Книга Два завоевателя - Мэрион Зиммер Брэдли

— Неужели? Мелора куда более искусная лерони, чем я. Она прислала мне весточку, что вскоре должна отправиться в Нескью, — тараторила Мелисендра. — Как себя чувствует отец?

— Когда я видел его в последний раз, на празднике Середины зимы, неплохо. Надеюсь, вы слышали, что он был ранен в бою неподалеку от Морейской мельницы? Клинок оказался отравленным. Пока он не может обходиться без трости.

— Он прислал мне письмо. Мелора тоже приписала — она с восторгом отзывается о вашей храбрости… — Девушка неожиданно опустила глаза и покраснела.

Бард со всей возможной любезностью заметил:

— Я рад, что Мелора так высоко оценила мои скромные заслуги. — Ему пришлось приложить усилие, чтобы скрыть гнев, вновь вспыхнувший в душе. Та самая Мелора, которая отказала ему! С нее все и началось!.. Клялась в дружбе, любви, а на поверку оказалось… Однако эта девица ни в чем не виновата, и он повторил: — Рад, что ваши родственники с уважением относятся ко мне, дамисела. Вы знаете, я подумал, что, возможно, самый лучший вариант для меня, если я поскачу в Эль-Халейн, к вашему родственнику Макарану, и там поступлю на службу.

— К сожалению, Макараны в настоящее время не нуждаются в наемниках. Правитель Эль-Халейна объявил о перемирии с Хастурами и с Башней Нескьи. Они дали клятву, что прекращают всякую междоусобицу, будут хранить мир внутри границ и воевать только за пределами принадлежащих им территорий. Вас, мой лорд, ждут большие неприятности, если вы направитесь туда. Они больше не занимаются наймом солдат за пределами владений.

Бард удивленно вскинул брови. Вот новость так новость! Выходит, Хастуры из Тендары и Хали распространили свое влияние и на Эль-Халейн?

— Благодарю за предостережение, дамисела. Мир, возможно, хорошая новость для крестьян, но для воина — это печальное известие.

Мелисендра простодушно улыбнулась:

— Если мир продержится достаточно долго, если все стихнет, то, может, придет день, когда мужчины займутся и другими делами, а не только войной. Хотелось бы, чтобы такие люди, как мой отец, нашли иное применение своим талантам. Уверена, в этом случае они принесли бы больше пользы.

Тут подал голос дом Рафаэль:

— Ступай, девочка, к моей жене — пусть она приготовит все необходимое. Скажешь, что Бард уедет сразу после захода солнца. — Голос у него был недовольный.

— Зачем, отец? — удивился Бард. — Вы что, гоните меня? Я хотел переночевать в родном доме. Я же не увижу его в течение семи лет. И вас не увижу!

— Гоню тебя? — воскликнул отец. — Ты разве забыл, что тебе отпущено только три дня, чтобы покинуть пределы Астуриаса?

— Мне же хватит одного дня, чтобы добраться до границы! А если я поскачу к северу, к Кадарину, и того меньше. Правда, в той стороне как раз и расположен Эль-Халейн, который, как утверждает Мелисендра, теперь в руках Хастуров… Что ж, подамся в Хеллер — погляжу, не нуждается ли лорд Ардаис в мечах. Или, может, вы полагаете, что ваш дорогой брат пошлет за мной убийц, которым будет дано указание тайно прирезать меня? Так, что ли, отец?

Дом Рафаэль долго не отвечал, потом изрек:

— Искренне надеюсь, что до этого не дойдет. Дело в том, что и так есть кому заняться этим делом. Отомстить за Джереми или за принца — один из них вполне способен шепнуть хватким людям. Думаю, для кое-кого это наилучший выход из положения. Даже через семь лет твое возвращение может прийтись не по душе. Я должен все предусмотреть, сын мой. Я не желаю, чтобы меня поставили перед фактом твоей гибели.

— Я буду осторожен, отец, но я не собираюсь, словно побитый пес, крадучись пробираться к границе!

