Книга Дипломатия Древнего мира. Лучшая книга об истоках и законах дипломатии - Сергей Александрович Алдонин

что часто приводит к краху величайшие намерения.

До возведения в сан кардинала г-н Мазарини был направлен для проведения важных переговоров к герцогу де Фериа, губернатору Милана; ему надобно было выяснить истинные мысли герцога по вопросу, составлявшему суть поручения, он ловко возбудил гнев герцога и тем самым открыл то, что ему никогда не удалось бы проведать, если бы герцог умел сдерживаться.

Сам кардинал настолько в совершенстве владел собой, что никогда ни по его речи, ни по каким-либо изменениям его лица, ни по иным внешним проявлениям страстей никто не мог разузнать его мыслей, и именно это свойство, которым он обладал в высшей степени, немало способствовало становлению его как одного из величайших мастеров переговоров того времени.

Человек, владеющий собой и всегда сохраняющий sangfroid (Sang-froid (фр.) – хладнокровие.), имеет великое преимущество в переговорах над человеком с живым и пылким темпераментом; можно даже сказать, что они сражаются неравным оружием. Для того, чтобы добиться успеха в этом роде занятий, полагается больше слушать, нежели говорить; необходимы невозмутимость, великая сдержанность и неизменное терпение.

Последнее из названных качеств – это то, в чем испанцы нас превосходят; мы подвижны и беспокойны от природы, и едва начинаем одно дело, как уже хотим видеть его окончание, дабы перейти к следующему, обращая свойственный нам беспокойный нрав на различные предметы; замечено, что испанский дипломат, напротив, обычно не действует поспешно, что он не помышляет о том, чтобы закончить дело как-нибудь, лишь бы только его закончить, но стремится завершить его, добившись какого-либо преимущества и извлекая выгоду из всех представившихся ему благоприятных обстоятельств и в особенности из нашей нетерпеливости.

Италия также является родиной изрядного числа великолепных дипломатов, которые весьма способствовали утверждению светской власти папского двора на том уровне, который мы видим сегодня.

Мы сами настолько превзошли в искусстве переговоров другие народы, живущие ближе к северу, насколько испанцы и итальянцы превзошли нас, из чего, возможно, явствует, что степень развития умственных способностей в Европе тем выше, чем теплее климат.

Человеку сумасбродному, переменчивому, не способному управлять своим настроением и своими страстями, не следует браться за ремесло дипломата; военное ремесло ему подходит больше. Поскольку война истребляет великое множество тех, кто себя ей посвящает, она не настолько разборчива в выборе своих подданных; война подобна тем добрым желудкам, которые переваривают с равной легкостью любую пищу и все обращают на пользу; не то чтобы хорошему генералу не нужно было обладать великолепными качествами, но поскольку в армии есть множество званий, тот, чьих способностей недостаточно для достижения высших из них, может задержаться на полпути и стать отличным младшим офицером, принося пользу в пределах своего круга полномочий.

Не так обстоит дело с дипломатом: ежели он в своем ремесле не искусен, то нередко случается так, что он губит все порученные ему дела, нанося непоправимый вред своему государю или государству, на службе которого состоит.

Надобно, чтобы дипломат не только не был зависим от своего настроения и своих фантазий, но и чтобы умел приспосабливаться к настроениям других, дабы подобно мифическому Протею он всегда был готов принять любой облик в зависимости от случая и нужды; чтобы он был весел и любезен с молодыми государями, которые любят веселье и удовольствия, чтобы был серьезен с серьезными и чтобы все его внимание, все его старание, все его страсти и даже его развлечения целиком и полностью были направлены на достижение одной-единственной цели, а именно успеха в выполнении порученных ему дел.

Не всегда дипломату достаточно скрупулезно следовать букве данных ему указаний; его усердие и ум должны подмечать все, что происходит, дабы извлекать выгоду из всех удачных стечений обстоятельств, каковые могут представиться, и даже стремиться создавать таковые к вящей пользе своего государя, а также подавать ему предложения, которые послужат основой для новых приказаний; иной раз происходят важные события, требующие неотложных действий, когда дипломату приходится спешно принимать решение на месте, совершать определенные demarches (Demarches (фр.) – шаги, действия, демарши.), не дожидаясь от своего государя повелений, которые не смогли прибыть вовремя. Но дипломат должен обладать достаточной широтою ума, чтобы предвидеть все последствия своих действий, и хорошо бы ему заранее заручиться в некоторой степени доверием своего государя, доказав свои способности, каковое доверие немало благоприятствует тому, что государь одобряет все его действия и полагается на его умелое руководство делами.

В отсутствие этих условий дипломат поступит безрассудно, ежели от имени своего господина примет какие-либо существенные обязательства, не получив от него ясного на сей счет указания; но в делах, не терпящих отлагательства, он может до получения приказаний от своего государя делать обещания, которые позволят удержать дела в таком состоянии, чтобы их можно было завершить в пользу государя либо воспрепятствовать завершению тех дел, которые он посчитает невыгодными для государя.

Хорошо бы, чтобы в дополнение ко всем этим качествам, дипломат, и в особенности тот, который носит звание посла, был богат, дабы быть в состоянии нести расходы, неизбежно сопряженные с этой должностью, для надлежащего отправления оной; но государю просвещенному не следует впадет в ошибку, свойственную многим правителям, которая заключается в том, что они почитают богатство первым и наинужнейшим для посла качеством; гораздо лучше выбрать искусного человека со средним достатком, нежели богатого и неумного, ведь нет никакой уверенности в том, что богатый человек умеет хорошо распоряжаться своим богатством, тогда как можно твердо предположить, что искусный дипломат с пользою употребит свое искусство.

Государь должен также учесть, что он без труда может дать способному человеку, который хорошо ему служит, средства служить ему еще лучше, но не в его власти наделить умом того, кто оного не имеет.

Желательно также, чтобы посол был человеком знатного происхождения, в особенности если он направлен служить при главных дворах, и небесполезно, чтобы при всех этих качествах он имел благородную наружность и приятное лицо, которые бы помогали ему производить благоприятное впечатление и избавили бы его от мучений, причиняемых безобразной внешностью, по выражению стратега Филопемена, которого заставили черпать воду для его собственной армии, приняв его за одного из его собственных рабов.

Есть посольства временные, призванные лишь выставить напоказ великолепие, для которых не требуется ничего, кроме знатного имени и немалого богатства людей, выбираемых для отправления таких поручений; к ним относятся посольства по случаю совершения брачного обряда, крещения, поздравления со вступлением на престол и тому подобного, но когда возникает необходимость договариваться о делах, здесь нужен человек, а не идол, разве что ему дадут умелого спутника, которому будет вверена тайна переговоров и на которого