Книга Лазурный Нефрит. Испытания Трепетной струны. - Айон 91

и ядро, до этого находившиеся в спокойствии, просыпались, при этом принося боль хозяину. Стиснув зубы и уняв в теле дрожь накатывающей на тело усталости и боли, генерал Хуа направил крохи той самой, не дающей ему умереть энергии, в кончики пальцев, которые тут же покрылись корочкой льда. Порванные и израненные за спиной крылья затрепетали и хотели было раскрыться, призвав и подняв вверх снежный вихрь, но увы, по-прежнему висели плетью, тускло и серо подергиваясь.

Осматривая витражный узор цветочного окна, перебирая пальцами нити ледяной энергии, словно струны гуцина, махаон искал место, где оставит след. Снежное, полное льда и мороза писание, может повредить нежному цветку пиона. Махаон так и не нашел безопасного для писания места, выбрав для снежной вьюги самый дальний кусочек расписного стекла. Продолжая перебирать белоснежные, как снег в горах нити энергии, дрожащие и звенящие льдинками снежной стихии, генерал Хуа шептал оставленные в его сердце и душе послание предков, вплетая его в цветочный узор.

— Крылья — трепет серебра

Сердце — снежная пурга

Душа — морозная пора

Мысли — ночи тишина

А тело — пустошь льда.

С последним словом и вплетенной в витраж нитью, силы Сяо Хуа подходили к концу. Он чувствовал, как земля начинает уходить из-под его ног, а картинка, до этого статичная, расплывается, так и норовит растаять, как снег весной. Но все вернулось как и прежде, стоило руке Ду-сяоцзе коснуться его плеча. Ее теплая, с ароматом цветка энергия, медленно, плавно и неспешно наполняла истерзанные меридианы махаона, возвращая ему прежнее состояние.

— Шень-сяньшень, прошу меня простить, но моя божественная энергия вам только навредит, — дракон понял цветочную леди и не настаивал. Сам восстановиться. Не в первый раз.

Генерал Хуа, получаемый энергию Сяоцзе, не уходил в глубокую медитацию, подозревая, что дева Ду делилась с ним энергией не просто так. Или она дала знать о его местонахождении небесным чиновникам, или же это что-то личное. В любом случае Сяо Хуа должен быть осторожен и внимателен. И как только его тело поглотило достаточно чужой энергии, преобразовав в свою личную, махаон спросил:

— Что тебе от меня еще надо, Ду-эр? — открыл глаза Сяо Хуа, смотря на деву через плечо из-под приоткрытых век, — сдать небесам меня решила, или… — но Ду-сяоцзе, опешив и оскорбившись от таких подозрений и обвинений, прекратила передачу энергии, резко убрав руку от его плеча. Вернувшись к алтарному лику, опустившись на вышитую пионами подушку, скрестив руки на груди и фыркнув, вздернув носик, напомнила:

— Ты давал две клятвы, Сяо-эр. Как Снежный Махаон, и как Звездный Мастер. Так что будь любезен, вплети вторую клятву в витраж моего храма, — каждое ее слово, тон и мимика демонстрировали обиду. Махаон видел, слышал, понимал, но извиняться не спешил. Не в его характере, да и не в том он положении, чтобы принимать слова каждого бывшего собрата на веру. Даже той, что названа им же сестрой. А что касается второго писания предков и старших наставников:

— Ты же знаешь, Ду-эр, чем мне грозит произнесение второй клятвы! — и это не вопрос, а факт. Ведь мастера Звездного стиля связаны россыпью золотых звезд. Их завет и клятва — едины, как созвездия на темно-синем полотне.

Ду-сяоцзе знала, что произойдет после того, как слова сотрясут воздух, а письмена останутся на ее мозаичном узоре. Но таковы условия, без второй клятвы осколок нефритового артефакта не получить. Сяо Хуа смирился с тем, что после сказанных слов его спокойная и беспечная жизнь закончится, что та, от кого он скрывался, начнет за ним охоту.

Оглядываться и быть постоянно в напряжении, генералу Хуа не хотелось, но выбора у него и правда нет. Так что, собравшись с духом, обратившись к внутреннему источнику, вновь окрашивая кончики пальцев ледяными узорами и инеем на удлинившихся когтях, махаон читал строки клятвы, вплетая их нитями золотистого свечения, с блеском звездной россыпи по бликам лунного светила.

— Россыпь звездная — дорога