Книга Клубника в горьком шоколаде - Светлана Борминская

— С какой стати, Ирина, ты интересуешься душеприказчиком моей тёщи?.. — мог бы спросить Ким Магомедович, и Ирина снова обратила свой взор на телефонную книгу, открытую на букве П.

Зато рука Льва Рогаткина уверенно набрала номер мобильного Кима Магомедовича Хазарова. И в это же время Хазарову позвонил сам Прищепский!

Душеприказчик сердито поинтересовался, может ли он забрать прах Лили Юльевны, чтобы развеять его над фамильным замком во Франции. На что получил решительный отказ от её зятя.

— Где-где-где?.. Моя первая жена покоится на Даниловском кладбище, там же будет лежать и моя незабвенная тёща… Всё! И не звоните мне больше, — Ким Магомедович бросил трубку, а Прищепский застонал и, помянув «лысого чёрта», не жалея, налил себе водки.

Ким же Магомедович стиснул зубы, покосившись на звонящий телефон, но на сей раз ему звонил не Прищепский… Выслушав просьбу следователя, Хазаров машинально продиктовал номер телефона Прищепского, но, положив трубку, вдруг осознал, что не понимает сути происходящего. Нить этой сути была им утеряна только что, и найти её самому не представлялось возможным.

— Могу я узнать, зачем вам понадобился телефон душеприказчика моей покойной тёщи, Лев Тимофеевич? — перезвонил он Рогаткину.

— Для установления личности, — ответил следователь межрайонной прокуратуры, назвав первую пришедшую ему на ум формулировку. — Не сомневайтесь, гражданин Хазаров, — добавил Лев Тимофеевич, чем озадачил Кима Хазарова ещё больше.

МАНЬЯК, ИЛИ ВРЕДНОЕ НАСЕКОМОЕ

Из гостиницы «Савой», что на Рождественке, вышел человек, называющий себя Юрием Ивановичем Труновым, и спустился в переход. Он переехал вчера в «Савой» из «Балчуга», который ему надоел до чёртиков.

У Юрия Ивановича, пока он спускался по ступенькам вниз, от приятного возбуждения слегка тряслись руки. Все его заклятые враги на планете были, наконец-то, им отравлены.

— Операция «Вкусная смерть» закончилась с перевесом один к шести!.. — бормотал Юрий Иванович, покупая пачку «Марльборо».

— Что? — переспросила девушка-продавщица, отсыпав Трунову сдачу медью.

— Операция завершилась, — широко улыбнулся ей Юрий Иванович и, подмигнув, направился в сторону, противоположную «Савою».

Продавщица посмотрела вслед щуплому, в белых брюках и рубашке гражданину и выдохнула:

— Оперированный, выходит. Ну, ни одного мужика нормального на всю Москву-матушку, Вер!..

— И не говори, Наташка, — отозвалась от лотка с булками её соседка. — В центре торгуем и не телами, заметь… А мужиков нету!

— Нету, Вер!

— Где ж мужики, Наташ?.. Прямо родить не от кого!

— Ага.

В переходе заманчиво пахло булками…

Маньяк пил кофе в «Шоколаднице» и разглядывал карту Москвы. В парке Лосиный остров он был всего неделю назад. Открытый взгляд и приятное лицо с мелкими чертами никогда не привлекли бы внимания того самого Ламброзо: преступник был обычным мужчиной с малоприметной внешностью славянского типа, который, похрустывая маковым рогаликом, пил кофе и шевелил ногой.

Маньяк к тому же был невероятно счастливым человеком: то, что абсолютно все люди — божьи создания, ему никогда не приходило в голову. Решив с какого-то момента отомстить всем, кто так или иначе обделил его в этой жизни, он с каждым удавшимся отмщением лишь больше уверялся в своей правоте и безнаказанности. К сожалению, даже такая приятная вещь, как месть, подходит к концу, и перед отъездом из России маньяк принял решение посетить похороны двух последних врагов, которых он отправил в царство мрачного бога Аида буквально на днях. Поэтому, допив кофе и дожевав рогалик, он набрал номер телефона одной своей старой знакомой.