На какое-то мгновение его глаза встретились с глазами Мелисендры. Девушка покраснела и попыталась было отвести взгляд, но ничего не получилось. Бард по-прежнему вглядывался в ее лицо. Помнится, мастер Гарет предостерегал его насчет Миреллы — посмел устроить ему выволочку, словно мальчишке. Вот и Мелора раздразнила его, разожгла страсть, а потом сбежала. Он продолжал неотрывно глядеть на Мелисендру, пока по телу девушки не побежали судороги. Она густо покраснела и стремительно выскочила из комнаты.

Бард засмеялся и наклонился к Аларику:

— Ступай, там, в игрушках… Можешь выбрать лук и стрелы и еще что хочешь. Да все забирай. Мне они больше не понадобятся, зачем лежать попусту, когда я уеду. Пусть хотя бы мой брат в них поиграет. Ты пока разберись тут с ними, потом я расскажу, как должен вести себя заложник при дворе короля.

Позже, когда мальчик ушел — унес, придерживая обеими руками мячи, воланы, охотничьи луки и прочие игрушки, — Бард подошел к окну, улыбнулся от благостных предчувствий. Никуда она не денется, девица Мелисендра, сама придет. Вряд ли сможет противостоять чарам, которые он наложил на нее. Это только слово такое — наговор, а если по правде, то ей не устоять против него. Все эти чертовы женщины одинаковы — им только кажется, что они могут дразнить его, отказывать. Это только в те минуты, когда он способен дрогнуть, пожалеть их. Стоит ему взять себя в руки — и им не устоять. Бард усмехнулся, когда услышал на лестнице легкие шаги.

Она вошла медленно, робко, едва переставляя ноги.

— Мелисендра, — он повернулся к ней, — что вам угодно?

Она глядела на него широко раскрытыми глазами — с недоумением, испуганно.

— Я… Я сама не знаю. — Она задрожала. — Я решила… Мне показалось, что мне надо прийти.

Чуть скривив губы, он подошел к ней, прижал к себе и крепко поцеловал. Впился в ее губы — надолго, страстно. Услышал, как гулко бьется сердце.

Он должен был поступить так же с Карлиной. По крайней мере, стоило попытаться… Тогда бы ничего не случилось — они не смогли бы навредить ему. И принцесса бы не смогла уже слова против сказать. Ну и осел же он был! Почему он решил, что она сделана из другого теста, что и остальные женщины? Как он мучился — пусть бы и она отведала этих страданий. Он все еще желал Карлину — сам удивился, однако тяга была сильна. Даже неодолима… Может, потому, что она по закону принадлежала ему и вот все сорвалось. Это было поражение, а он не хотел испытывать горечь неудач. Это чувство было не для него. Для других — пожалуйста! Но не для него!.. Вот еще что — она была королевской дочерью, следовательно, неким символом, к которому сам, не сознавая этого, страстно тянулся. Он, недестро, женится на принцессе — это ли не честь, это ли не успех. И в этот момент король Одрин посмел разрушить сказку.

Его руки добрались до кружевных оборок, которыми было обшито нижнее белье Мелисендры. Она ему все позволяла, даже дыхание затаила — стояла не шевелясь, как вкопанная. Словно рогатый кролик под взглядом чудовищной птицы баньши. Потом судорожно вздохнула, когда его рука коснулась сосков. Слезы беззвучно покатились из глаз. Грудь у Мелисендры пышная — не то что у Карлины, едва распустившиеся бутоны. Какой нежный розовый поросеночек, мелькнуло у Барда, совсем как Мелора. И точно так же, как ее сестра, эта девица поддразнивала его, манила… Одним словом, насмехалась… Ну, на этот раз она не убежит! Он легко поднял ее, понес на кровать — сжал так, что Мелисендра не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой. Мысли тоже оказались под тяжким спудом… Она даже не сопротивлялась, когда он бросил ее на постель, содрал юбки. Просто беззвучно плакала — слезы были крупные, горьковато-соленые, собирались в уголках рта… Потом принялась что-то бессвязно шептать — сопротивляться, что ли, вздумала?.. Еще чего!.. Бард уже взгромоздился на нее. Она жалостно вскрикнула. Всего один раз…