Книга Опасная тропа - Патриция Вентворт

— Возьми себя в руки, Рейчел. И тебе, и мне надо сохранять здравомыслие. Едем прямо или сворачиваем?

— Все время прямо. Если это поворот на Линфорд, мы почти приехали. Осталось не больше двух миль.

— Слава богу! Твой кузен часто здесь бывает?

— Космоу? Он проводит здесь почти все лето. А с конца сентября не приезжал. Он не любит жить здесь зимой.

— А Каролина?

— Я же говорю, она вообще не любит это место.

— Тогда я ничего не понимаю…

— Она очень встревожена, — сказала Рейчел, стараясь говорить спокойно. — Я не знаю, что у нее за беда. Я должна была узнать. Но мне не хотелось вмешиваться в ее отношения с Ричардом. Как же я виновата! Нельзя было не обращать внимания на ее состояние… так долго. Хотя… — Она умолкла и озадаченно глянула на Гейла. — Не так уж и долго. Вернее, совсем недолго… просто эта неделя показалась мне вечностью.

— Она почти закончилась, дорогая, — ответил Гейл.

Глава 35

Машина остановилась, со всех сторон плотно окутанная туманом. От дневного света осталось лишь воспоминание.

— Ты говорила, дом стоит на углу? — спросил Гейл. — Тогда опасно в таком тумане оставлять здесь машину — ее случайно могут разбить.

— Да, это угол. Но если проехать вперед по аллее, там есть ворота, выходящие в поле. Можно оставить машину там.

Однако это оказалось не просто. Они с трудом нашли ворота, а когда нашли, еле смогли въехать задним ходом. Узкая аллея была в глубоких рытвинах, кусты ежевики царапали лицо. Пахло соломой и хлевом.

Оставив машину в поле, они взялись за руки и пошли на поиски калитки, ведущей к дому. И вновь аллея в глубоких рытвинах, с канавой по одну сторону и живой изгородью из остролиста — по другую. Они продвигались ощупью, придерживаясь зарослей остролиста. Так было безопасней, но не очень удобно. Наконец они добрались до калитки. Щелкнула задвижка, и они оказались на мощенной камнем дорожке, засаженной по краям неухоженными кустами роз. Оказывается, в тумане можно заблудиться даже в хорошо знакомом месте. Рейчел знала, что нужно обогнуть дом, но прежде чем им удалось это сделать, они попали на вскопанный участок, а потом уткнулись в стену. От фонаря почти не было проку. Он освещал только дорожку и ничего вокруг. Но когда они ощупью добрались до сарая, то все-таки увидели ключ, висевший на гвозде, — большой старинный ключ, весь проржавевший, на просмоленной бечевке.

После некоторых усилий им удалось вставить ключ в замок. Все это время Рейчел гнала от себя страх. Здесь никого нет, ни машины, ни света, ни каких-либо звуков, ничего, думала она. Ключ, хотя и проржавел, повернулся легко. Дверь распахнулась. Рейчел попыталась включить фонарь, но у нее ничего не получилось. Высечь из него хоть искру не удалось и Гейлу.

— Жаль, я не курю, а то были бы спички, — удрученно посетовал Гейл. — Никогда об этом не сожалел, но сейчас это бы пригодилось.

— Спички и свеча должны быть на кухонном шкафу. Стой здесь, а я пойду найду их. Я знаю, где они лежат. — Вытянув вперед руки, напрягая в темноте зрение и прислушиваясь, Рейчел сделала шаг от двери и остановилась. Звук, заставивший ее замереть, был таким привычным, успокаивающим: тишину дома нарушало тиканье часов.

Рейчел стояла не двигаясь и слушала. Она хорошо помнила эти дешевые старые часы. Они стояли на кухонном шкафу и всегда спешили на пять минут в сутки. Она повернула голову и испуганно сказала:

— Гейл, часы… тикают.

Из темноты позади донесся его смех:

— Но им так и положено.

Рейчел судорожно вздохнула:

— Но их уже месяц не заводили. А завода хватает на восемь дней. Космоу не был здесь с конца сентября. Он сам вчера говорил. А часы идут.

— Но, дорогая, здесь мог побывать кто угодно. Давай ищи спички.

Он хотел пройти вперед, но Рейчел схватила его за руку:

— Подожди! Гейл, пожалуйста, подожди. Мне все это не нравится. Без света я не пойду. А в машине есть спички?

— Нет. Есть еще один фонарик, совсем маленький. Держу его на всякий случай. Сходить за ним? Правда, машина далековато.

Рейчел заколебалась. Снова ощупью пробираться к машине, спотыкаться на каждом шагу, когда спички лежат в двух метрах отсюда, было как-то глупо.

— Не надо, — неуверенно сказала она и еще на полшага продвинулась вперед.

Ее внезапно охватила паника, здравый смысл ей изменил. Теперь ею владел только извечный страх перед ловушкой, западней, пропастью, ямой, опасностью, притаившейся в темноте. Она отступила назад.

— Я без света не пойду. Что-то не так…

Гейл засмеялся:

— Если что-то и не так — это сырость. Пахнет, как внутри колодца.

Рейчел вдруг все поняла.

— Стой и не двигайся. Обещай, что не тронешься с места.

— Зачем?

— Обещай, Гейл… пожалуйста, пообещай.

— Ну, если ты так хочешь, обещаю.

Рейчел отпустила его руку и ощупью по краю комнаты стала продвигаться сначала к раковине, потом к двери кладовой, потом к шкафу, все время держась левой рукой за стену, а правую вытянув перед собой.

Она приблизилась к шкафу, нащупала спички и зажгла одну. Огонек вспыхнул и погас, но она успела увидеть бронзовый подсвечник с наполовину обгоревшей свечой. Стоя спиной к двери, зажгла еще одну спичку и поднесла ее к фитильку свечи. Он вспыхнул, замигал и почти погас. Но воск уже успел подтаять, и пламя выровнялось. Рейчел обернулась, подняла свечу. И увидела то, чего сейчас боялась больше всего. В центре комнаты зиял огромный открытый колодец. Сделай она еще шаг в темноте, она бы полетела прямо в черную смертоносную пасть — в колодец, вырытый пять или шесть веков назад. Все мысли Рейчел были поглощены колодцем.

Высоко поднятая свеча казалась продолжением ее напряженно вытянутой руки. Рейчел и Гейл молча смотрели друг на друга. Потом Гейл осторожно обогнул колодец, подошел, взял у Рейчел из рук подсвечник, поставил его на шкаф и крепко ее обнял.

Они стояли, слившись воедино, не произнося ни слова, едва дыша, потому что смерть была рядом.

Гейл поцеловал ее. Его влажные от слез щеки глубоко тронули Рейчел. Ее собственные глаза были сухи, хотя опасность грозила ей, а не ему. Она представила, что было бы с ним, сделай она тогда еще один шаг. Сердце Рейчел сжалось. Колодец поглотил бы ее крик… А потом снизу, далеко, послышался бы всплеск…

Рейчел стала утешать Гейла, как утешают ребенка, проснувшегося от страха. Сбивчивые слова вызвали у нее слезы на глазах и прилив нежности в сердце. Гейл крепко сжимал ее в объятиях, осушая поцелуями слезы. Казалось, их соединяет настоящий брачный обет: «Клянусь любить и заботиться о тебе, пока смерть не разлучит нас».