Книга Катафалк дальнего следования - Николай Иванович Леонов

Такой быстрый и легкий способ стать богатым, независимым от стервозной родственницы, выйти из-под власти Маргариты. План был идеальный, как оперативник признаю, продумано все до мелочей, даже я до сегодняшнего дня думал, что Олег Дмитриевич Дымов был организатором и исполнителем двух преступлений. Только все пошло не по плану, и первой вашей ошибкой был неправильный расчет дозы снотворного. Жена Дымова, Ольга, не отключилась, а сбежала из вагона, и сам Дымов тоже без конца буянил, привлекая к себе внимание. А потом вообще сбежал, и Катя не смогла его остановить. Хотя из-за отчаянного характера она кинулась бороться с крупным и сильным соперником. Потому что она вас любила и слепо вам доверяла, Катя была еще слишком молодой и неопытной, чтобы додуматься до такого плана. И она не работник железной дороги, не знает всех деталей системы. Это вы продумали каждую мелочь, выбрали пассажира с опытом работы на железной дороге, приготовили воду со снотворным, убили проводницу, спрятав ее труп в гробу, начиненном взрывчаткой. Пока чета Дымовых была без сознания, вы выкрали у Олега Дмитриевича телефон, приготовили сообщения о выкупе. А дальше идеальный план рухнул. Скандал и исчезновение Дымовых, случайный свидетель – московский оперативник, все пошло не так, как вы задумали. Поэтому Катя испугалась, нажала на кнопку, взорвала вагон, чтобы замести следы, и постаралась убежать подальше от места преступления. А куда может побежать перепуганный ребенок? К матери. Ведь она хотела все рассказать Маргарите, попросить у нее оплаты хорошего адвоката, денег на взятки полиции, судье. Катя понимала, что вас раскроют, и единственный, кто может ее спасти, – это мать. А вы понимали, что Маргарита будет рада избавиться от ненавистного зятя и сделает все, чтобы вы оказались единственным виновником, единственным организатором преступления. И вы ее убили, всего-то понадобилось несколько ударов кулаком по лицу, по голове, чтобы девушка потеряла сознание. Дальше вы просто оставили ее умирать, замерзать от холода в сугробе. Даже не стали сильно прятать, времени не было, да и полиция после взрыва начала прочесывать окрестности. Просто сняли с нее форму проводника, чтобы отвести от себя подозрения. Вы думали, что Дымов погиб при взрыве, меня сочтут пьяным из-за действия снотворного, про то, что Катю видел еще и полицейский из дежурного наряда, вы не знали. Поэтому были уверены, что ее смерть спишут на случайного преступника. А тут еще повезло, Дымов, сбитый с толку произошедшим, испугался и бросился в бега, укрепив таким поступком все подозрения полицейских. Еще чуть-чуть, и он бы под пытками признался в ваших преступлениях – в двух убийствах и организации взрыва в поезде.

– Это неправда, нет! – Губин метался вдоль бортика бассейна. – Вы лжете, все лжете! Это он, это он! Это старик! – Дрожащий палец указал на Дымова. – Она увидела, как он взрывает вагон! И он ее убил, чтобы молчала!

Его крик остановило появление у входа Кирпича, тот молча швырнул пакет на середину здания. С упакованного комка пластика до сих пор лилась грязная вода вперемешку со снегом.

– В фонтане у дома нашел.

Лев Иванович разорвал толстый полиэтилен, и на пол вывалилась синяя форма с нашивками служащего железной дороги. Воротник и вся передняя часть пиджака были в потеках засохшей крови, на бейджике значилось имя – Светлана Селиванова.

– Форму сняли с бедной девушки, перед тем как оставить ее умирать. И это сделали именно вы, Роман. Только вы могли спрятать форму в фонтане на территории дома Маргариты. Дымов в это время был уже в подвале у тети Сони. У вас же после убийства жены не хватило времени тщательно спрятать улику. Нужно было возвращаться к поезду, спасать пассажиров, организовывать эвакуацию – изображать из себя порядочного человека, ответственного начальника состава, любящего мужа. Сунули на первое время в фонтан, который отключен до весны. Почти все получилось, Роман, вы были в одном шаге…

Гуров замолчал. Проверяя карманы формы, он наткнулся пальцами на бумагу и достал ее. На тонкой измятой салфетке наспех были выведены ручкой круглые буквы «Передать Маргарите Семеновой». Лев Иванович раскрыл тонкий изорванный квадрат и зачитал вслух текст: «Мамочка, прости меня. Я зря не верила тебе, кажется, Рома втянул меня в ужасную историю. Он обещал, что мы будем богаты, и обманул! Мамочка, я всегда буду тебя слушаться! Спаси меня, мне так страшно! Катенок».

