Книга Нечаянный поцелуй - Сара Беннет

Она больше не сможет к нему прикоснуться, поцеловать. Не сможет улыбнуться ему. Ничего этого не будет, когда она поймет, что лорд Генрих, покоритель женских сердец, умница лорд Генрих, с острым языком и тонким умом, не что иное, как фасад, за которым скрывался настоящий Генри, мальчишка с размазанными по лицу слезами и дрожащими губами, который продирался тайком через лес, окружавший Шато-де-Нюи.

Этот мальчишка был незнаком Дженове. Генрих постарался, чтобы его никто не узнал. Но Болдессар, видимо, что-то пронюхал. И этого было достаточно, чтобы бросить в его адрес завуалированную угрозу. Теперь Генрих ломал голову, нет ли способа узнать, что именно узнал Болдессар. Лишь после этого мог он решить, какой предпринять следующий шаг. Еще он хотел выяснить, преследует ли Болдессар какую-то цель, или же ему просто доставляет удовольствие мучить Генриха, чтобы отомстить за причиненное ему зло и пренебрежение, с которым Генрих к нему относился.

Впрочем, Болдессар ничего не делал просто так. Им всегда двигали корысть, жадность и зависть.

Генриху оставалось лишь ждать и наблюдать.

И надеяться, что удастся предотвратить грядущую катастрофу.

– Он убьет нас. Я знаю. Мы никогда не избавимся от него.

Рона оглянулась на сгорбленную фигуру брата – тень в темноте. Его слова отозвались эхом в ее голове. Она должна успокоить его. Раньше ей это всегда удавалось. Но сегодня она никак не могла взять себя в руки. Рона боялась не меньше Алфрика. Слишком многое от нее теперь зависело, но она сомневалась, что в состоянии справиться с возложенной на нее задачей.

Она вспомнила, как, получив отставку от Дженовы, они вернулись в замок Хиллдаун, сделав вид, что добились успеха. Отец рвал и метал, полыхая яростью, которую не могли смягчить даже увещевания Роны. Она попыталась было, но поняла, что отец все знает.

У него был в Ганлингорне шпион, шпион все видел и слышал. Сомнений быть не могло. Дженова окончательно отказала Алфрику.

– За что покарал меня Господь столь никчемным отродьем?! – орал Болдессар, потрясая кулаками. – Я обратился с одной-единственной просьбой! Одной!

Алфрик всхлипнул и прикрыл голову руками, предвидя, что за этим последует. Отец метнул в сына кубок, потом второй, потом кувшин с вином. Вино растеклось по волосам и одежде Алфрика. Залившись лаем от возбуждения и испуга, его окружили домашние псы, приняв это за игру.

Болдессар стоял, тяжело дыша. Его лицо налилось кровью и стало багровым. Рона закрыла глаза в ожидании, что он пустит в ход кулаки. И вдруг услышала смех. Отец смеялся! Распахнув глаза, она уставилась на него. Кровь отхлынула от его лица, из глаз исчез блеск безумия. Алфрик все еще жался в угол, раскачиваясь и издавая стоны, а собаки его облизывали. Очевидно, вино пришлось им по вкусу.

Как ни странно, Рона не смеялась, слишком тяжело было у нее на сердце. Мысль лихорадочно работала. Неужели ее жизнь не изменится? И она будет жить в вечном страхе перед этим человеком? Нет, она этого не вынесет.

Словно прочитав ее мысли, отец пристально посмотрел на нее.

Вспоминая об этом теперь, Рона поежилась и обхватила себя руками. Она словно приросла к месту. Годы жизни в постоянном страхе лишили ее способности бежать, да и куда она могла податься? Где могла скрыться?

– Помоги мне погубить лорда Генриха и сосватать леди Дженову, и ты получишь все, что хочешь, Рона.

«Помочь тебе?» Она облизнула губы и судорожно сглотнула.

– Помочь вам? – выдавила она из себя. – Я пыталась, милорд. Что еще я могу сделать?

– Решай сама, – промолвил он холодно.

– Если я помогу вам, смогу ли я… смогу ли я получить свободу, милорд? Дом в Нормандии, например? И возможность жить там.

Некоторое время он смотрел на нее, потом улыбнулся. Неторопливой, хищной улыбкой, но не без налета гордости. Словно увидел в ней частицу себя.

– Отдельно от меня, ты хочешь сказать? Почему бы и нет? Дай мне то, что я хочу, Рона, а потом поступай как хочешь.

Ее ноги дрожали так сильно, что она боялась упасть. Но она сжала колени и выпрямила спину. Ее лицо покрыла мертвенная бледность.

– Вы сказали, что вам нужна леди Дженова, милорд. Вы хотите ее для моего брата или для себя?

Он застыл, застигнутый врасплох столь неожиданной мыслью.

Если Дженову обвенчать с Болдессаром, Алфрик обретет свободу от отца.

И они убегут из этого страшного места и от чудовища, которое здесь скрывается…

Взгляд Роны был прикован к отцу. На его лице отражались воодушевление, похоть, предвкушение и жадность. Особенно жадность, желание завладеть землями Дженовы и ее богатствами, ее красотой, ее телом. Сломить ее дух, превратив в одно из послушных созданий, которыми он привык помыкать.

Рона заронила зерно, и оно пустило ростки. Даст Бог, из него вырастет дерево, способное стать защитой для нее и брата. Это и только это имеет значение.

Болдессар кивнул:

– Ты права, как всегда. Я хочу ее для себя, дочь.

Рона медленно кивнула. На кону стояла ее жизнь.

– Я доставлю ее тебе, – пообещала Рона.

Отец метнул взгляд в сторону Алфрика:

– Уведи его отсюда.

Ему не потребовалось повторять это дважды. Рона бросилась к Алфрику, отогнала псов и что-то прошептала брату на ухо. Алфрик оперся о нее, и Рона увела его прочь из зала.

– Я ненавижу его, ненавижу! – причитал Алфрик, едва волоча ноги. – Я хочу применить это сейчас, Рона! Давай используем это сейчас и убежим!

«Это» было сонное зелье, которое они тайно хранили, чтобы пустить в дело, когда решатся на побег из замка Хиллдаун. Но никак не могли выбрать подходящее время, зная, что, выйдя из ступора, отец бросится за ними в погоню.

Рона сильнее сжала обнимавшую его руку.

– Я тоже, – прошептала она. – Но что за толк в сонном зелье, если он все равно найдет нас? Не отчаивайся, Алфрик. Я отведу тебя в твою комнату, чтобы ты отдохнул. Если мой план сработает, мы станем свободными.

– Свободными? – Он недоверчиво посмотрел на нее. – Напрасно надеешься.

«Нет, станем», – подумала Рона. Они обретут свободу. Навсегда. Есть человек, который им поможет.

Зимний восход растекался по горизонту размытыми красками бледно-голубых и розовых тонов. Направляясь в конюшни, чтобы подготовить лошадь лорда Генриха для утренней прогулки, Рейнард невольно остановился, залюбовавшись окружающей красотой. Но красота эта была холодной, суровой. Он предпочитал более теплые страны, жаркое желтое солнце и синее море с яркими домиками вдоль береговой линии.

– Рейнард!

Вытирая рукавом нос, ему навстречу шел один из грумов. Формак, человек, работавший прежде у Болдессара. Рейнард подозревал, что в глубине души он все еще оставался слугой прежнего хозяина.