Книга Комсорг 2 - Иннокентий Белов

спекуляции я на одном месте точно не попадаю. Несколько шоколадок и пачек с резинкой, одна-две шмотки, мой разовый доход составляет максимум пятьдесят рублей, а обычно гораздо меньше на одном месте. Это то, что могут без проблем зафиксировать в каком-нибудь магазине оперативники.

Тогда это статья за спекуляцию первый раз и не в крупном размере.

ст. 154 УК РСФСР. До двух лет, или год химии, или штраф — триста рублей. С конфискацией имущества или без таковой.

Если они, конечно, не пойдут следом по всем магазинам по очереди, составляя везде протоколы, но в такую масштабную операцию мне не верится, столько свободных людей у милиции нет.

Тогда это спекуляция в виде промысла или в крупном размере, там все печально, от двух до семи лет с обязательной конфискацией имущества.

Могу еще попасть в мелкую повторную спекуляцию, тогда химия до года и штраф двести рублей с конфискацией не имущества, а предметов спекуляции.

Это уже гораздо полегче выходит.

И когда начинается примерка более-менее дорогих шмоток типа брючных костюмов, а значит, что и скорая расплата солидной суммой, то я особо старательно отслеживаю реакции продавщиц в момент расчета и готов сделать рывок. Из магазина особенно никуда не сбежишь, это понятное дело, да и найдут потом все равно, но попадаться с возможно переписанными купюрами в кармане я не собираюсь.

Если уж заход будет именно с такими купюрами, то у меня большие проблемы изначально намечаются, значит операция подготовлена серьезно. Эти купюры желательно как-то уничтожить хотя бы при первом шухере.

В однотипных в основном магазинах я присмотрел пару обычно свободных помещений, весовых или кладовых, куда думаю заскочить и где собираюсь забаррикадироваться на минуту-другую от преследователей.

Не думаю, что меня будут так сразу хватать и сурово валить поначалу, деваться ведь мне некуда.

Зачем? Спросите вы.

У меня теперь всегда с собой имеется пара фирменных зажигалок, чтобы спалить полученные купюры. Или придется их порвать и попробовать проглотить, если уединиться все же не удастся.

Совсем поднимать руки и сдаваться с поличным на милость родной милиции я не собираюсь. Два раза моя дерзость мне здорово помогла, надеюсь и еще поможет. В суде мне это не сильно поможет, даже без помеченных денег опера просто соберут без всяких проблем показания покупательниц.

Редко у кого из торгового народа хватит смелости упереться перед милицией и ни в чем не признаваться, если им за это ничего особого не грозит. Не стоит даже на это рассчитывать, на такой смелый поступок могли бы пойти Ирочка или Людмила, но я им и так ничего не продаю.

Впрочем, на самом деле процентов на девяносто я рассчитываю, что меня как-то остановят на выходе из магазина сотрудники местного райотдела и между делом предложат работать под их крышей.

Когда кто-то из магазина отзвонится в отдел, что требуемый спекулянт прибыл и будет тут занят минут десять-пятнадцать на примерке вещей. Тогда можно подъехать или подойти, чтобы тормознуть приметного парня с рюкзаком на велосипеде.

Ведь никто из посторонних граждан не видит мою деятельность со стороны, никто не может зайти во внутренние помещения магазина, как могу я, нигде я не свечусь, и никто про меня не знает, кроме своих торговых людей, поэтому и жесткого приказа хватать и вязать от своего начальства насчет меня у оперов не должно оказаться.

Если, конечно, сержант Абросимов не переведется почему-то из Центрального района в Ленинский и не узнает меня.

Когда работаешь на их территории, то просто договорись к обоюдному удовлетворению, думаю, что к этому времени такие понятия уже плотно имеются в среде контролирующих органов. Нет на тебя жалоб или заявлений, а есть только оперативная информация, тогда добро пожаловать в клуб добровольной финансовой поддержки оперативников Ленинского района.

Дорогу никому не переходишь, никому жить и дела делать не мешаешь, твоя ниша полностью свободна от конкуренции.

Даже заказать тебя некому, а денежный поток в карман сотрудникам генерировать можешь.

Иногда даже приходят в голову мысли на пару месяцев снизить серьезно обороты и просто отдохнуть от своих спекулянтских тем. Работать совсем по легкому, правда в этом смысла особого все равно нет, всяко я больше заработаю, чем с меня поимеют те же опера.

К концу лета на двухкомнатную квартиру заработаю где-нибудь на окраине, а к Новому году уже в центре такими темпами.

Наложат на меня опера максимум полтинник в месяц. Ведь мои полные обороты никто не знает, могу смело говорить, что зарабатываю на шоколадках две сотни в самый лучший месяц, а обычно всего сто-сто пятьдесят рублей.

Я скатался снова в Таллин, попробовал закупаться очень осторожно, снова вложил четыре сотни в женские вещи и полтинник в кондитерку. Она стала уже заканчиваться, поэтому закупился без переплаты по знакомым местам.

Благо времени имеется в запасе целый день для таких не сильно денежных операций, но лишняя сэкономленная пятерка придает немного смысла этой возне.

Больше такую кучу кондитерки держать дома не буду, да и по деньгам гораздо проще привезти и продать одну женскую вещь, чем четыре десятка шоколадок, которые к тому же довольно тяжелые в транспортировке.

Елизавета Максимовна очень обрадовалась моему появлению, ведь уже почти три недели у нее не был. Целый день гоняли постоянно чаи с плюшками, и старушка опять рассказывала мне свою немудреную жизнь.

Делает это уже не в первый раз, но я внимательно слушаю и киваю головой.

В поезд сел не без проблем, у меня рюкзак с кондитеркой и не очень большая сумка при себе.

Заранее высмотрел с проверенного чердака в бинокль прогуливающийся по перрону милицейский наряд и как только они повернули к вокзалу обратно, рванул бегом и уже через три минуты оказался в своем купе. В составе наряда узнал того молодого младшего сержанта, который с напарником меня недавно прихватили. Понравилось ему денежку щипать с проезжающих товарищей, вот и патрулируют так настойчиво туда-сюда вдоль вагонов. Еще раз промелькнули их фуражки мимо моего окна через десять минут, потом вагон тронулся, и я еще разглядел остающихся на перроне мильтонов, активно вертящих по сторонам башками.

— Плотно работают по ленинградскому поезду, гады. Нужно это всегда помнить и брать билеты в последний вагон. Но сегодня эти черти дошли до него и еще дальше заглянули, чтобы внезапно встретить такого же примерно, как я, пассажира. А уж как бы мне обрадовались, минимум пару червонцев срубили бы. Дальше легче точно не будет, к левым деньгам сотрудники очень быстро привыкают. Хорошо, что вынуждены