Книга Закон охоты - Андрей Александрович Васильев

да я запамятовала. Так что вот так!

— Ай! — взвизгнула Марина и уцепилась за мои плечи. — Макс, там… Кто-то! Большой!

И правда, среди деревьев, находящихся слева от дороги, затрещали и захрустели ветки так, будто через них кто-то ломился некто крайне массивный.

— Обалдел? — Метельская ладонью опустила «помповик», приклад которого моментально был уперт в плечо. — Лось это, причем молодой совсем. Их тут хватает, они почти ручные. Туристы подкармливают, вот он к нам и ломанулся через кусты, думал, что морковкой или яблоком разживется.

И правда, секундой позже из леса выбрел не сильно здоровый и безрогий сохатый, покрутил башкой и уставился на нас.

— Нету ничего, — развела руки в разные стороны Метельская. — Уж извини! Мы не из дома приехали.

Не знаю, понял ее лосяра или нет, но возмущение свое тем, что мы приперлись в его владения с пустыми руками, никак не выказал, а после так и остался стоять рядом с дорогой, глядя нам вслед.

— Забавный какой, — пару раз обернулась Марина несмотря на то, что в темноте все равно уже разглядеть было нельзя. — И вовсе не страшный.

— Радуйся, что мы на одиночку нарвались, а не на самку с лосятами, — фыркнула Метельская. — Да и самец матерый тоже не подарок. Считай, август на дворе, как раз время гона наступило.

— А что было бы?

— У взрослой особи масса тела за четыреста кило переваливает, и вот такая туша побежит на тебя, чтобы растоптать на хрен, ибо ты, по ее мнению, можешь представлять опасность, — ответила ей оперативница. — Вот и думай, что было бы. А стрелять нельзя, спалимся. Голоса — нет, их там, наверху, сейчас не услышат, но выстрел — наверняка.

Чем выше мы поднимались, тем сильнее редел лес, лежащий по обе стороны дороги. С одной стороны, это было неплохо, поскольку теперь света луны вполне хватало для того, чтобы видеть, куда мы идем. С другой — появились опасения, что благодаря этому призрачному сиянию какая-нибудь особо глазастая ведьма нас сверху заприметит. Метельская, конечно, мигом заявила, что такое вряд ли возможно, но сомнения все равно остались.

Успокоился я лишь тогда, когда лес совсем уж закончился и дорога пошла через тот самый курумник, о котором Светлану недавно Марина расспрашивала. На нее он, кстати, даже сейчас, в ночи, похоже, произвел большое впечатление, ибо ничего подобного эта городская девочка не видела. На меня — нет. Я в свое время пересекал раза четыре туда-обратно каменную реку на Ануе, после чего меня подобным трудно удивить.

Что порадовало — подъем вверх опять-таки оказался совсем несложным. Нет, может, каким-то туристам, страдающим лишним весом или в не сильно удобной обуви тут и приходится лихо во время восхождения, но в нашем случае ничего такого и рядом не было.

— Все, в голос больше не говорим, — в какой-то момент сообщила нам Метельская. — Идти осталось всего ничего.

Минут через пять я и сам в этом убедился, поскольку до нас стали доноситься звонкие женские голоса, обрывки фраз и заливистый смех.

— А вот и одинокий камень, — прошелестела Светлана, показав на огромных размеров валун, темной громадиной нависающий над кручей.

— На чью-то голову похож, — пробормотала Марина, — большую и страшную.

— Цыц! — шикнула на нее Марго. — Нашла время.

Собственно, на этом подъем кончился, поскольку мы вскарабкались на вершину под названием Маткаль, оказавшись совсем рядом от того места, где развлекались ведьмы, причем, судя по гулу голосов, в немалом количестве. И делали это от души, безмятежно, даже не допуская того, что кто-то им попробует все веселье испортить. И это их роднило с нашими столичными и подмосковными ведьмами, те тоже уверены в том, что нет самоубийц, которые позволят себе хоть глазком глянуть на то, что творят эти гражданки в полнолуние на заветных полянах.

И они тоже никогда не оставляют кого-то приглядывать за окрестностями.

— Вон там площадка, где они обустроились, — шепнула мне Метельская после того, как мы схоронились за тем самым валуном так, что нас можно было обнаружить, лишь подойдя вплотную. — Как я и думала. А вон там небольшая ложбинка между деревьев есть, я тогда там… Неважно, что делала. Нам туда.

— А мы? — В прорези балаклавы сверкнули глаза Аркаши.

— Тут ждите, — распорядился я. — Марго, пригляди за ними. Ну а если дело до драки дойдет — присоединяйся, как стрельбу услышишь.

— Да не вопрос. — Под лунным светом сверкнули два увеличившихся клыка. — Ты же знаешь — я ведьм не люблю. Опять же — перекушу.

— А мы? — снова повторил Стрелецкий.

— Вы тут ждите, — чуть помедлив, велел я. — Проку в таком деле от вас чуть, порвут вас эти красотки и имени не спросят. Станет ясно, что с нами все — быстро отсюда валите, авось и не станет вас никто искать. А как дальше быть — сами решайте, вы ребята взрослые.

— Когда ты в прошлый раз такое на острове сказал, то все обошлось, — заметила Белозерова. — Может, и сегодня?

— Как попрет, — щелкнул ее по носу я, — а там поглядим. Свет, ну чего ты застыла? Веди в ложбинку.

— Ползком, мил дружок, ползком. — Оперативница плюхнулась на живот и, извиваясь, точно веретеница, заскользила по камням, покрытым палой листвой и какими-то местными растениями-вьюнами.

— Может, оставишь мне ружье? — вдруг спросил Аркаша. — У тебя пистолет есть, ты же одновременно из того и другого палить не станешь? А так — два ствола лучше, чем один. Дополнительная огневая поддержка.

— Н-да, — глянул я на него. — Не припоминаю, чтобы ты раньше стремился брать оружие в руки.

— Так раньше меня в такое кубло гадючье и не заносило, — скривился юноша. — И знаешь, мне очень хочется, чтобы мы все отсюда живыми ушли, потому я и стрелять буду, и попасть постараюсь. Хоть раньше, конечно, живых людей в качестве мишеней не рассматривал, только по тарелочкам палил.

По тарелочкам, говоришь? А раньше вроде другая информация фигурировала, мол, я вообще оружие не очень люблю, я за мир во всем мире.

Ну да ладно, с этим всем после разберемся, а сейчас еще один стрелок, пусть даже и не лучший из возможных, в самом деле нам не помешает.

— Держи,