Книга Раб моих желаний - Джоанна Линдсей

Он расхохотался опять, издавая жуткие ухающие звуки.

— Что ты здесь делаешь?

Ровена вздрогнула, услышав этот голос, и обернулась. Уоррик открыл дверь, которую она не догадалась закрыть, и видом своим опровергая ее последние слова, поскольку выглядел действительно устрашающе. Он был в ярости, непонятно — почему.

— Вы приказали мне, мой лорд, — решилась напомнить она, но он разъярился еще пуще.

— Нет, я не приказывал. У тебя определенные обязанности. Если я захочу что-то добавить или убавить, то скажу тебе сам.

Отправляйся в мои покои и жди меня там.

Щеки Ровены пылали от негодования, но она не стала спорить с ним на глазах у его друга. Она беззвучно вышла из комнаты, но не успела спуститься по ступенькам, как нагнавший ее Уоррик грубо развернул ее и прижал к стене. Светильник, освещающий лестницу, был загорожен его широкой спиной, так что она даже не могла разглядеть, насколько он еще не пришел в себя. Но его голос выдавал все.

— Объясни, как можно тебя не наказывать, когда ты находишься не там, где тебе положено быть!

— Я думала, это наказание — то, что меня послали к нему. Теперь вы скажете, что меня надо наказывать за то, что я исполняю ваши приказы? Если вы…

Он резко одернул ее.

— Тебе не было приказано идти сюда. Если ты врешь, помоги мне Бог, я не просто прикажу тебя избить, я это сделаю собственными руками!

Ровена придержала ответ, который рвался у нее с языка. Этот человек просто в каком-то безумном бешенстве, что начинало ее страшить.

Она смягчила тон на успокаивающий.

— Я не говорю вам ничего, кроме правды. Мне сказали, по вашему приказу я должна обслужить сэра Шелдона в ванной.

— Кто сказал тебе?

— Селли.

— Она не могла.

— Мистрис Блуз может подтвердить, если вы ее спросите. И все остальные, кто был в ткацкой, слышали ее слова, что меня посылают сюда не только помогать в ванной, но и удовлетворить сэра Шелдона любым способом, какой он пожелает. — Она сморщилась от боли, потому что он еще сильнее вжал ее в стену. — Если вы не верите моим словам, мой лорд, то другие женщины подтвердят то, что я говорю… — Она замолчала, потому что ужасная мысль пришла ей в голову. — Если только Селия не приказала им молчать. Мистрис Блуэ говорит, они все у нее под пятой…

— Он трогал тебя?

Ровена проклинала этот новый вопрос, потому что не могла удержаться от горечи при ответе на него.

— Нет, и какое это имеет значение. Служанка ничего не может возразить в таком случае. Вы мне сами говорили.

— Ты не должна возражать, когда это делаю я с тобой, но никто другой не должен трогать тебя.

Как бы в доказательство своих слов, он схватил ее за толстую косу и, удерживая так ее голову, поцеловал в губы. То был грубый и властный поцелуй. Ей не понравилось это. Еще меньше ей понравилось, что она почувствовала жар внутри себя, готовность к его вторжению.

Но он не собирался брать ее здесь, на лестнице. Он перестал ее целовать, но все еще не отпускал. Все еще держа ее за волосы, он спросил:

— Ты бы удовлетворила его, если бы он потребовал? Она не собиралась лгать, чтобы уколоть его.

— Нет, я бы отказалась, и, если бы этого не оказалось достаточно, то сопротивлялась бы.

Ровена почувствовала, как напряжение отпускает его. Тогда она решилась уколоть его.

— Однако мало бы мне было пользы от сопротивления без оружия в руках, которым я могла бы воспользоваться.

— И не воспользуешься, — прорычал он, хмурясь.

Но она внимания не обращала уже на его гнев, так как сама была охвачена гневом.

— Тогда что же остановит ваших людей от насилия, когда я одета, как крестьянка, а они всегда считали вилланов легкой добычей? Притом законной. Даже ваши воины, не задумываясь…

Она остановилась, увидев его ухмылку.

— Мой интерес к тебе ясно виден. Никто из моих людей не осмелится коснуться тебя. Нет, ты будешь делить постель только со мной. И потом, ты постепенно перестанешь возражать. Ты протестуешь, но это не надолго.

Она ударила его по руке, когда он собирался погладить ее щеку.

— Я ненавижу это, поскольку ненавижу вас!

Ее слова только вызвали у него смех, что разозлило Ровену до предела, и она бросилась бежать вниз по ступенькам. Он позволил ей убежать, но мысль, что он мог остановить ее, если бы захотел, еще увеличивала ее злость.

Все на его стороне. У него власть над ее телом, над ее эмоциями, над всем, что она делает. Она даже разозлиться не может без его разрешения, поскольку он умеет управлять ею.

Ужасна эта крайняя зависимость, и она больше не в состоянии ее переносить. Она принимала наказание как должное, потому что то же было сделано с ним, но Ровена уже поплатилась вполне достаточно за это, кроме того — у нее отнимут ребенка. Ладно, она начинает свою собственную борьбу. Если предположения Милдред хоть частично верны и она может хотя бы немного взять верх над таким непереносимым человеком, Ровена должна попытаться это сделать.

Глава 28

Уоррик не замечал до поры до времени, что большинство его мужчин провожают Ровену взглядом таким же, как у него; но в тот момент, когда Ровена снова появилась в зале, множество глаз устремилось на нее. Ему это совсем не понравилось. Не понравилось настолько, что он не скрывал этого и тем привлек общее внимание к себе и своему недовольному виду.

Его сотрапезники хорошо все поняли. Они не ошиблись в причине его недовольства. Как ни странно, то, что они поняли, еще больше задело Уоррика, и он не смотрел больше на Ровену. Его поведение могут приписать ревности, но это же абсурд. Видит Бог, она не больше, чем пленница. Хотя… хотя то, что он испытывал сейчас, не отличалось от того, что он испытал раньше, когда обнаружил ее с Шелдоном, нет, тогда это было во много раз сильнее. Дикое бешенство охватило его, когда он узрел, что она стоит на коленях у ног его друга, помогая ему раздеваться.

— Тебе не нравится эта кружка? — спросил Шелдон, занимающий соседнее место за столом.

— Как это?

Но тут Уоррик посмотрел на то, что сжимал в руке, и обнаружил — тонкий металл в его кулаке погнулся. Он сердито отбросил кружку, паж быстро принес ему другую, уже наполненную. Она должна бы уже появиться опять. Какого дьявола она там мешкает, на кухне? Но тут она появилась с широким подносом с едой, и он принял невозмутимый вид, чтобы скрыть свои бушующие чувства.

— Ты должен научиться это делать лучше, чтобы она не увидела, как действует на тебя, — заметил его друг, безуспешно пытаясь скрыть улыбку. — Ты так остро переживаешь…

— Иди ты… Шелдон.

Тот засмеялся, но больше ничего не сказал и отвернулся влево поговорить с Беатрис. Уоррик попробовал расслабиться, но это оказалось невозможным. По мере приближения Ровены он становился все напряженнее, как будто готовился перенести удар. И было похоже, что он его получил, когда увидел, как она улыбается ему.