Книга Путь падшего - Максим Александрович Лагно

он и его сверстники получили более серьёзное толкование взаимоотношений земли и неба. При всех своих недостатках, сословие Сохраняющих Опыт не скатывались в то упрощение взаимосвязей Дивии и низких царств, как делали это священники и воины. Но назвать взгляды учителей объективными тоже нельзя. Концептуально они оставались примерно в тех же рамках, что и детские. Вкратце воспитание среднестатистического правоверного дивианца сводилось к заучиванию основного положения, звучавшего как: «Дивия понад усё» или «Дивия über alles». А большего прирождённому жителю знать не надо.

В зрелом возрасте, как все дивианцы его социальной страты, Икан получал описания реальности и руководство как к ней относиться из «Игр Света» и слухов на рынках. «Игры Света» основывались на хвастливых россказнях воинов, а слухи — на туманных и скучных докладах послов Совету Правителей, искажённых и приукрашенных сплетниками.

Казалось бы, Икан Каивата выбрал торговое предназначение, он должен составить реальное представление о низких царствах. В конце концов, осознать: коль благополучие Дивии держалось на торговле, то, быть может, не всё так просто между землёй и небом? Но система торговых отношений Дивии с низкими выстроена так, что даже торговцам нет нужды покидать твердь надолго. Достаточно снарядить караван торговых небесных домов и долететь до Врат Соприкосновения, заботливо построенных поодаль от низких городов. Торговые партнёры низа встречали торговцев Дивии на коленях и лицом в пыли, что совершенно укладывалось в рамки представлений о покорности грязи и её места в картине мира правоверного и честного дивианца.

Что было забавным в безумии Икана, так это его двойственность.

Однажды к решётке подошёл Диаба, чтобы снова прочесть мне лекцию о воровстве серого мяса и о том, что я должен вскоре сделать некий выбор. Торговец, ранее трепетавший при виде Диабы, вдруг встал рядом со мной.

— Сегодня чудесный день, не так ли, уважаемый? — сказал Икан таким тоном, будто они с Диабой были приятелями и встретились в едальне Четвёртого Кольца за чашкой чая из листьев душистой ман-ги.

— Сейчас ночь, болван.

— Ни облачка над летающей твердью, — продолжил Икан. — Самое время посетить Дом Танца и посмотреть, как красавицы рода Дивиата плетут своими телами воздушные узоры под открытым куполом. А у вас, что нового?

Диаба недоумённо пошевелил бровями и вместо ответа плюнул в торговца. Тот утёрся и сообщил:

— Ну, моё время вышло, и я пойду. Ведь меня с нетерпением ждут во дворце сословия Меняющих Смыслы. И знаете зачем?

— Зачем? — спросил Диаба.

— Дабы выбрать расцветку ткани для танцоров Дома Танца. Вот зачем.

В этой своей эскапистской фантазии торговец представлял себя купцом, продававшим ткани. Вероятно, его психика вытеснила упоминания о низких царствах и том, что когда-то Икан Каивата торговал рыбой. И даже Внутренний Голос не мог докричаться до его сознания.

Подобрав лохмотья халата, он с достоинством удалился в свой угол камеры. Как-то так вышло, что лохань с нечистотами стояла там же.

— Не понимаю, зачем тебе этот болван, Самиран? — спросил Диаба. — От него больше пользы, если шаман порежет его на полоски мяса, а из костей сделает амулеты.

На этих словах в торговце проснулась вторая сущность. Он на коленях подполз к решётке и завыл:

— О, светлый господин, пощади меня! Позволь мне жить и служить тебе в живом виде, а не амулетом. Хочешь, я умою твои ноги своими слезами?

Он в самом деле начинал обильно плакать. Диаба ещё раз плюнул в него и ушёл, позабыв о лекции. Торговец поднялся на ноги. Подмигнув темноту в углу, прошептал:

— Ловко я его обманул, а? Ха-ха? Видели его глупое лицо? Так что лучше не гневите меня, господа. А то у вас будут такие же лица.

Грозно поглядел на меня, будто я был его врагом, Каивата уполз в свой угол.

Я не выдержал:

— Уважаемый, ты жив только оттого, что я попросил Диабу не убивать тебя.

— Это мы ещё посмотрим, господа, это мы ещё посмотрим, — невнятно пригрозил Икан.

Создатели ведают, каких господ представлял себе несчастный торговец. Но нельзя не признать — его ужимки и глупый лепет развлекали в те бесконечные часы, когда я уставал вспоминать прошлое и возвращался в горькое настоящее.

✦ ✦ ✦

Летающая башня, гремя камнями, всё летела и летела куда-то.

К постоянному грохоту я привык. Грохот для воина не проблема. А вот Икан Каивата страдал. Видать, мольбы Звёздным Исполинам не помогли.

Однажды торговец завыл и начал раздирать себе лоб пальцами:

— Тишины! Дайте мне тишины! Тишины и еды! А-а-а-а! Тишины и еды!

И заметался по клетке, путаясь в верёвках, спотыкаясь и падая.

На крик прибежал надзиратель и начал тыкать жердью в мечущегося по клетке торговца, приговаривая на языке сиабхи:

— А не ори, сиди тихо! Не хочешь заткнуться, носогордый? Тогда я тебе палкой глаз выбью.

Странное требование соблюдать тишину в бесконечном грохоте объяснялось страхом низких перед нами. Всё-таки безопаснее, когда высший человек молча и неподвижно сидел, а не бегал и кричал.

Но Икан дошёл до такой степени отчаяния, что, начал ловить бьющую его жердь не только руками, но и зубами, как бешеный пёс. Это подало мне идею. Притворившись безразличным, я выждал момент, когда надзиратель подошёл к клетке вплотную, чтобы, как обещал, ткнуть палкой в глаз торговца.

Я метнулся к решётке, схватил жердь и рванул её из рук надзирателя. Вырвать не удалось — я слишком ослаб в заключении. Но во мне оказалось достаточно силы, чтобы притянуть уцепившегося за жердь надзирателя и приложить его лицом к решётке.

Удерживая жердь левой рукой, нанёс несколько ударов правой рукой в прижатое к решётке лицо надзирателя. Опять же, будь во мне прежние силы, я без «Тяжёлого Удара» разбил бы его в лепёшку. Но надзиратель устоял. Отпустил жердь и попятился, мотая головой.

— Держи его, держи! — закричал я торговцу. Но Икан Каивата испуганно забился в угол и закрыл лицо рукавом халата.

Понимая, что враг ушёл, я всё-таки задел его концом жерди. Удар пришёлся в горло. Надзиратель схватился за шею, захрипел и упал навзничь, руки остались на горле.

Тут прибежали остальные надзиратели. Все выхватили из стопки по жерди и ринулись на меня. Фехтовать через решётку сразу с пятью врагами я не мог. Метнув жердь в одного надзирателя, я отбежал к дальней стенке клетки, у которой жалобно поскуливал торговец.

— Эх, вы, — сказал я, — надо было держать того грязесоса, я бы