Книга Принц Эдип - Наталья Андреева

— У него своеобразное чувство юмора, вы не находите?

— Он вообще… своеобразный, — не удержался Сажин.

— Я так понял, что парень вам не нравится?

— Я еще не понял, нравится он мне или нет, -сердито сказал Дмитрий Сергеевич. — Да, мне не нравится, чем он зарабатывает на жизнь. Не нравится, что он постоянно кривляется, не нравятся его плоские шутки, манера одеваться. Не нравится спектакль, который он здесь разыграл.

— А что нравится? — Алексей не удержался от улыбки.

— Он смелый парень. Люди самих себя стыдятся, особенно если их уличили в чем-то недостойном. Матвей же всем своим видом говорит: да, я такой. Хотите, любите меня, хотите, с кашей ешьте. Он, как бы это сказать? Естественен. Органичен. Что бы он ни сделал, ему за себя не стыдно. И он органично вписывается в окружающую среду. Именно поэтому на него так приятно смотреть. Этот город для него. Этот мир для него, — с чувством сказал Сажин, а потом вдруг добавил: -Монти — это наши тайные запретные желания во плоти. И наше душевное уродство, если хотите. В ярком красивом фантике. Он не виноват, что такой. Это мы все виноваты.

— Мы, это вы кого имеете в виду? — с интересом спросил Алексей.

— Среда. Общество. Женщины, наконец, которые сделали его своей игрушкой. А он, не сознавая того, им мстит.

— Или сознавая.

— Нет, он не злой. Мальчик-бабочка. Порхает себе, собирает сладкий нектар. Я не верю, что он убил. Только не он.

— Как вы красиво говорите! — не удержался Алексей. — Мне бы так! Но, как говорится, кесарю кесарево, а слесарю слесарево. Поэтому вернемся к нашим баранам. Значит, Петр Николаевич вышел в соседний зал. Там были люди?

— Нет, — покачал головой Сажин. — Не было никого. Только бармен. Я так понимаю, что Матвей потратил много денег, чтобы все это устроить.

Алексей увидел своего коллегу, старшего лейтенанта Сечкина, заглянувшего в это время в зал, и поманил его. Спросил, когда тот подошел:

— Бармен где?

— На кухне, вместе с остальным персоналом. Я с ними поговорил. У них у всех алиби. Друг с другом тусовались.

— Тусовались! А кто нашел тело?

— Ада Лопухина. Забеспокоилась, что мужа долго нет, и пошла его искать.

— Бывшего мужа, — поправил Алексей. — Что существенно. С чего это Лопухина забеспокоилась о бывшем муже? Ладно, с барменом я сам поговорю. Узнаю, с кем он там «тусовался». А ты потряси охранника, который милицию вызвал.

— Есть.

— Нет, постой. С охранником я сам поговорю. Выясни алиби бармена. Думаю, что он был с девушкой в укромном местечке. Быть может, она что-то заметила?

— Что-то?

— Кого-то! Все, иди.

— Есть!

Сажин напряженно прислушивался к диалогу. Когда Сечкин отошел, Алексей повернулся к нему:

— Долго отсутствовал Рябов?

— Я на часы не смотрел. Не до того было.

— Чем же вы были так увлечены? — с иронией спросил Алексей.

— Я пытался выяснить у Наи, солгала она мне или нет.

— Рябов вернулся с водой?

— Без.

— Как он это объяснил?

— «Черт его знает, куда все подевались! Бар закрыт!».

— Чтобы Петр Николаевич Рябов не раздобыл стакана воды для любимой жены? — удивился Алексей. И покачал головой: — Не верю!

— Но ведь бармена и в самом деле там не было, -возразил Сажин.

— А вы откуда знаете?

— Я… в общем, в какой-то момент я выглянул в соседний зал. Мне показалось, что Петра слишком уж долго нет. Зал был пуст.

— А Наина Львовна где в это время была?

— Пошла курить. Она разнервничалась.

— Разве в зале нельзя курить? — удивился Алексей.

— Она хотела выйти на воздух. Сказала, что ей душно. Я думаю, что просто ушла от ответа. И от меня.

— А Монти?

— Пошел переодеться. «Чтобы мой внешний вид не смущал маму», — передразнил Сажин.

— А какой у него был вид?

— Ну в общем… Как бы это сказать?

— Не совсем пристойный.

— Я бы даже сказал, совсем не пристойный.

— Насколько я понимаю, Людмила Федоровна, Ася и Ада Станиславовна были шокированы.

— Я бы так не сказал, — не согласился с Алексеем Сажин. — Я об Аде. Мне показалось… Впрочем, ладно, ничего…

Алексей подождал немного, но не стал развивать тему. Подумав, сказал:

— Из соседнего зала есть выход. К туалетам.

— Разумеется.

— То есть Рябов прошел через пустой зал, не обнаружив на месте бармена, и вполне мог наткнуться в коридоре на Лопухина.

— Тогда и меня подозревайте, — усмехнулся Сажин. — Теоретически все мы могли. В этом клубе полно закоулков. Это же катакомбы какие-то! Гримерки, подсобки, служебные помещения.

— Когда вы успели все осмотреть?

— Я здесь с одиннадцати часов вечера, как вы говорите, «тусуюсь». Следователь расположился в кабинете хозяина. Я пока шел туда, осмотрелся.

— Значит, Лопухин ушел минут за пятнадцать до полуночи, — задумчиво сказал Алексей.

— Скорее, за двадцать.

— И за эти двадцать минут этот зал покидали все. Или не все?

— Я думаю, Ася никуда не выходила. И Людмила Федоровна. Они все время держались вместе. Мария Казимировна также не покидала зал. Вроде бы. Смешно даже подумать, что она убила Лопухина! Хотя она, конечно, очень привязана к Аде, а та не ладила с мужем. Ада не выходила. То есть, выходила. Она ведь нашла тело.

— А Стас? Имеется в виду, Станислав Лопухин.

— Я понял. Но на него никто не смотрел? Стаса, имеется в виду. Он вообще не принимал участие в дискуссии.

— А что он за человек? На кого похож, на мать или на отца?

— А вы разве не видите? — усмехнулся Сажин. -Серединка наполовинку. Причем, взял от них все самое худшее. Ведь Ада хороша собой, Слава тоже, был… — Дмитрий Сергеевич запнулся. -Внешне он был очень привлекательным мужчиной. А Стас… Он никакой. Ростом гораздо ниже отца, и плечи узкие. А лоб низкий, как у матери.

— Я имею в виду характер Стаса, не его внешность.

— Себе на уме. Капризен, это в отца. Избалован. Это от матери. Вообразил себя гениальным художником.

— А это от кого?

— От дури. Я лично не нахожу в его картинах ничего гениального. Таких портретистов на Арбате — на каждом шагу.

— А он портретист?

— В том числе. Ищет себя.

— Надеюсь, не импрессионист?