Книга Крот в аквариуме - Владимир Чиков

— Что нового у вас, Дмитрий Федорович, на китайском направлении? — поинтересовался генерал для затравки серьезного разговора.

— Работаем, анализируем. Ситуация в Китае, Константин Егорович, пока не радует. Антисоветизм в Пекине по-прежнему не снижается, а, наоборот, усиливается.

— Что ж, пока жив Мао Цзэдун, это будет продолжаться. А там посмотрим, как будут складываться обстоятельства. Но я пригласил вас не для того, чтобы поинтересоваться событиями в Китае. Меня несколько удивило и насторожило вот это послание… — Генерал подал ему красиво оформленное приглашение на официальный прием из американского посольства. — С чего бы это после десятилетнего перерыва янки вдруг вспомнили о вас? — ехидно заметил Сеськин.

Пропустив мимо ушей замечание начальника управления, Поляков продолжал молча читать приглашение. В нем сообщалось о приезде в Москву полковника в отставке Джона Меррита Харрисона и о том, что прием состоится 7 июля 1972 года на квартире военного атташе США, полковника Притчарда в здании посольства по адресу: улица Чайковского, 19/23.

Прочитав приглашение, Поляков от бессильной, дикой злости аж затрясся весь и даже выругался вслух:

— Они совсем там охренели! Ну посудите сами, Константин Егорович, какое отношение имею я к американскому направлению работы? Никакого! — Потом, взяв себя в руки, с дрожанием в голосе добавил: — В посольстве, очевидно, не знают, что теперь я работаю на китайском направлении. Надо сообщить им об этом, а иначе они постоянно будут приглашать меня на свои приемы.

— Вот вы и предупредите их там, на приеме седьмого июля. Не мне же, генералу Сеськину, идти в посольство без приглашения.

Поляков решил уклониться от посещения американского посольства.

— Нет, я не могу пойти на прием.

— Почему? — удивился генерал.

— Да мне же дыхнуть сейчас некогда! — с досадой выпалил Поляков. — Вы же знаете, что на мне висит подготовка отчета за первое полугодие. Вы же сами определили мне срок — сдать отчет к десятому июля.

Генерал заерзал в кресле.

— Ишь ты, работяга какой нашелся! Он, видите ли, человек занятой, а мы все, в том числе и приглашенные на прием весте с вами офицеры из управления внешних сношений Министерства обороны, получается, бездельники. Нет уж, Дмитрий Федорович, отговорки ваши не принимаются во внимание. Не настолько они серьезные, чтобы их принимать. Да и большое руководство наше не возражало против направления вас на этот прием.

— А на каком уровне санкционировано мое посещение американского посольства? — Тайная злоба на своих коллег из резидентуры ЦРУ все еще была заметна в глазах Полякова.

— Вопрос решался на уровне первого заместителя начальника ГРУ Мещерякова[54]и согласовывался с контрразведкой КГБ. А теперь вы скажите мне, кто такой Меррит Харрисон, ради которого устраивается этот прием?

— Полковник Меррит хорошо знаком мне по работе в Бирме. Мы даже дружили тогда семьями.

— Меня сейчас больше интересует, почему его принимают с такой помпой в Москве? Он — представитель Пентагона, установленный разведчик ЦРУ или военный дипломат?

— Я не считаю его ни разведчиком, ни дипломатом. В Рангуне он ведал хозяйственными вопросами по линии Пентагона и являлся начальником снабженческой организации МИДТ. Как расшифровывается это сокращение, мне не известно.

— А зачем вам нужно было знакомиться и поддерживать контакт с ним?

— Через него я имел возможность выходить на других сотрудников МИДТ. Снабженцы же для всех и всегда являлись нужными людьми. Благодаря ему я бесплатно посещал корт и международный яхт-клуб «Рангун сэйлинг клаб» на берегу озера Инья-Лейк. Посещение этих спортивных объектов вызывалось необходимостью приобретения полезных связей как среди местных высокопоставленных граждан, так и среди иностранцев. Вы же не хуже меня знаете, что разведчик должен искать связи везде, даже на местных рынках.

— Согласен. Но в том числе их надо искать и на приемах в посольствах. Надеюсь, вы не будете это отрицать?

— Нет, конечно.

— Вот и хорошо. Тогда придется вам сходить по долгу службы и на прием к военному атташе Америки…

— Но мне совершенно непонятно, зачем было приглашать меня-то на этот прием?

— А чего же тут непонятного? Старый друг лучше новых двух. Вот поэтому Меррит, наверно, и убедил атташе Притчарда пригласить вас.

— Ну если это так, тогда придется сходить, — согласился Поляков, мысленно на чем свет стоит ругая легкомысленных американских разведчиков. «Ну в самом деле, разве можно так бездарно и грязно работать со своими информаторами?!» — продолжал он возмущаться, покидая кабинет генерал-лейтенанта Сеськина…

* * *

Прием, устроенный по случаю приезда должностного лица Министерства обороны США, был достаточно высокого уровня. Меррита представили гостям как полковника и успешно действующего бизнесмена. В течение всего приема Поляков находился рядом с ним и при этом вел себя несколько настороженно. Когда официальная часть приема завершилась, к Мерриту и Полякову неожиданно подошел широкоплечий американец и поинтересовался у советского гостя, где в Москве он мог приобрести такой модный костюм. В процессе завязавшейся беседы навязчивый американец как бы случайно и незаметно для других назвал словесный пароль «607 Мэдисон-авеню». Уловив обостренным слухом цифру «607» и последующие за ней два слова, но не поняв, что к чему, Поляков отвернул борт пиджака, показал фирменную этикетку и сказал, что костюм был приобретен не в московской «Березке», а в Нью-Йорке.

Когда прием завершился и Поляков на мгновение оказался за группой гостей, американец при прощальном рукопожатии вложил ему в ладонь какой-то небольшой предмет. Быстрее, чем следовало, Поляков сунул его в карман и, опасаясь, что кто-то из приглашенных сотрудников Генштаба или советских официанток, обслуживавших прием и являвшихся, как правило, агентами КГБ, мог заметить этот трюк, поспешно распрощался со своим американским «другом» Мерритом и покинул зал приема.

Дома Поляков развернул клейкую ленту и увидел небольшого размера приборчик для изготовления микроточек с приложенной к нему инструкцией. Ее он сразу же сжег, а прибор по изготовлению микроточек вынес в гараж, разрубил на мелкие части и выбросил их в разных местах.

Совершенно не понимая, почему цэрэушники навязывают отвергнутый им еще в Нью-Йорке способ передачи информации — путем изготовления микроточек, Поляков, разозлившись, решил приостановить с ними агентурные отношения в Москве. Охладел он и к сбору секретной информации для них. Присутствуя на оперативных совещаниях, он теперь ничего не записывал, старался лишь на всякий случай запоминать только самое важное и интересное. От активных же действий по добыванию секретных сведений воздерживался и не совал свой нос в дела других подразделений для их получения втемную. Но это продолжалось недолго, у него вновь появился настрой, видимо уже выработанный годами, на поиск нужной американцам информации. Через полгода он снова начал использовать метод выведывания для получения у своих коллег из других управлений главка различных сведений, представляющих оперативный интерес. Понимая, что не имеет права оступиться, он делал это очень осторожно, чтобы не дать понять собеседнику, что на самом деле его интересует.