– Это он! – Теперь дрожащий палец Губина указывал на оперативника. – Он виноват в смерти Кати! Если бы он не полез к старику, то Катя была бы жива. У нас все получилось бы! Мы забрали бы деньги и уехали из страны! Он виноват! Он спровоцировал ее и меня. Катя была бы жива!

В ответ раздался жуткий звериный вой – тоскливый и горестный. У фонтана, раскачиваясь с пистолетом в руках, выла Марго:

– Ка-а-атя-а-а-а! – Казалось, остатки разума покинули женщину.

Маргарита вскинула руку. Выстрел! И Губин, с широко открытыми от удивления глазами, медленно осел у бассейна. Из крошечной дырки во лбу хлынула тонкая алая струйка. Маргарита с трудом попыталась поднять тело зятя, но сил ей не хватало. Верный Кирпич бросился на помощь хозяйке. Он перевалил тело Губина через край бассейна, и как только с громким плеском мертвый Роман погрузился в воду, раздался новый выстрел. Верзила упал головой в воду, из его затылка засочилась кровь. Вода в бассейне начала стремительно темнеть.

«Она решила выполнить свой план и пустить всех в расход, чтобы с помощью крови сделать живую воду. Ее надо задержать! Знак, подать знак для начала захвата!»

– Маргарита, стойте! Я принесу нож! – Пистолет уже смотрел на застывшего в шоке Дымова. – От пуль слишком маленькие дырочки! Мы поможем вам, сделаем надрезы на теле и кровь быстрее окажется в воде.

Он схватил острый обломок камня, которым Марго расцарапала лицо Губина, и сунул в руки Дымова.

– Он поможет вам сейчас. Сделает камнем надрезы на руках, а я принесу нож и перережу им шеи.

Дымов растерянно потянулся к руке Губина, который почти опустился на дно резервуара.

– В воду лезь! – рявкнула Маргарита.

Толстяк неловко перебросил ногу, поскользнулся и ухнул в воду, подняв фонтан брызг. Мокрый и дрожащий, он, отфыркиваясь, вынырнул и замер в ожидании выстрела. Лев Иванович уже шагнул в сторону женщины, чтобы в прыжке выбить из ее рук пистолет. Но та резко развернулась и наставила дуло на оперативника:

– Нож!

Гуров, не сводя взгляда с бассейна, стал спиной вперед отступать к двери. Дымов, кажется, понял, что от него требуется. Он рванул к другому бортику, с трудом перевалился через невысокий край бассейна и нырнул за стенку из упаковок пустых пластиковых бутылок. Семенова поморщилась, но на шум головы не повернула. Только радостно прошептала, качнув дулом пистолета:

– Паф, и все, моя Катя оживет! – В ее безумных глазах сияла радость, она топнула ногой и приказала: – Нож!

– Хорошо, я иду, иду!

Под прицелом пистолета Гуров добрался до машины, покопался бардачке и нашел то, что ему было необходимо: узкое лезвие финки и небольшой фонарик.

– Подойдет? – Он сунул лезвие Маргарите, чтобы на секунду отвлечь ее.

Пока сумасшедшая с восхищением рассматривала блестящее лезвие, представляя, как сейчас пустит потоки крови из трупов, Гуров вскинул фонарик, направив луч света в предрассветное серое небо. Должно сработать, световой сигнал, и сейчас уже восемь утра на электронном табло в машине.

От удара лезвием он вскрикнул, а Маргарита зашлась в хохоте, глядя, как из пореза на плече оперативника брызнули красные капли.

– Кровь! Живая вода! Катя! – Она кричала и хохотала все громче.

Смех оборвал железный лязг. Ворота рухнули под колесами мощного автомобиля, на ходу один за другим на землю стали спрыгивать вооруженные бойцы с автоматами и в бронежилетах.

– Всем на землю, оружие в сторону! Это спецоперация! Всем лечь, или будем стрелять!

Со всех сторон раздавались крики, топот ног. Бойцы окружали здания, штурмовали двери и окна.

– Там человек, там пленник. – Гурову казалось, что он выкрикнул эти слова, но голос его еле слушался, а ноги стали ватными.

Оперативник вцепился в открытую дверь автомобиля, пытаясь плавно опуститься на землю. Вдруг чьи-то руки бережно подхватили его и усадили на сиденье, а знакомый голос