Книга Антифэнтези - Виктор Кувшинов

Все стало на свои ужасные места. Мы оказались в мире, очень похожем на наш. Но таких машин, в таком количестве собранных в одном месте, у нас уже не найти нигде, если только не оказаться на съемках фильма про каких-нибудь Сталинских революционеров.

Наше размазывание чувств по ступенькам университета прервал дядька, выскочивший из черного моторного кабриолета (а правильнее сказать, драндулета). Он подбежал к нам и спросил:

– Куда профессор желает ехать?

– Домой! – Я попытался начальственно махнуть рукой и стал неспешно спускаться по лестнице, совсем нешуточно облокачиваясь на Машину руку.

Шофер предупредительно открыл заднюю дверку. Я залез внутрь и настойчиво дернул за руку замешкавшуюся девушку. Не хватало еще, чтобы она осталась одна посреди улицы! Маша неловко плюхнулась ко мне на коленки. Я, чтобы скрыть боль в потревоженных костях, скабрезно захихикал. Шофер с каменным лицом закрыл дверку и прошел к себе. Мышуня немного пошипела, но устроилась-таки рядом. На что я заметил:

– Это вам, конечно, даже не «Жигули»! Но потерпи, милая, и мы скоро уснем праведным сном в моих шикарных апартаментах! Поверь, я даже не буду тебя… как это говорят… соблазнять.

– Ой, уморил! – рассмеялась егоза. – Да ты хоть знаешь, что ты сейчас можешь соблазнить только на тот свет?!

– Как это так? – начал было возмущаться я.

– А куда ты годишься? Если только на анализы – и те испорченные!

От такой отповеди я заткнулся и молчал всю дорогу, смотря в окно. Эх, лучше бы я туда не смотрел: отличия стали громоздиться одно на другое, только еще больше вводя меня в состояние меланхолии.

Одно хорошо, кажется, я все-таки достал Мышунину совесть, спрятавшуюся, как Кощеева смерть, под десятью оболочками моей подружки. Я почувствовал на своей старческой лысине ее руку, пытающуюся пригладить остатки куцых волос.

– Бедненький мой старичок! Я же не про тебя говорила, а про это старое тело. Ты у меня орел хоть куда! Вот домой выберемся, я тебя по блату устрою на сдачу всех анализов!

– Размечталась! Пока мы тут прохлаждаемся, там наши тела портятся под разлагающим влиянием вампиров и эльфов. Так что на хорошие анализы не надейся, – примирительно проворчал я.

– А я тебе в таком виде больше нравлюсь? – вдруг спросила Машуня и заинтересованно глянула на меня.

Вот ведь женщины – не пойми где, не пойми в чем, а все туда же: «Как вам моя прическа?»

– Нет, самой красивой ты выглядишь в межмирье! – честно признался я, и заслужил признательный чмок в свой сморщенный лоб, на что шофер только тревожно зыркнул в зеркало заднего вида. Оставалось только догадываться, что он подумал при виде студентки, резво запрыгнувшей на коленки к дряхлому профессору и схватившей его за остатки вихров с поцелуями. Хорошо, что это длилось всего мгновение, хотя, если честно, я бы еще «потерпел», но Мышуня, словно птаха, уже слетела обратно на сиденье.

– Не знаю, какие нравы в этом мире, но, похоже, весьма пуританские, – осталось только довольно хихикнуть мне.

Дальше развивать тему не получилось, так как мы въехали во двор довольно симпатичного особняка. Пожалуй, профессор, как минимум, академик или ректор института – в таких особнячках, да еще в черте города, простые учителя не живут.

Мы с Машуней, как ни в чем не бывало, прошествовали рука об руку к дому.

– Ну вот, есть подходящее место предаться освободительному сну! – удовлетворенно заметил я, дребезжа козлиным голоском и потряхивая не менее козлиной бородкой.

– Представляю, что народ подумает о свихнувшемся под старость профессоре! – поддержала мою мысль Мышуня.

– Не смеши меня, а то я от хохота рассыплюсь, – закашлявшись, сипло выдохнул я. – Нам нужно успокоиться, а ты тут…

– Сам начал! Еще распиши, какого легкого поведения студенточку я собой представляю!

– Нет, не легкого и даже не тяжелого, а, я бы сказал, молодую особу, снедаемую странной тягой к полуразложившимся от старости кавалерам.

В результате перед открывшейся дверью мы предстали, весьма странно хихикая. Правда, от встревоженного вида встречавшей нас женщины наш смех быстро сошел на нет.

– Папа, что ты здесь делаешь с этой… девушкой посреди занятий? – вопросила «моя дочка».

– Стою и смеюсь! – опять улыбнулся я. – Давно так не смеялся.

– Ничего смешного в том, что ты заявился с чужой женщиной, я не вижу. Видела бы этот позор мама!

– Доченька, какой может быть позор в моем возрасте? Мне просто не поздоровилось, и эта чудесная девушка, студентка из моей группы, милостиво согласилась меня проводить до дома. Кстати, ее Маша зовут.

Женщина в роскошном атласном халате удивленно подняла брови и переспросила:

– Как? Ланша?

– Да-да, не обращай внимания… – старчески зачастил я, испугавшись, что с именами у нас опять проблемы. Это явно указывало на то, что мы говорим на каком-то неизвестном языке и когда пытаемся воспринять имена в том виде, как они звучат, сталкиваемся с недоразумением. Поэтому пришлось идти вперед тараном, на манер старичков в очереди за пенсией или лекарствами – я просто-напросто нахально двинулся вперед на свое, тоже, надо сказать, весьма престарелое чадо, при этом цепко держа Мышуню за руку.

Моя тактика сработала, и «дочка» посторонилась, впуская нас в холл. Вломившись внутрь дома, я растерянно остановился посреди просторной комнаты – нужно было куда-нибудь двигаться, чтобы срочно уснуть. Мне пришлось беспомощно взглянуть на хозяйку и спросить:

– Забыл… доченька, где моя спальня?

– Зачем вам спальня? – тревожно спросила тетка.

– Мне тяжело, а ты еще издеваешься… – Я попытался придать своему тону оттенок обиды.

По-моему, получилось очень натурально, так мой голос скрипуче подрагивал, а «дочка», мгновенно расправив нахмуренные было брови, указала куда-то направо. Она еще хотела «заботливо» оттеснить Мышуню от меня, но я с укором заметил, что нехорошо так обращаться с гостями. Так что мы все втроем прошли ко мне в спальню.

Надо сказать, такие спальни я видел не чаще, чем давешний кабинет. Ладно, широченная кровать (на которой мы с Мышуней могли вполне потерять друг друга почти с тем же успехом, как и в межмирье), так тут еще имелось большущее кресло, столик и тахта, не говоря о прочих непонятных прелестях интерьера.

Быстро сориентировавшись на местности, я прикинул, что если Машуня уснет на тахте, а я на кровати, это не нанесет непоправимого морального ущерба девушке, как и не шокирует старика после пробуждения. Вообще-то, их ожидает еще тот сюрприз – представляете: вы тихо-мирно засыпаете себе на лекции или занятии, а просыпаетесь в спальне со своим любимым-нелюбимым преподавателем-студенткой (нужное выбирайте по своей фантазии)? Впору с ума сойти, если не от склероза, так от конфуза!

Только я озадачился тем, как бы спровадить внимательную «дочурку» куда подальше, как она сама пришла мне на помощь с вопросом: