Книга Кони, кони… - Кормак Маккарти

Нам больше не придется много здесь бывать, верно?

Джон Грейди кивнул:

Похоже, что так.

Ролинс пил кофе и поглядывал на костер. Внезапно из темноты одна за другой возникли три борзые и стали кружить у костра – призрачные существа, похожие на скелеты, обтянутые кожей. Глаза их рдели, отражая пламя костра. От неожиданности Ролинс привстал, пролив кофе.

Это еще что за чертовщина?

Джон Грейди стоял, вглядываясь во тьму. Борзые исчезли столь же внезапно, как и появились.

Какое-то время они постояли, ожидая, что будет дальше. Но вокруг царила тишина.

Черт знает что, буркнул Ролинс.

Он отошел от костра, прислушался, потом посмотрел на Джона Грейди.

Может, покричать?

Не надо.

Эти собаки разгуливают не сами по себе.

Знаю.

Думаешь, это он нас разыскивает?

Если он захочет, то может и так нас найти.

Ролинс подошел к костру, налил себе еще кофе и снова прислушался.

Наверное, он где-то там, в горах, со своими дружками.

Джон Грейди промолчал.

Ты со мной не согласен, спросил Ролинс.

Утром они подъехали к загону в ущелье, ожидая увидеть асьендадо с компанией, но там никого не оказалось. И в последующие дни никаких признаков присутствия дона Эктора в этих краях они не заметили. Три дня спустя они свернули лагерь и отправились на асьенду, гоня перед собой одиннадцать молодых кобыл. Они прибыли на место уже затемно, загнали лошадей в корраль и пошли в барак ужинать. За столом еще сидели вакеро, допивая кофе и докуривая, но постепенно все разошлись.

На другой день на рассвете в каморку Джона Грейди вошли двое с пистолетами, наставили на него фонарик и приказали подниматься.

Джон Грейди сел на кровати, спустил ноги на пол. Человек, державший фонарь, казался безликим силуэтом, но Джон Грейди отчетливо видел в его руке пистолет. Это был полуавтоматический кольт. Джон Грейди прикрыл глаза ладонью. За порогом стояли люди с винтовками.

Кьен эс,[66]спросил он.

Человек опустил фонарик и велел ему одеваться. Джон Грейди встал, взял брюки, надел их, сел на кровать и стал натягивать сапоги. Потом потянулся за рубашкой.

Вамонос,[67]сказал человек.

Джон Грейди стоял и застегивал рубашку.

Донде эстан тус армас,[68]спросил человек.

Но тенго армас.[69]

Тогда тот обернулся к людям за дверью, сделал знак рукой. В каморку вошли двое и начали ее обшаривать. Они перевернули деревянный ящик из-под кофе, высыпали на пол все его содержимое и стали рыться в рубашках, кусках мыла и бритвенных принадлежностях. Они были в засаленной, почерневшей форме хаки, и от них пахло потом и дымом костров.

Донде эста ту кабальо?[70]

Эн эль сегундо пуэсто.[71]

Вамонос, вамонос.

Они отвели его в седельную, где он взял свое седло, попоны, а Редбо стоял и нервно переминался с ноги на ногу. Они прошли мимо каморки Эстебана, но было не похоже, что старик проснулся. Они посветили ему, пока он седлал коня, потом он вывел Редбо наружу. У конюшни Джон Грейди увидел остальных лошадей. Один из людей в хаки держал карабин Ролинса, а сам Ролинс сидел, ссутулившись, в седле на Малыше, и руки у него были скованы наручниками, а поводья волочились по земле.

Кто-то из мексиканцев толкнул Джона Грейди в спину стволом винтовки.

Что происходит, дружище, спросил он Ролинса, но тот не ответил, а только наклонился, сплюнул и отвел взгляд в сторону.

Но абле.[72]Вамонос, сказал главный.

Джон Грейди сел в седло. На него тоже надели на ручники, потом сунули ему в руки поводья. Затем все остальные тоже забрались на своих лошадей и двинулись в открытые ворота. Когда они проезжали мимо барака, где жили пастухи, те уже стояли в дверях или сидели на корточках под навесом. Они смотрели на всадников. Впереди ехал главный, затем его первый помощник, потом американцы, а дальше, по двое, остальные шестеро. Они были в форме, в головных уборах и держали карабины на луках седел. Процессия двинулась по дороге на сьенагу. Они ехали на север.

III

Ехали весь день – сначала по низким холмам, потом по столовой горе. Они миновали те места, где собирали лошадей, и оказались там, куда попали четыре месяца назад, переправившись через реку. Они сделали привал возле ручья и, усевшись на корточки вокруг холодного кострища, перекусили фасолью и тортильями на газетке. Джон Грейди подумал, что, возможно, тортильи эти испечены на асьенде. Газета издавалась в Монклове. Он ел медленно, потому что мешали наручники, и запивал еду из оловянной кружки, которую можно было наполнять только наполовину – иначе вода начинала вытекать через дырку у отошедшей ручки. Внутренняя часть наручников успела протереться, из-под никелированного покрытия проступала медная основа. Его запястья уже сделались бледно-зеленого оттенка. Он ел и смотрел на Ролинса, который сидел чуть поодаль, отвернувшись. Потом все немного поспали под тополями, выпили еще воды, доверху наполнили фляжки и продолжили путь.

В этих местах было заметно теплее, чем на асьенде, и акация цвела вовсю. В горах недавно прошли дожди, и трава в долинах ярко зеленела даже в наступавших сумерках. Время от времени мексиканцы обменивались замечаниями насчет того, что видели в пути, но с американцами не разговаривали. Багровое солнце село в облака, наступил вечер, а они все ехали и ехали. Мексиканцы давно зачехлили свои карабины и сидели в седлах чуть ссутулившись, глядя перед собой. Часов в десять на конец сделали привал – мексиканцы спешились, велели арестованным сесть на землю среди ржавых консервных банок и головешек от костров, а сами развели огонь и поставили на него синий эмалированный кофейник и такой же котелок. На ужин пили кофе и ели рагу из каких-то волокнистых клубней с кусочками непонятного мяса. Мясо было жестким, а подлива кислой.

На ночь арестантов не только оставили в наручниках, но и приковали к стременам их седел. Всю ночь Джон Грейди и Ролинс дрожали от холода, тщетно пытаясь согреться под одним тонким одеялом. С восходом солнца путешествие продолжилось, и арестованные были только рады, что ночевка окончилась.