Книга "Млечный Путь, Xxi век", No 1 (38), 2022 - Леонид Александрович Ашкинази

занимаемся конструированием. Мы создали гигантские организации по сбору данных, искренне обманывая самих себя, что это и есть исследование. Мы изготавляем огромное количество маленьких хитроумных приспособлений, думая, что это изобретения. А потом тщетно ищем во всей этой массе данных и приспособлений новую, основную идею. Но безрезультатно. Поэтому мы строим еще одного летающего монстра и довольно похлопываем себя по спине.

Монтгомери рассматривал длинную макаронину, свисавшую с его вилки.

- Я уже слышал подобные разговоры, - сказал он. - Всегда думал, что это просто раздражение, закономерно возникающее после неудачной недели, когда ничего из задуманного не получилось. Допустим, это действительно так, что можно с этим поделать? Что ты собираешься предпринять?

- Это вопрос, который я задаю себе с тех пор, когда мы начали конструировать "Девяносто первый", еще двенадцать лет назад. Так или иначе, я пытаюсь ответить на этот вопрос всю свою жизнь. Пока ответа не нашел, но я никогда не займусь конструированием нового самолета, пока не найду его.

- И что ты собираешься предпринять? - повторил свой вопрос Монтгомери.

- Я сэкономил немного денег, - сказал Гандерсон. - Так что могу позволить себе немного побездельничать, а может, и много. А потом пойду учиться в Школу.

Рука Монтгомери, казалось, на какое-то время зависла в воздухе. Он бросил изумленный взгляд на Гандерсона и склонился над тарелкой со спагетти.

- Это мне показалось, ты действительно сейчас сказал, что собираешься продолжить обучение в школе, - сказал он со смехом.

- Нет закона, запрещающего человеку получать образование в любом возрасте.

- Нет, конечно, нет. Однако, если ты появишься в любом инженерном заведении в стране, то их преподаватели по аэродинамике рядом с тобой будут походить на полуграмотную деревенщину. Странное решение. Кто способен научить тебя конструировать самолеты?

Монтгомери пристально следил за Гандерсоном, пока тот попытался объяснить свое решение:

- Речь идет не об обычной Школе. Впервые я услышал рассказы о ней около шести месяцев назад. Первым был Норкросс из "Локхида". Он написал, что уволился с работы и теперь учится там. Я подумал, что он сошел с ума. Потом его примеру последовали другие инженеры, и все они приглашали меня присоединиться к ним.

- Чему они учатся? Кто преподает в этой Школе? Я никогда не слышал ни о чем подобном.

- Согласен, что это странно. Я пытался выяснить, но подробностей разузнать не удалось. И все же все они с огромным энтузиазмом относятся к своему обучению. Этой частной Школой руководят двое мужчин по имени Нэгл и Беркли. Возможно, ты помнишь, что год или около того назад о них много писали в газетах из-за большого шума, который они подняли в связи с недостатками нашей патентной системы. В Конгрессе даже провели специальное расследование, и, похоже, в Патентном законодательстве очень скоро произойдут изменения.

- Я помню, - сказал Монтгомери. - Люди из отдела исследований и разработок не придали особого значения их выходкам.

Гандерсон улыбнулся.

- Могу представить!

- Я знаю Норкросса, - сказал Монтгомери. - Он отличный специалист. Я не могу представить себе какую-либо школу, которая могла бы научить его или тебя хоть чему-нибудь в авиастроении.

- Я тоже, честно говоря. Но хочу это выяснить. Сам я зашел в тупик. Как, впрочем, и вся индустрия. Инженеры знают это и продолжают работать по наитию, надеясь на какое-то чудо, которое вытащит их из дыры - например, атомные двигатели, достаточно маленькие, чтобы их можно было разместить в истребителе, и чтобы стоимость не возросла более чем в два раза. А еще каким-то образом уменьшить размеры компонентов, которые мы должны втиснуть... Но чуда не будет. Необходимо изменить наш тип мышления. Меньше рассчитывать на качественную аэродинамическую трубу за шесть миллионов и больше внимания уделять маленькой картонной коробке, как это делали братья Райт!

Монтгомери вернулся на завод вместе с Гандерсоном. Он старался скрыть, что разговор обеспокоил его. Конечно, он немного расстроился, потому что за время строительства гигантского бомбардировщика они с Гандерсоном стали очень хорошими друзьями. Он оставил инженера у входа в гигантский ангар, куда "Девяносто первый" был доставлен для послеполетного осмотра, направился в свой кабинет на первом этаже здания администрации завода, закрыл и тщательно запер дверь.

Монтгомери должен был доложить о результатах полета своему вашингтонскому начальнику, полковнику Доджу. Потребовалось двадцать минут, чтобы найти полковника, и наконец Монтгомери услышал его далекий грубый голос.

- У меня есть кое-какая информация, - сказал Монтгомери. - Поговорим по защищенной линии.

- Конечно. Код двенадцать, - сказал Додж.

Монтгомери нажал несколько переключателей на маленькой коробке, к которой был подсоединен телефонный провод. Теперь он мог говорить тише.

- Дело в том, что полгода назад вы велели мне отслеживать выбивающиеся из общего ряда события. И вот одно из таких произошло. Сорен Гандерсон уходит в отставку. Он говорит, что возвращается в какую-то Школу.

- И Гандерсон тоже! - с горечью сказал Додж. - Это эпидемия. На сегодняшний день почти двести человек уволились из самых приоритетных военных проектов - все под предлогом желания посещать эту таинственную Школу. Это привело к проблемам более чем в тридцати крупных проектах, потому что они были не просто обычными инженерами, а главными инженерами, проектировщиками и ведущими конструкторами. Отток ключевых кадров привел к тому, что выполнение военной программы страны резко замедлилось. Я сообщаю вам это, чтобы подчеркнуть: нам как можно скорее следует выяснить, что происходит, и положить этому безобразию конец.

- Вы хотите, чтобы я занялся этим вопросом?

- Одну минуту.

Послышался щелчок выключателя, и снова раздался голос полковника:

- Я связался с доктором Спиндемом. Как руководитель отдела психологической службы НИОКР, он занимался этой проблемой. Я хочу, чтобы он поговорил с вами.

Монтгомери недовольно нахмурился. Он помнил Спиндема. Это был крупный мужчина с грубоватыми манерами, с лица которого никогда не исчезала ехидная ухмылка.

- Алло? - спросил Спиндем. - Рад снова поговорить с вами, майор.

- Да, - сказал Монтгомери.

- Насколько я понимаю, вы хорошо знакомы с этим человеком, Гандерсоном.

- Мы были очень близкими друзьями почти четыре года.

- Очень хорошо. Мы хотели бы, чтобы в эту так называемую Школу попал один из наших людей. До сих пор мы воздерживались от любых решительных действий против ее создателей, надеясь, что нам удастся внедрить туда своего человека. Вы - наша первая реальная возможность. Как вы думаете, рекомендация Гандерсона поможет вам стать учеником этой Школы?

- Не знаю. Попасть туда,