Книга Рабы семьи Трок - Российский Ёж

младшую сестрёнку… — тянет крыса. С такой интонацией, что только находящиеся рядом люди удерживают Алексея от… он и сам не знает, что именно сделал бы с ней, если бы не посторонние. — Успокойся. Эйн Лийнира достаточно разумна, чтобы не переступать грань… Уверена, что если бы не нашествие, она бы просто тихо вернулась и всё.

— Она — разумна. А этот Фирр?! Ты его вообще видела своими глазами? — Как можно не понимать, что…

— Фирр — трус. И прекрасно знает, что с ним будет, если позволит себе лишнего, — тихим голосом сообщает неслышно подошедший эйн Астерги, заставляя вздрогнуть обоих. — Так что это и правда в достаточной степени безопасно… Но впредь советую вам, Инга, сообщать о подобном.

— И вы, и эйн Лийнира — мои хозяева. Какая мне разница, от кого получать наказание? — усмехается Инга, отпуская манжету и вообще убирая руки за спину.

— Справедливо. И всё же… рекомендую тщательнее просчитывать последствия ваших действий. Иначе вы рискуете получить совсем не тот результат, к которому стремитесь… А теперь вы отправляетесь вместе с моими матерью и сестрой вниз. Исправлять ошибку. Сестра… справишься? — Эйн Астерги окидывает эйн Ильгери каким-то по-особенному тяжёлым взглядом.

— С мерзостями я обращаться обучена не хуже твоего, дорогой братец, — резко сообщает эйн Ильгери, направляясь в сторону подъёмника.

Спустя несколько минут рядом с крыльцом остаются эйн Астерги, эйн Иданнги и Алексей. Эйн Тэйе ушла внутрь дома, раздавать приказы слугам. И… что теперь?

Эйн Астерги жестом приказывает следовать за ним. Алексей подчиняется, не переставая думать о том, что там сейчас с эйн Лийнирой.

X

Всё, что приходит в голову — забаррикадироваться в комнате, и ждать. Лий прекрасно понимает, что даже если сейчас закутается в Воздух, наплевав на боль, то далеко уйти попросту не выйдет. Мерзостей слишком много, чтобы можно было думать о том, как проскочить мимо. Да и… не может же она оставить Фирра без поддержки?! В конце концов, она — маг, и…

В комнату вбегает Ниин, замирает, увидев Лий.

— Что… Лий? Как ты тут оказалась?

Лий пожимает плечами, прикидывая, получится ли сейчас нанести руны, чтобы мерзости если не остановились, то хотя бы просто не замечали поместье. Всё-таки это не требует слияния со стихией и… Нет. Наверное, не выйдет. Она не помнит именно таких руноставов… Самое время начинать сожалеть о том, что учила руны не настолько хорошо, как могла бы…

— Я не могу заглянуть в гости к подруге? — Лий старается, чтобы голос звучал максимально невинно, одновременно стыдясь того, что, сейчас откровенно врёт, и убеждая себя в правильности подобного подхода. В конце концов, Ниин тоже не совсем с ней честна — не так ли?

— Как бы тебе сказать… — Ниин делает вед, что задумывается. И Лий не понимает сейчас, что в этом образе — дружеское подтрунивание или насмешка. Она не забыла, что Ниин вместе с остальными тогда смеялась над ней. — Я живу в другом крыле.

— Отсюда было ближе, — отвечает Лий. И по сути даже не врёт — от того места, где она пробралась на территорию особняка, сюда и правда было ближе всего. Хотя, конечно, дело же совсем не в этом… И Ниин, к сожалению, это прекрасно известно… — И я уже собиралась уходить, но…

— Но?

— Мерзости, — вступает в разговор Фирр. Ниин бледнеет, охает, прижимая ладонь ко рту. — Так что нам сейчас срочно надо спускаться в убежище…

Лий краем глаза замечает в зазоре между шторами, что на дороге за пределами сада, окружающего особняк, замерла девочка — совсем малышка, которой Лий не дала бы больше пяти лет — она ревёт в голос, сжав кулачки на серой, выдающей небогатое происхождение, грубой ткани слишком тонкого для осеннего дня платья, и едва на ногах стоит. И Лий прекрасно её понимает. Она вспоминает тот выламывающий кости ужас, что испытала, когда мерзость — одна-единственная тварь! — напала на них троих в тот раз. И только то, что Алексей принял на себя первый удар, заставило её тогда вспомнить хоть что-то…

— Мы должны ей помочь, — шёпотом сообщает она, направляясь к окну. Если сейчас быстро добежать до ограды и затащить девочку в дом, то, возможно, не так уж и близко пока находящиеся мерзости не доберутся…

Открыть его она не успевает — Фирр, обхватив её за талию, оттаскивает вглубь комнаты.

— Рехнулась?! — шипит на неё Ниин в то время, как Фирр задёргивает шторы ещё плотнее, чем было, от чего комната окончательно погружается в темноту, и, зажав в руке пляшущие пламенем от почти незаметного сквозняка свечи в вычурном канделябре, приоткрывает потайной ход. — Хочешь к нам всем привлечь внимание этих тварей?!

— А лучше позволить ребёнку погибнуть?! — в голос возражает Лий, после чего Ниин зажимает ей рот ладонью, но Лий вырывается и отбегает обратно к окошку. — Фирр! Ты можешь вот так спокойно смотреть, как мерзости убьют ребёнка?!

— Да, если от этого зависят жизни тех, кого я люблю, — отрезает Фирр, пропуская в потайной ход Ниин. Лий чувствует, как по телу разливается холод отвращения. Как можно?! Почему… — Ну?

— Трус. И подонок, — сообщает Лий, вырываясь из хватки Ниин. Подбегает к окну, путаясь в шторах, открывает окно. И заставляет себя сосредоточиться на том, что сейчас предстоит сделать. Она не хочет останавливаться на разочаровании, которое чувствует по отношению к Фирру, предпочитая думать о девочке. Она слышит, как за спиной закрывается окно, и понимает, что вернуться уже не получится. Ну, и пусть!

Лий на бегу заворачивается в Воздух, игнорируя растекающуюся по венам боль — максимум, на который она способна, это полторы минуты, после которых придётся отпускать стихию — и бежит к ограде напрямик через кустарник. Платье цепляется за ветки, так что Лий, раздражённо шипя, обрывает слишком длинную юбку, о чём, впрочем, жалеет, как только ветки начинают царапать кожу ног. О, наплевать! Она перелезает через ограду и подбегает к девочке, до которой, как ни странно, ещё не успели добраться мерзости. Хотя они достаточно близко, чтобы… Лий озирается, пытаясь понять, что же ей теперь делать. Вернуться в дом Фирра не получится — в том смысле, что даже если забраться через уже запертое окно сейчас обратно в комнату, спуститься в убежище не выйдет