Книга Киллер из шкафа - Андрей Ильин

— А тебе не все равно? Если разыскивают.

— Э нет, не скажи. Если он пару человек топором зарубил — это одно. А если злостный неплательщик алиментов — это совсем другое. От алиментщика я отказываться не буду. Неуплата алиментов — это дело хоть и противозаконное, но не преступление.

Мухлевал, конечно, бывший сослуживец насчет своей законопослушности и борьбы за чистоту нравов в фирме. Ему что алиментщик, что тот убийца с топором — все едино. Он бы ни от того, ни от другого не отказался. Лишь бы только они платили исправно. По разной, естественно, ставке. Алиментщик платил бы меньше, чем находящийся в розыске новоиспеченный Раскольников. Раз в десять меньше.

Не из-за того звонил сослуживец, чтобы ненароком убийцу с алиментщиком не перепутать. Звонил разузнать, не проходит ли он по линии безопасности, с которой, в отличие от милиции, ссориться не хотел. Потому что одно дело противоправная бытовуха и совсем другое — защита государственных интересов. Здесь в случае чего на незнание и природную слепоту не сошлешься. Здесь вмиг лицензии лишат.

Так что озабоченность бывшего коллеги вполне понятна.

Непонятно только, отчего он по такому пустяковому вопросу вдруг на столь «высокий» телефон звонить стал. Как видно, там что-то еще, кроме всероссийского розыска. Что-то его в том клиенте задело.

Но тогда тем более надо сослужить ему службу.

Чтобы еще более обязанным сделать. Чтобы поглубже на крючок взаимных услуг и обязанностей посадить.

Отчего не помочь по-приятельски, если эта помощь не входит в противоречие с прямыми служебными обязанностями, а дивиденды обещает немаленькие. Охранные фирмы, они в самой гуще криминальных событий варятся. Со всеми дружбу водят, за всеми следят, всех охраняют. И тех, кто с деньгами, и тех, кто эти деньги у них изъять мечтает. А у того сослуживца агентство действительно не из последних. Так что знает он очень много чего интересного, о чем другие не догадываются. Так что помочь ему самый прямой резон.

— Ладно, диктуй фамилию своего клиента. Только помедленней. Я записываю.

— Иванов...

— Иван...

— Иванович...

— Родился...

Мать честная! Верно говорят — на ловца и зверь бежит. Если, конечно, тот ловец ушами не хлопает...

— Ладно. Записал. Иванов Иван Иванович.

— Не проходил такой? Не помнишь?

— Такой? Нет. Первый раз слышу. Но справки наведу. Ты на всякий случай минут через тридцать перезвони.

— Зачем через полчаса? Это дело не срочное. Я могу погодить. Могу и завтра.

— Лучше через полчаса. Завтра мне не до того будет.

— Через пол так через пол. Нашим лучше... Генерал положил трубку. И взглянул на стоящего навытяжку зама. Который умел очень хорошо докладывать.

— Вот что, я передумал. Я отменяю приказ насчет розыска гражданина Иванова.

— Как отменяете?

— Так отменяю. Не надо искать гражданина Иванова.

— Почему не надо?

— Потому не надо. Потому что я его уже нашел!

— Нашли?! Когда нашли?

— Пока вы тут передо мной клювом щелкали, нашел. Так что расслабьтесь и идите.

— Куда идти?

— За майором Проскуриным идти. Быстро идти. Очень быстро идти. Чтобы через пять минут... Приказ ясен?

— Но...

— Приказ ясен?

— Так точно!

— Ну вот и идите...

Через пять минут явился майор Проскурин. Через двадцать пять минут перезвонил бывший сослуживец, который теперь руководил охранной фирмой, куда пришел находящийся в розыске гражданин Иванов.

— Здравствуй, Степан Степанович, еще раз.

— Это верно. Это хоть сто раз. Здоровье, око лишним не бывает.

— Ну что там у тебя по Иванову?

— По Иванову? Все нормально по Иванову. Наш он.

— Как ваш?

— Вот так — наш. Проходит тут по одному дельцу.

— Кем проходит?

— Пока свидетелем.

— А потом?

— Потом видно будет.

— Дело-то серьезное? Или так, мелочь?

— Ты меня, Петр Васильевич, прямо на должностное преступление толкаешь. По статье «Разглашение предназначенной для служебного пользования информации».

— Степан Степанович, ты же меня знаешь.

— Да я-то знаю. А вот новое начальство не очень. Новое начальство, если что, меня не поймет. Спросит — по какой такой причине лишнего натрепал? А если натрепал, что взамен получил? Уж коли натрепал... Закон сохранения информации знаешь?

— Энергии знаю.

— Ну так вот информации звучит примерно так же. Сколько информации из источника вышло, столько же для сохранения равновесия должно войти. Иначе может дно показаться. Понял?

— Понял. Не дурак.

— И что предложить можешь?

— Могу предложить свою помощь в поддержании требуемого уровня информации... Если мне вначале оттуда чуток отольют.

— Отлив дорого стоит.

— Прилив тоже не бесплатен.

— Ну то, что ты можешь предложить, это еще бабушка надвое сказала. А у меня информация горячая. Только что с плиты. Аж пузырится вся.

— Это я понимаю. И готов платить. По предложенной продавцом стоимости.

— И подписью готов платить?

— Шутишь, Степан Степанович. Кто же нынче подписи свои в таких учреждениях оставляет. Сегодня ты есть, а завтра тебя нет. А документик вот он, пришпиленный к делу, в шкапчике лежит. Как мина замедленного действия под седалищем. Брось, Степаныч. Зачем тебе я? Что у тебя, своих сексотов нет?

— Есть. Как не быть. Только они все, вместе взятые, половинки тебя не стоят. Я бы их всех за тебя не задумываясь. И все причитающееся им материальное вознаграждение.

— Нет, Степан Степанович. Это не цена. Это грабеж среди бела дня. Сбавь цену.

— Дешевле не смогу. Если дешевле, то тогда и с моей стороны, извини, только половинка «товара» будет.

— Половинка так половинка. Мне выбирать не приходится.

— Ну тогда, значит, считай, я с тобой уже в расчете. Предоплатой в расчете. Я тебе за ту цену, что ты мне предложил, все, что мог, про Иванова сказал. Про то, что он по нашему ведомству проходит, сказал. Дело за тобой.

— За мной не заржавеет. Что знаю — скажу. Если спросишь.

— Я спрошу. Это ты не беспокойся.

— Да уж не беспокоюсь...

— И еще об одной, в счет долга, услуге попрошу.

— Без подписей?

— Без.