Книга Криминальное наследство - Фридрих Незнанский

Нужно отдать Сурину должное: их первая постель оказалась вовсе не столь ужасной для Ларисы, как она ожидала. Вадим, к ее удивлению, оказался, несмотря на возраст, прекрасным любовником! После того как они, уже под утро, уснули — вернее, уснул один Сурин, а она только собиралась задремать, если получится, — девушка вдруг поняла, что в качестве любовника ее пожилой супруг, пожалуй, даст сто очков вперед Женьке.

Сама по себе мысль эта показалась ей чуть ли не чудовищной. Но от фактов никуда не денешься: Лариса Дроздова, ставшая накануне Суриной, и не подозревала, что любовью можно заниматься столь изощренно, как продемонстрировал ей это в их первую ночь Вадим. Неужели все дело в том, что Вадик ее действительно любит, а Женя… Женя… Нет, любит, конечно, но не так, как муж.

Допустить мысль о том, что Лопухин ее не любит вовсе, Лариса тогда и думать не могла!

Покосившись на спящего рядом с ней супруга, она тихонько выскользнула из-под легкого, как пух, одеяла и прокралась к выходу из спальни. Сразу после бракосочетания и весьма скромного застолья в ресторане Сурин отвез жену за город. «Нянюшка» была отправлена туда раньше, еще утром, и, словно в насмешку, встретила молодых по старому русскому обычаю, хлебом и солью — с самым невозмутимым выражением на физиономии, не обращая ни малейшего внимания на едва сдерживающих смех, сгрудившихся возле особняка охранников.

Ларисе была стыдно так, словно Нина и впрямь была ей почти родней, а Сурин, напротив, разыграл полный восторг, очевидно здорово на самом деле позабавившись. Слава богу, что хоть за стол с ними, накрытый по распоряжению хозяина непосредственно в спальне, сесть отказалась: сообразила, что хозяин дома предложил ей это в шутку… Ну или в издевку! Тем более что стол можно было считать накрытым чисто условно: кроме двух бутылок шампанского, торчавших из серебряных ведерок со льдом, огромной вазы с конфетами и такой же с фруктами, на нем не было ничего.

Сейчас, соскользнув с супружеского ложа, Лариса едва не упала, налетев на этот столик, и на несколько секунд замерла, проверяя, не проснулся ли Вадим от произведенного ею шума. Но Сурин спал крепко и даже не шелохнулся.

Девушка, стараясь ступать как можно бесшумнее, вышла из спальни и огляделась в тускло освещенном двумя бра маленьком холле: в доме она пока не ориентировалась и даже представить не могла, куда ведут выходившие в холл двери.

Поколебавшись, она двинулась к одной из двух лестниц — полукруглых, ведущих и наверх, и вниз: ей нужен был телефон, вдруг остро захотелось позвонить Вере. Куда дела свой мобильный, Лара понятия не имела…

Нижний пролет, как выяснилось, упирался в дверь, которую она нашла на ощупь: на последнем пролете было темно, как в угольной шахте. Толкнув ее, Лариса увидела перед собой тоже слабо освещенную, но все-таки освещенную, красноватую комнату с баром, на стойке которого виднелся телефонный аппарат.

Подойдя к нему, она подняла трубку и вздрогнула от неожиданности, услышав голос охранника: «Дежурный слушает!..» Лара едва не бросила трубку, но вовремя опомнилась и, вежливо поздоровавшись, чем, кажется, немало удивила этого невидимого дежурного, сказала, что вообще-то хотела позвонить в город.

— Назовите номер, я вас соединю, — тоже вежливо отозвалась трубка. Лариса, секунду поколебавшись, назвала номер Вериного мобильного, хотя подруги заранее договорились, что в целях экономии созваниваться по мобильным номерам будут только с сотовых… Через пару гудков, прозвучавших довольно быстро, в ухо Ларисе ворвался какой-то, как ей показалось, оглушительный шум веселья — явно застолья в заключительной стадии — и Верин голос, возбужденный и несомненно радостный:

— Да!.. Кто это?.. Я слушаю!..

