Книга Абсолютный холод - Сергей Соболев

Спустя какое-то время вездеходы свернули в узкий проход – по долине этой скованной льдом речушки можно проехать к фьорду. Здесь группа Хёугли разделилась. Двое его людей остались близ этого перекрестка. Ну а сам старший и один из его сотрудников, выбравшись на своих мощных и маневренных «Поларисах» на покрытый снегом и мелкими, напоминающими речную рябь, застругами простор бухты, взяли курс на норд-ост, в сторону скрытого от взгляда мутно-серой дымкой берега Нордфьорда…

Без четверти семь вечером Ильина и ее спутники встали биваком на берегу небольшой подковообразной бухты. Заметно смеркалось. Из-за низкой облачности и некоего подобия тумана видимость стала совсем уж неважной. Жаль. При хорошем освещении эта бухточка с расположенными вытянутым полудужием скалистыми уступами-ступенями здорово напоминает греческий амфитеатр…

– Эх, вы б на пару недель позже приехали! – сказала Ильина, когда они принялись снимать поклажу с саней. – А с такой видимостью, как сейчас, вы никаких местных красот не разглядите.

– Зато с нами в группе самая красивая девушка на всем архипелаге!

– Вы мне льстите, – рассмеялась Ильина. – Скажите спасибо, что инструктор поднял вас на два часа раньше. А то приди мы сюда в восемь вечера, как у вас запланировано было изначально, то шарились бы вслепую! И наверняка проскочили бы поворот…

– С таким командиром? – подал реплику Трофимов. – Никогда!.. Вы же тут каждый кустик, каждый камешек знаете… как обстановку в своей квартире.

– Спасибо за комплимент. Уточню только, что с кустиками и прочей растительностью здесь напряг. Не растет даже летом. Так, травка да ягель, да мхи на скалах и в долинах… Кстати, раз уж зашла речь о «кустиках». Помните, о чем вам говорили в офисе сиссельмана и о чем также и я вас просила, друзья. Ведем себя аккуратно, цивилизованно. Не гадим… пардон, не мусорим! Пришли на чистое место – и уйдем, оставив после себя чистоту и порядок. Так, как будто нас тут и не было. О’кей?

– Конечно, королева! Не волнуйтесь: все вокруг останется чистым и девственным.

– Вот и хорошо… Не слишком ли близко к бухте мы собираемся расположиться? – под нос произнесла Ильина. – К нам оттуда может какой-нибудь гость пожаловать…

– Зверь, в смысле? – переспросил Трофимов (оказывается, он расслышал ее реплику). – Не извольте беспокоиться. Саныч знает одно древнее заклинание, известное ему от предков-поморов.

– Какое?

– А он это не разглашает. Секрет. Но еще такого не было, чтобы какой-нибудь ошкуй преодолел ту магическую стену, которую умеет возводить вокруг ночного бивака наш старший товарищ… Королева, давайте я поставлю ваш шатер!

– Вот еще! Сама справлюсь… не безрукая.

На этот раз она управилась с палаткой едва ли не в рекордное для себя время. И десяти минут не прошло, как «двушка» уже стояла на небольшой площадке. Впрочем, мужчины поставили свою «полубочку» все равно чуть раньше, чем Ильина управилась с «Нордвеем».

Место в принципе для ночевки неплохое. С одной стороны – северной – обе расположенные чуть ли не впритык палатки прикрывает от дующего с фьорда низового ветра скальный выступ. С противоположной стороны еще один выступ – язык морены, похожий на светло-зеленоватую океанскую волну. По правую руку, если пройти еще шагов пятьдесят по фирну чуть под горку – скалистый распадок и долина того ручья – или речушки, – по которому они сюда вышли. Слева, тоже шагах, наверное, в полусотне или даже меньше, низкий, сливающийся визуально с заснеженной поверхностью фьордика, берег этой совсем небольшой безымянной бухты…

Ильина, включив фонарь у себя в «избушке», сняла прорезиненные сапоги с меховым слоем внутри, с агрессивной подошвой – в таких и по льду ходить не скользко и крепления лыж нормально держат. Она уже хотела было поставить на грелку котелок с набранным ею неподалеку снегом, как вдруг у входа раздалось покашливание:

– Ну и кто там? – крикнула Ильина. – Кто это топчется вокруг моей избушки? Медведь?

– Нет, королева, это один из ваших подданных, – донесся снаружи голос Трофимова. – Вы, пожалуйста, не затевайтесь с ужином.

– Это почему же? Мне что, голодной прикажете спать ложиться?

– Отнюдь, ваше величество! Как можно?! Мы уже сервируем стол. Так что… минут эдак через десять милости прошу к нашему шалашу!

На часах Ильиной – она после недавнего конфуза переставила время на местное – половина девятого. Ребята сварили вкуснейший суп-шурпу с кусочками куриного филе. Потом пили чай с курагой и медом. Приняли вовнутрь и по рюмочке бренди (от второй Ильина отказалась).

Несмотря на усталость, которая ощущалась после перехода – а за сегодняшний день они, кстати, прошли двадцать пять километров, что весьма приличный показатель для любой группы, даже состоящей исключительно из отборных профи, – ей было сейчас хорошо. В палатке, нагретой включенной все это время горелкой, тепло и уютно. После сытного ужина – приятная расслабленность. Ложиться спать, пожалуй, еще рановато. Они расположились полулежа, как патриции на меховой полости, которая постелена на дно довольно просторной палатки. Ровным, неярким светом горят две лампы, работающие от портативных аккумуляторов. Снаружи долетает посвист ветра. Его направление определенно поменялось: теперь он задувает с востока, а не с севера. Сам ветер, похоже, усилился. Но полукруглая форма ската палатки не позволяет воздушной массе особо напирать на это хрупкое, казалось бы, сооружение.

– Немного не угадали мы с постановкой бивака, – сказал Воронин. – Надо было метров на десять дальше встать… Теперь-то ветер с бухты задул!

– А тут не угадаешь, – подала голос Ильина. – За ночь ветер может поменять направление несколько раз. Такое случается в местных фьордах…

Надо же. Они только недавно познакомились. Еще три дня назад даже не подозревали о существовании друг друга. А теперь вот ей кажется, что она знает их давным-давно, особенно балагура и весельчака Алексея.

– Хорошо тут с вами. Я, наверное, пойду к себе, друзья… Мне еще надо свою «избушку» протопить. Хотя бы на полчаса горелку включить.

– Зачем вы вообще ставите свой «Нордвей»? – подал реплику Воронин. – Переносите к нам свой спальник. Места здесь вполне хватит!

– Нет-нет… – Ильина улыбнулась, вспомнив, что недавно сказала ей о самой себе подруга Ругстад. – Я, друзья, как белая медведица. У меня обязательно должна быть своя личная берлога.

Из портативной рации, включенной на дежурной волне, вдруг послышалась норвежская речь. До этого момента Ильина, надо сказать, даже не замечала, что в другом углу палатки, рядом с большим – такие называют «общежитием», а также почему-то «братской могилой» – и еще не разложенным спальником лежит рация. И это был не ее «Кенвуд» – он остался в «Нордвее», в мешке с захваченными ею гаджетами, мобилой, камерой и запасными батареями.

– Можно вашу рацию? – Ильина протянула руку. – На минутку.

– Пожалуйста, – Трофимов передал ей «Моторолу». – Что-то важное?