… Так что, Миша, для начала украденное верни.

— Да вы понимаете, Николай Иваныч, что вы говорите?

— О-о Миша! Вот я-то, друг мой ситный, очень хорошо понимаю. Это вашему придурковатому Толяну можно впарить что угодно. А я воробей стреляный, мне мозги пудрить не надо. А деньги отдашь. Срок — месяц.

Наумов бросил трубку на аппарат. Он был раздражен до края. Ну, прижмет он этого хитрого «вице»… ну, получит назад бабки. Но порт упущен! А порт — это такой бездонный колодец, откуда можно черпать, черпать и черпать. Петр прорубил окно в Европу, а непрофессиональная команда мэра закрыла его. По крайней мере, для Наумова… Из-за мелкой корысти шайки мелких воришек Николай Иванович потерял десятки или сотни миллионов долларов.

Наумов перекинул настольный календарь на месяц вперед и сделал пометку: «Позвонить Мише М.». Он был почти уверен, что вице-мэр (вице-губернатор) расплатится до назначенного срока и звонить не придется. Он ошибся.

* * *

«В круговороте событий мы почти забыли Обнорского. Мы потеряли его из виду!» — может сказать читатель.

И будет не прав. Мы не упускаем из виду ни одного из наших героев. Мы точно знаем, что Шмулевича поместили в СИЗО, а подполковник Кудасов написал подробное письмо на имя прокурора города. В письме Никита Никитич обстоятельно описал роль Шмуля в деле, подчеркнул его активное сотрудничество с РУОП по задержанию ростовского киллера… В будущем это Шмулевичу здорово поможет. Хотя возвращения на зону избежать не удастся.

Ростовчанина, во избежание «сюрпризов», определят в изолятор ФСБ. Он тоже начнет давать показания, благодаря чему в Ростове раскрутят дело о целой организации, работающей на заказных… Но это другая история.

Мы знаем и о судьбе Лены Ратниковой. И полковника Семенова, и многих других. Мы знаем даже, в каком месте на огороде Шмулевича закопали трупы убитых собак. Мы съездили на озеро, где покоится под черной водой тело Антибиотика. Мы не скажем никому, где оно — это озеро. Не скажем, как оно называется… Однажды мы съездили туда и выпили по глотку «Хванчкары» на берегу. А остальное вино вылили в воду. Кроваво-красное пятно долго не расходилось, лежало в черной воде страшное, как сама память о Палыче… Нам нисколько не жалко эту старую сволочь. Мы приехали попрощаться.

А вот о судьбе Кати Гончаровой-Даллет нам ничего не известно. Правда. Катя растворилась в маленькой, но густонаселенной Европе без следа… Встретимся мы еще раз или нет? Бог знает. …Но что же все-таки Андрей Обнорский? Андрей работал. Взахлеб, взапой. Так, как умеют работать только по-настоящему увлеченные люди, когда важен не только результат, но и сам процесс. Работа шла легко, и книга двигалась невероятными темпами. Ларс, получив в Стокгольме очередную «портянку» с факса, звонил и, посмеиваясь, спрашивал: а не нанял ли Андрей бригаду помощников?

Обнорский отвечал: нет, пока работаю один. Но чувствую, что одному уже туго. Пора создавать агентство журналистов-расследователей. Ларс, конечно, шутил. А Андрей — нет. Мысль о создании коллектива единомышленников засела в голове давно. Неформальным образом такой коллектив даже был создан внутри редакции городской молодежки, но по разным (и объективным, и субъективным) причинам он распался… Вечная ему память!

Теперь, чувствовал Обнорский, время настало. Время выдвигало новые жесткие условия, в которых даже самому увлеченному и талантливому одиночке делать нечего. Криминальный мир организовался, структурировался, интегрировался во многие властные структуры. Исследовать его нужно было тоже организованно.

Тот весьма не малый архив, который собрал Андрей еще до посадки, уже явно не соответствовал новой реальности. Требовалось переходить к компьютерным методам и базам данных. Та же самая компьютеризация, кстати, породила новые виды преступлений. Да и количество старых, традиционных выросло неимоверно. Свободная Россия уверенно шагала по Пути Реформ. Одним из первых заметных результатов «реформаторства» стала криминализация общества.

* * *

Лето заматерело и понеслось галопом в облаке тополиного пуха. В пьяноватом качании потоков раскаленного воздуха над крышами. С грозами, политическими скандалами и мелкими сенсациями.

Обнорский работал как лошадь. Он писал книгу, времени не оставалось вовсе. Свистопляска с выборами Президента прошла мимо него. На выборы он не ходил, да и вообще почти их не заметил.

Однажды вечером, когда Андрей с удовлетворением закончил очередную главу и закрыл папку с рукописью, зазвонил телефон. Звонок был явно международный, и Андрей решил, что звонит Ларс. По вечерам они общались часто и подолгу.