— Ой, Верочка… — растерянно пролепетала Лариса. — Это я… Я! Ты… как?..

Глупый вопрос, могла бы с учетом фона и не спрашивать как, без этого все ясно…

— Ларка, ты, что ли?.. Ух ты!.. Ларусик, у меня все классно!.. А у тебя… Ты-то, ты-то как?.. Ой, Сашенька, ну погоди, дай словечко подружке сказать… Хи-хи-хи… Ну погоди, она ж сегодня замуж вышла!.. Ларка, ты меня слышишь?!..

— У меня все нормально, я тебе завтра перезвоню. — Лариса бросила трубку так поспешно, словно та внезапно раскалилась и обожгла ей пальцы… Слишком разительным был контраст между почти благородной, дорогостоящей тишиной этого дома, дворца, хозяйкой которого она сегодня стала, и отвратительным разгулом пирушки, на которой находилась сейчас ее подруга…

Лариса вдруг не просто поняла — почувствовала ту пропасть, которая внезапно разверзлась между ней и Верой, к которой она успела за короткое время действительно привязаться… Выдержит ли их дружба эту столь ощутимую разницу? А вдруг нет?..

Ей внезапно сделалось страшно неведомо отчего… И почти одновременно она сообразила отчего: в красноватой полутьме комнаты Лара находилась не одна, чей-то почти физически тяжелый взгляд сверлил ей спину. Вздрогнув, она обернулась. У противоположной полупрозрачной стены, оказавшейся вовсе не стеной, а раздвижными дверями, задвинутыми в этот момент не до конца, стояла Нина.

Женина тетка молча смотрела на девушку тяжелым взглядом, и даже в полутьме было видно, с каким презрением она на нее смотрит… Словно перед ней не жена банкира Сурина, богатая, замужняя дама, а обычная шлюшка…

Именно тогда Лариса и осознала, поняла, что в лице Нины Степановны Кутковой обрела вовсе не «экономку», как говорил Лопухин, а самого настоящего соглядатая…

16

На другое утро после длительного телефонного разговора поначалу с Вячеславом Ивановичем Грязновым, а затем с Турецким Володя Яковлев, все-таки перебравшийся в гостиницу, отправился в расположение части, где был списан за непригодностью «макаров», ставший орудием убийства. Адрес накануне выяснил для него Дима Азаров.

Собственно говоря, часть скорее напоминала военный городок в миниатюре, поскольку дома, в которых жили офицерские семьи, располагались на ее территории, а сама территория фактически находилась за городской чертой.

Владимира Владимировича здесь уже ждали, — очевидно, Грязнов-старший, как и обещал накануне, об этом позаботился. Машину его за решетчатые ворота, в центре которых красовалась традиционная металлическая звезда, выкрашенная в красный цвет, пропустили сразу же, едва глянув на яковлевское удостоверение. Выскочивший из будки пропускного пункта лейтенант с самым приветливым видом, не дожидаясь вопросов, объяснил, как проехать к штабу, где, по его словам, Володю уже чуть ли не с нетерпением ожидал один из заместителей командира части — подполковник Лазарев: сам командир находился, как выяснилось, в отпуске.

Территория части, по которой двигалась азаровская «Волга», внешне ничем не отличалась от других таких же: очень чисто, довольно просторно, аккуратные аллеи и клумбы, очищенный до асфальта плац, свежепобеленные здания… Проследовав по предложенному ему маршруту, Яковлев притормозил возле одного из зданий — двухэтажного и абсолютно безликого.

Кабинет подполковника Лазарева располагался на первом этаже. Хозяин оказался довольно щуплым, невысоким офицером с незапоминающимися чертами лица и отчетливо наметившейся лысиной. Он приветливо улыбнулся, поднимаясь навстречу Володе. Кроме него в просто обставленной комнате находился еще один офицер, высокий майор с нервным, подвижным лицом, быстрыми темными глазами и аккуратно подстриженными белокурыми волосами. При виде Яковлева он тоже встал со своего стула, задвинутого почему-то в угол, но улыбаться московскому визитеру не спешил. Взгляд, которым он окинул Яковлева, был цепким, внимательным и оценивающим…