— Кто-о-о? — раздался отрывистый дамский голос с металлически скребущими нотками. — Вы ошиблись номером, здесь таких нет… Какой, Юрочка? А я вас почти забыла…

— Я, Лидия Францевна, я, дорогая… Мы же работали вместе в министерстве пушнины, помните? Как жизнь, как дети? — баритонально вывел Юрий Иванович.

— С моим сыном, Вадимом Львовичем Клушиным, всё в порядке, Юрочка!.. — проворковала дама. — А вот наши коллеги, с какими мы ходили в буфет и увлекались пирожками с творогом…

— Что, звезда моя?.. — поторопил Трунов.

— Все померли, Юрочка! — оглушительно всхлипнула дама. — Все-все-все-все…

— Да что вы такое говорите?! — тонким голосом удивился маньяк. — Я не верю! На днях я встречался с Кобылиным Виктором Николаевичем, он мне ничего такого не говорил.

— Да-а-а?.. — удивилась со своей стороны дама. — Ну, поздравляю, значит, ты последний, кто его видел, Юрик, ведь завтра похороны Кобылина! Вот, не знаю, что мне на эти похороны надеть, и сколько же мне-то жить осталось, старой клюшке, а?.. Я же старше Кобылина, не хухры-мухры, а на одиннадцать с половиной лет!

— Вы совсем не клюшка, Лидия Францевна, — перебил Клушину маньяк. — Совсем-совсем не клюшка!.. Совсем-совсем.

— А кто же я? — с робкой надеждой спросила Клушина.

— Жар-птица… Вы — жар-птица! — дважды повторил маньяк, и через миг услышал переливы металлического смеха…

ЛЕВ

Холодный и расчетливый убийца не дремал, — в милицейских сводках за вчерашний день прошла информация, что ещё два пенсионера, работавшие в период застоя в Пушпроме, скончались в результате отравления в ресторанах.

Полет фантазии отравителя — фломастером написал Лев Тимофеевич на листе бумаги, и стал анализировать последние события, итак:

1. Он представляется жертвам Юрием Труновым.

2. Его страсть — месть.

3. Все, кому он отомстил — мужчины пенсионного возраста.

4. По словам запомнивших Трунова официантов, маньяк-отравитель — худощавый молодой человек славянской внешности, или — моложавый, что совсем не одно и то же.

Если бы Лев Тимофеевич знал, что в эту минуту отравитель заходит в старое кафе на углу улицы Крайворонской, совсем недалеко от межрайонной прокуратуры, то бегом бы бросился туда. Обычно раз в неделю Лев Тимофеевич с коллегами лакомились за угловым столиком горячими пирожками с капустой и лениво наблюдали за посетителями. Именно в этом тихом месте маньяк и назначил свидание Лидии Францевне Клушиной.

— Лидочка Францевна, что вам заказать? — усадив Клушину спиной к окну, с улыбкой поинтересовался маньяк.

— Я на диете, — покачала головой мадам Клушина, чем спасла себе жизнь.

Вообще-то, отравитель не собирался подсыпать отраву в пирог своей давней знакомой мадам Клушиной, но он был очень непредсказуем в последнее время. И эта непредсказуемость выражалась, как вы догадываетесь, в удваивании каждый год среди знакомых «Юрия Трунова» количества скоропостижно скончавшихся от отравления людей.

Лев Тимофеевич в это время сидел в своём кабинете и дорисовывал схему поимки маньяка-отравителя. Было известно, что каждую из своих будущих двенадцати жертв маньяк приглашал в ресторан, позвонив по домашнему телефону и представившись бывшим коллегой из системы Пушпрома. Этим летом маньяк называл себя гражданином Швеции — «Юрием Труновым», но после проверки выяснилось, что никакого Трунова в Пушпроме никогда не было и в помине, а были — Трунков, Трунин, Трунцов, Турунский и даже один гражданин Трупс. Надо отметить, что все бывшие сотрудники Пушпрома были оповещены насчёт проделок злоумышленника ещё в прошлом году, правда, тогда он менял имена, и каждый раз представлялся по-разному. Почему же, они всё-таки проигнорировали предупреждение, и как бычки на заклание, пошли на эту встречу?